Там, где колышется высокая трава - Ламур Луис - Страница 1

• 1/43
• Следующая

Тропа взбиралась высоко вверх по крутому склону, уходя, кажется, в самое небо, затем у вершины она делала неожиданный поворот, откуда открывался прекрасный вид на раскинувшуюся меж хребтов долину, покрытую зелеными лесами и лугами.

День клонился к закату, когда на вершину горы выехал всадник на коне необычной масти. Это был чубарый мерин — настоящий аппалуза — белый, с черными пятнами и серой отметиной на левом бедре.

Доехав до поворота, Билл Кеневен осадил коня и, оставаясь сидеть в седле, принялся разглядывать лежавшую как на ладони изумрудную долину в обрамлении таинственной сизой дымки, окутывавшей склоны окрестных гор. Отсюда, с головокружительной высоты, он полюбовался полетом орлов, паривших далеко внизу, на высоте не менее тысячи футов над землей. Его конь раздувал ноздри, принюхиваясь к новым запахам, и настороженно прял ушами, нетерпеливо поглядывая на расстилавшиеся перед ним просторы.

Всадник был высок ростом, узок в бедрах, широк в плечах, но отнюдь не красавец, хоть и весьма привлекателен. Резкие и несколько грубоватые черты лица вовсе не портили его. Сильный, невозмутимый и самоуверенный, он изучал местность с видом Кортеса, взору которого впервые предстала долина Мехико.

Билл Кеневен путешествовал в одиночестве, но сюда его привели не поиски работы или очередного покровителя: он приехал как завоеватель. Ибо давно принял для себя это решение. Ему исполнилось двадцать семь лет, и свое имущество он возил с собой. Превосходный конь, замечательное калифорнийское седло из кожи тонкой ручной выделки, винчестер, два револьвера марки «Кольт» с рукоятками из орехового дерева — вот и все, чем он владел. А за плечами осталась трудная жизнь.

Он появился на свет в одной из крытых повозок, катившихся на Запад; детство, пришедшееся на годы золотых и серебряных лихорадок, прошло в лагерях старателей Калифорнии, Неваде, Монтане и Колорадо; потом перегон стад по Тропе Чизолм и еще один по Тропе Гуднайт-Лавинг; должность охранника на почтовом дилижансе и служба в армии, сражавшейся с индейцами.

Ему приходилось воевать с ворами, промышлявшими кражами чужого скота, а также с индейцами — кайова, команчами, апачами, сиу и черноногими. Неизменно он выходил победителем из любой переделки, обычно отделываясь лишь несколькими шрамами. К тому же память сохранила воспоминания о том, как он безропотно сносил холод и жару, голод и жажду, суровые зимы, пыль дорог и долгие переезды с места на место. До сих пор все его таланты не приносили ему ничего, кроме неприятностей. Но теперь настало время побеспокоиться и о себе. Отныне он станет работать лишь ради личного благополучия и браться за оружие, только чтобы отстаивать свои собственные интересы.

Билл разглядывал долину внизу, и его умение оценить местность сделало бы честь любому генералу. Хотя и сам он в некотором смысле мог считать себя генералом, а его появление здесь по сути своей представляло не что иное, как вторжение, но только единственной боевой единицей, находившейся у него в подчинении, был он сам.

Билл Кеневен, молодой человек с далеко идущими планами, мечтал не о несметном богатстве, а о ранчо с хорошим поливом и выгонами для большого стада. Таков был минимум предъявляемых им к жизни требований, и довольствоваться меньшим он не собирался. Не имело никакого значения то, что в кармане у него остались последние три доллара, потому что для себя он все давно решил, а если уж Билл Кеневен что задумал, то с его желанием волей-неволей придется считаться и окружающим, это вам подтвердит любой из тех, кто имел с ним дело.

Сказанное отнюдь не означало, что он действовал вслепую, отправившись наугад куда глаза глядят. Напротив, как и следует опытному стратегу, он долго и тщательно собирал необходимую информацию, оценивал ситуацию, место и время действия, много знал о потенциальных действующих лицах и чувствовал теперь себя во всеоружии.

