Монах - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 23
- Предыдущая
- 23/75
- Следующая
Бойцы выстроились в ряд и пошли на заключенных, а те стали отступать к группе женщин и детей. «Что же, в этом есть резон, — подумал Андрей и последовал их примеру. — Возле женщин биться будут отчаяннее, да и те семь человек, что ушли к своим, будут уже в группе».
— Слушайте все! — крикнул он. — Наваливайтесь на них, как подойдут близко, и вырывайте оружие, вооружайтесь и бейте их!
«Повторяюсь — но лучше повториться, взбодрить их, чтобы не резали как овечек. Чем больше бойцов они убьют, тем легче мне будет убивать остальных, тем меньше их останется по мою душу», — подумал он.
Андрей достал из-под мышки нож и опустил его в рукав, держа за рукоять. Он был готов.
Бойцы разделились на две группы и начали обходить сгрудившихся в кучу людей с флангов, видимо желая начать с самых безопасных жертв — женщин и детей.
Андрей понял, почему они идут на слабых — если убить семьи, то противники уже не будут так отчаянно защищаться. Что ни говори, а мужчин-заключенных было около пятидесяти человек — если набросятся все разом, могут и затоптать, поэтому бойцы осторожничали и были готовы в любую минуту отпрыгнуть в сторону. Не зря этих подонков было всего десять — это якобы уравнивало шансы и позволяло кому-нибудь из заключенных убить своего противника, а ведь зрелище интереснее, если оно более разнообразно. Убийство бойца заключенными тоже интересное зрелище.
На самом же деле шанс победить бойцов Круга у заключенных был минимален — бойцы обучены действовать против групп противника, они тренированы и сильны, а самое главное — в руках у них метровые мечи и тридцатисантиметровые кинжалы. Только глупец мог рассчитывать победить такого противника… или очень умелый человек.
Бойцы как по команде кинулись на заключенных под рев и визг трибун.
Первые же удары выкосили человек десять — упали несколько женщин и трое мужчин, а также два ребенка. Заключенные бросались на палачей, но те ловко уворачивались и не давали себя схватить. Андрей уклонился от удара, за его спиной кто-то захрипел, получив удар в шею, — вроде это был Марк, но некогда было оглядываться и смотреть. Ножом Андрей пропорол кожаную безрукавку нападавшего и выпустил ему кишки.
Пока детина удивленно разглядывал сизо-фиолетовые кольца внутренностей, неожиданно свесившиеся у него до колен, Андрей выбил у него из руки меч, схватил за рукоять и отпрыгнул в сторону.
Его нападение не осталось незамеченным, и за ним началась охота — двое бойцов побежали на него, желая расправиться в ту же секунду. Не тут-то было — Андрей припустил бегом по широкой дуге.
Хотя он и засиделся в камере, а кроме того, ослабел от побоев, бегал еще вполне пристойно. Он оглянулся — один боец отстал от другого шагов на десять, он был очень грузный и мощный, второй был ближе и тут же поплатился за это.
Андрей напал на него, мгновенно сменив направление движения на противоположное — доли секунды, два звенящих удара, и вот преследователь лежит на песке арены с разрубленным коленом и раной в боку.
«Школа Гнатьева не прошла даром!» — подумал Андрей и побежал по дуге назад, к основной бойне. Грузный преследователь так и топал сзади, не в силах догнать. Народ на трибунах улюлюкал, свистел и смеялся, потешаясь над неповоротливым бойцом.
Андрей увидел, что происходит в центре арены: практически всех женщин и детей убили, полегла и половина заключенных-мужчин, но и двое бойцов Круга лежали на песке, едва шевелясь, видимо умирая — под ними растекались лужи крови.
Двое заключенных с мечами в руках рубились с бойцами — с удивлением Андрей узнал в одном Марка — купец истово, пусть и не очень умело, рубил и колол, уворачиваясь и отбивая ответные удары.
«Купцы всегда были отчаянными людьми», — промелькнула на периферии сознания мысль, и Андрей на бегу подрубил ноги сзади одному из палачей.
Сзади топал громила, поэтому Андрей продолжил свой барражирующий «полет», забирая по широкой дуге. «Пусть топает, догнать все равно не может. Потом с ним разберусь!» — подумал он.
