Десять дней в Рио - Голубицкая Жанна - Страница 42
- Предыдущая
- 42/67
- Следующая
— В Бразилии есть свой край рудников — это штат Минас-Жерайс на востоке страны. Первыми там нашли золото португальские завоеватели, было это в конце XVII века. А к XVIII веку штат Минас-Жерайс стал самым популярным местом в стране: за сто лет португальцы отправили из Бразилии в Европу 800 тонн золота! По нынешнему курсу это порядка 25 миллионов евро. Но, увы, к началу XIX века рудники Минас-Жерайса истощились. А столица «золотого штата» — город Ору-Прету, в честь которого названо это изделие, — Фелипе нежным жестом дотрагивается до моей шеи. — Кстати, там живет один очень странный человек, его называют Тете. То ли это его имя, то ли прозвище — никто толком не знает. Тете поселился возле входа в заброшенную шахту, уверяя, что там жила его прабабка. Верно, городская легенда Ору-Прету гласит, что некогда возле этого небольшого прииска жила настоящая ведьма. У нее было хобби: она наказывала людей за жадность. Говорят, когда кто-то из золотоискателей «терял берега» и пытался унести золота больше, чем мог поднять, ведьма в наказание лишала его разума. А ведь в этом есть доля правды, милая моя, — глубокомысленно заключает мой спутник, накручивая на палец прядь моих волос, — я читал, что многие золотоискатели сходили с ума. Говорят, когда жадный от природы человек видит много золота каждый день, его психика не выдерживает. И только совсем равнодушный к наживе гомо сапиенс может безнаказанно любоваться сокровищами каждый день.
— А точно! Это как алкоголизм, — встреваю я. — Кто-то может выпивать изредка и по чуть-чуть, а кого-то затягивает так, что невозможно остановиться!
— Ну да, с золотом та же история! — соглашается мой кариока. — Так вот, Тете, о котором я говорю, оказался предприимчивым парнем — придумал устраивать платные экскурсии в старую штольню. Тете лично ведет за собой группу желающих — забирается ползком в темный туннель, показывает, как надо долбить зубилом породу. Своды туннелей в шахте настолько низкие, что в них может протиснуться только человек очень маленького роста. Тете рассказывает экскурсантам, что из-за этого рослых рабов подвергали кастрации — чтобы у них не было такого же высокого потомства. Таким зверским способом производилась «селекция» мелких невольников. Под руководством Тете каждый желающий может почувствовать себя старателем, выполняя рутинную работу по добыче золота. Занятие найдется для всех, как и во времена настоящих золотоискателей, когда в деле была вся семья. Дети вытаскивали из шахт вырубленный щебень, а женщины при помощи специального деревянного сита вымывали из него драгметалл.
Под эту волнующую историю мы расправляемся с мясом и вином и идем дальше. Мне импонирует стремительность Фелипе. Судя по его поведению, ему так правится познавать мир, получать от него новые впечатления и дарить их другим, что ему скучно долго находиться на одном месте. Не знаю, как это его качество проявило бы себя при длительном романе или при совместной жизни с женщиной, но в условиях нашего туристическо-романтического знакомства это как раз то, что надо! К тому же я вижу, что мой кавалер не органичен в средствах, и это меня тоже радует.
Мы снова выходим на авенида Атлантика и через пять минут уже сидим в Английском клубе отеля «Sofitel Rio» — на традиционном британском ритуале файф-о-клок. Я не очень люблю чай и предпочитаю кофе, но Фелипе заказывает мне какую-то особенную английскую смесь сортов чая с кардамоном. Напиток действительно вкусный. Особенно после того, как в него добавляют ром.
Подогретая чаем и ромом, наша беседа становится все теплее. В окнах Английского клуба виднеется парк, над которым возвышается холм, венчающий мыс Арпоадор. Я любуюсь в окно буйной тропической растительностью и багрово-золотистыми всполохами, предвещающими скорый закат. Ром приятно гудит в моей голове.
— Ты знаешь, как называется этот парк? — спрашивает Фелипе, проследив направление моего взгляда.
— Parque do Arpoador, я полагаю… Я как раз хотела туда сходить полюбоваться закатом. Говорят, там нужно загадывать желание…
— Да, желания, загаданные на Арпоадоре на закате, сбываются. Но Арпоадор — это мыс и прилегающая к нему бухта. А все вокруг — это Parque Garota de Ipanema — парк Девушки с Ипанемы.