Никогда прежде ему не доводилось бывать в этих краях, но он тем не менее имел представление об основных ориентирах и местных достопримечательностях, был неплохо осведомлен как о сильных сторонах характеров, так и о слабостях влиятельных особ, об экономических факторах их существования, а также о разногласиях и прочих трениях, то и дело возникавших на разной почве. Он прекрасно знал, что в долине идет незримая война, число жертв которой тщательно замалчивается, и что днем и ночью по ее дорогам разъезжают вооруженные до зубов люди. Но он не сворачивал с выбранного пути, будучи готовым оказаться в самом круговороте событий, неустрашимый одиночка, всерьез вознамерившийся урвать свою долю.

Здешние волки устроили грызню из-за уже растерзанной туши многострадальной земли, и теперь он, чужак и к тому же куда более свирепый и неистовый хищник, готовился к решающей атаке.

Развернув коня, Билл отъехал от края пропасти, продолжая свой путь по тропе, петлявшей между стволами величественных сосен, под сенью ветвей которых царили тишина и таинственный полумрак.

Заехав подальше в лесную чащу, он снял с головы шляпу и придержал коня, заставляя его перейти на шаг. В этом благодатном краю он будет жить и вести большое хозяйство. Здесь его сыновья, которым, возможно, суждено появиться на свет, будут расти ему на радость большими и сильными. Таково его заветное желание.

Безвозвратно прошло то время, когда его влекли к себе дальние дали. Теперь же ему хотелось, чтобы в очаге его дома горел огонь, чтобы со двора доносился скрип водокачки и чтобы из-за жердей загона его собственные кони доверчиво тянулись мордами к его руке в надежде получить угощение. Он жаждал мира и покоя и в поисках их приехал в край, охваченный войной.

Проезжая мимо одной из полян, он почувствовал витавший в воздухе еле ощутимый горьковатый запах древесного дыма и направил коня в сторону потухшего костра. Земля вокруг оказалась основательно вытоптана, а взгляд его задержался на круге обуглившейся травы, черневшей рядом с кострищем.

Билл невесело усмехнулся.

— Какой-то умелец по клеймам, — объяснил он, обращаясь к своему коню, — бросил здесь пряжку от подпруги, чтобы та остыла. Вот трава и обуглилась.

Что ж, довольно ловкий, хотя и не слишком предусмотрительный незнакомец. Человек более или менее уверенный в себе наверняка выдрал бы пучок опаленной травы и бросил его в костер.

Сюда приезжали двое. Двое мужчин верхом на двух лошадях. Крупный человек носил сапоги маленького размера… Его следы более четкие, и садился он на лошадь, что покрупнее.

Следующие несколько минут Билл посвятил созерцанию оставленных следов. Он понимал, что нелишне поближе познакомиться с местными обычаями. Мысли на сей счет вызвали у него ухмылку. Если фальшивые клейма в этих краях признавались в порядке вещей, то ему оставалось лишь подивиться и развести руками. Потому что в большинстве районов страны за подобное занятие скотокрад мог запросто угодить на виселицу, и никто из посвятивших себя этому промыслу самоучек не был гарантирован от того, что в один прекрасный день у него на шее не затянется петля из крепкой веревки, перекинутой через высокую перекладину.

Сама порочная процедура не отличалась сложностью. Вор снимал металлическую пряжку с подпруги и, придерживая ее при помощи двух палочек над огнем, раскалял докрасна, далее она использовалась как самое обыкновенное тавро. Так человек опытный, орудуя одной лишь пряжкой, мог запросто подделать рисунок любого из существующих клейм. Все зависело лишь от степени его ловкости.

Билл Кеневен огляделся по сторонам. Если его застукают здесь, то ему наверняка придется объясняться, но как раз в данный момент он не имел ни малейшего желания пускаться в какие бы то ни было объяснения. А поэтому, развернув коня, он поспешил вернуться на тропу.

Меньше чем в трех милях отсюда раскинулся городишко скотопромышленников Соледад. По правую сторону от него, примерно в шести милях, под сенью старых тополей возвышались внушительные постройки. А немного поближе виднелось ранчо более скромных размеров, также утопавшее в тени деревьев.

• 1/43
• Следующая