На бегу он подхватил с арены кинжал одного из бойцов, и теперь у него было два прекрасных клинка — шансы росли. Он с ходу заколол в спину бойца и ранил еще одного — теперь на ногах стояли четверо бойцов… и пятнадцать заключенных, из них двое с мечами.
Заключенные заметно устали — тот же Марк год просидел в этой душегубке, конечно, какие тут спортивные успехи, так что конец был близок. Андрей снова отбежал в поле, подгоняемый топаньем настырного преследователя, а трибуны просто ржали в голос, глядя на то, как здоровенный мужик гоняется за заключенным.
В конце концов Андрею надоело изображать зайца, он резко остановился и принял бой. Первый же удар этого мастодонта метров двух ростом и весом килограммов сто сорок чуть не выбил из его руки меч — настолько он был силен.
Боец как будто дрова рубил, громыхая по клинку Андрея своим мечом, возможно надеясь, что или меч переломится, или он тупо пробьет защиту. Не тут-то было, хотя Андрей и недотягивал до уровня фехтования Гнатьева, но уж с таким увальнем сладить мог. В фехтовании грубая сила стоит на последнем месте, если, конечно, это не удар двуручным мечом с коня, а потому более быстрый и ловкий Андрей имел гораздо больше шансов завалить своего противника, что он и сделал на третьей минуте боя — сложным отбивом увел в сторону меч противника, увернулся от его кинжала и метнул свой кинжал, попав бойцу в печень.
Кинжал погрузился в тело врага до самой рукояти, боец прижал руку к животу и грохнулся навзничь. На трибунах завопили и закричали:
— Он убил Бешеного Быка! Он завалил Бешеного Быка! А-а-а!..
«Ага, — мельком отметил Андрей, — видать, боров-то личность всем известная, типа местная знаменитость!» Он подхватил кинжал поверженного Голиафа и побежал к группе бойцов.
Их осталось на ногах двое, и они добивали троих оставшихся заключенных — Марк уже был ранен, впрочем, как и оба его товарища. На глазах Андрея тот, что был с мечом, упал под ударом бойца, и его меч перехватил второй заключенный.
Эти мужественные люди дали Андрею возможность напасть на бойцов сзади, отвлекая их внимание на себя. После нападения Андрея один боец упал, подрубленный как сосна, а второй успел проткнуть мечом Марка и обратным движением зарубить второго заключенного. Теперь их оставалось двое — Андрей и этот боец.
Судя по движениям не очень высокого, длиннорукого бойца, бой обещал быть сложным. Этот противник выглядел крайне опасным и быстрым, и Андрей был сильно обеспокоен исходом сражения. Враг поднял голову, и Андрей увидел, как на его губах зазмеилась тонкая презрительная ухмылка.
— Ты рассчитываешь победить меня, глупец? Эти идиоты и ногтя моего не стоили, они были просто приложение ко мне, мясники! Я боец, настоящий боец. И ты умрешь. Ничего личного — просто или я умру, или ты, другого не дано, а я умирать не хочу. Начнем, пожалуй!
Трибуны заревели, как будто слышали их разговор:
— Мясник! Мясник! Мясник!
— Тебя Мясником звать? — усмехнулся Андрей. — Хорошая кличка, подходящая! Резать детей и женщин — это только настоящий мясник может, ублюдочная трусливая тварь! Ты не мужчина! Ты жалкий кастрат, у тебя давно уже нечем баб трахать, вот ты и заменил свой член кинжалом, урод недоделанный!
Насмешки достигли цели, и Мясник в ярости очертя голову кинулся на Андрея, желая покончить с ним немедленно.
Видимо, он был удивлен, когда встретил жестокое и умелое сопротивление — Андрей на встречной атаке ранил его в плечо, нанеся длинный, сильно кровоточащий порез. Сам он тоже пострадал — меч Мясника рассек ему кожу и мясо до кости, прямо над треснувшими ребрами, что было больно вдвойне.
По боку и бедру потекла теплая струйка крови, Андрей понятия не имел, насколько глубока и опасна рана, но одно ему было ясно — надо быстрее кончать с этим уродом, иначе так можно истечь кровью. Он провел серию быстрых ударов, ни один из которых не достиг цели — противник их парировал и напал сам. Он был очень искусен в фехтовании — не так, как Гнатьев, но точно выше уровнем, чем Андрей.
- Предыдущая
- 23/75
- Следующая