Как волнительно, эта знаковая для Рио девушка даже удостоилась парка имени себя! Я улыбаюсь: с Фелипе мне легко и приятно. Он берет мою левую руку:
— Откуда шрам?
Благодаря зелью, которое дал мне швейцар Хосе, рана полностью затянулась, но видно, что она еще свежая.
— Да вот, пыталась покончить с собой, — прикалываюсь я. — Вены порезала, да неудачно…
Фелипе смотрит мне в глаза очень серьезно. Судя по всему, черный юмор на тему жизни и смерти ему не близок:
— Никогда не поверю! На свете просто не может быть причин, достаточно веских для того, чтобы такая молодая красивая женщина захотела уйти из жизни! Ты должна жить и каждый день благодарить Бога за то, что он подарил тебе такую красоту и обаяние! — и Фелипе, склонив голову, целует мой шрам на левом запястье.
Ах, я снова в сериале!
— Да ладно, Фелипе, я пошутила! — мне становится стыдно за свои неуместные шуточки. — На меня просто напали грабители с ножом. Не здесь, еще в Москве.
Теперь смеется Фелипе. Если в версию о самоубийстве он поверил, то теперь, кажется, совершенно уверен, что я шучу.
— Ну что, радость моя, пойдем любоваться закатом? Ты желание приготовила?
18.00. Такое ощущение, что на мысе Арпоадор после долгого пляжного дня встречает закат весь город.
Люди лежат на пляжных подстилках, сидят на уступах скалы и просто на траве. Парочки обнимаются и целуются, семьи с детьми устраивают пикники и шумные игры. Я обращаю внимание на лежащую в обнимку на траве парочку: она белая, и при всей ухоженности лица и тела видно, что ей за 40, а он — гибкий мулат не старше 25. Он ласкает свою подругу, гладит по волосам и беспрестанно целует — то в шею, то поочередно перецеловывает каждый пальчик на руках. Она же мечтательно смотрит в небо и принимает его нежности, как дежурную ласку домашнего котенка.
Фелипе покупает тут же в парке тростниковую циновку, пакет сушеных сладких кокосов и пластиковые стаканчики, с собой у нас бутылка белого вина. Мы устраиваемся на циновке, чокаемся за наступающий закат, и Фелипе обнимает меня за плечи.
В тот момент, когда багровое зарево заливает небосклон, перемежаясь со всполохами цвета турмалина Параиба, Фелипе целует меня в губы. Наш поцелуй длится, наверное, весь закат. С закрытыми глазами я слышу, как сбоку кто-то произносит по-португальски что-то одобрительное. В Рио не стесняются аплодировать чужой страсти.
Мне хорошо, очень хорошо. Потому что тело мое поет и рвется навстречу этому мужчине, а вот душа, напротив, в покое и безмятежности. Это как раз то состояние, которое в нынешний период моей жизни мне нужно больше всего.
Когда я открываю глаза, я вижу глаза Фелипе, которые из васильковых стали темно-синими, почти черными, будто грозовые облака. В них кипит страсть.
— Мы проведем эту ночь вместе? — спрашивает он слегка охрипшим голосом. В Рио не принято затягивать «брачные игры». Раз нам хорошо вместе, почему бы и нет?
— Да, — легко соглашаюсь я. Может, ром и вино тому виной, а может, волшебный закат, но в данный момент я не вижу в этом ничего странного. Просто женщина говорит да.
И тут на небе сверкает молния! Я протираю глаза: уж не глюк ли?
— Что это было? — испуганно спрашиваю я у Фелипе.
— Ничего особенного, просто молния!
— Но откуда она? Неужели будет дождь? Ведь небо-то ясное!
— Зачем дождь? — удивляется мой спутник. — Нет, это просто вспышка, не бойся! В Бразилии часто бывают молнии. Правда, на побережье они случаются реже, но в материковых городах и в сельской местности — сплошь и рядом. В деревнях люди от них часто страдают, но здесь мы в безопасности. А вообще — это хороший знак! У нас верят, что небесная вспышка — это к вспышке страсти. А вот, кстати, и профессионалы подоспели…
- Предыдущая
- 42/67
- Следующая
