Записки сиротки - Чарская Лидия Алексеевна - Страница 15
- Предыдущая
- 15/17
- Следующая
— Да-да, Марусю, пожалуйста, пригласите и Марусю! — присоединила я свою просьбу к просьбе Лизочки.
И тут же рассказала дяде и тете о нашем знакомстве с девочкой.
— Ну, Марусю так Марусю! — согласился дядя, выслушав меня. — Ну, а ты, Яша, кого хочешь позвать, а?
— Я, дядя, сделал список моих товарищей. Вот он! — и, отстегнув пуговицу мундирчика, он дал дяде бумажку.
— Коля Свирский, Петя Димин, Митя Иванов, граф Панин, Миша Курцев, — прочел дядя и удивленно взглянул на Яшу. — Миша Курцев? Ведь это тот, который, если не ошибаюсь, обидел тебя, Яша, в первый день твоего поступления в гимназию.
— Да, дядя, это он, — густо краснея, прошептал Яша, — но мы теперь с ним большие друзья.
— Как так?
— Да так, дядя, — и Яша краснел все больше и больше. — Миша прекрасный мальчик, только немножко забияка. Зато у него сердце золотое. На днях он совершил такой подвиг, что я не мог не простить ему его злой выходки со мной.
— А что такое? — заинтересовался дядя.
— Ах, дядя! Миша поступил как настоящий герой, — восторженно воскликнул Яша. — Дело в том, что у нас в классе есть бедный-бедный мальчик Митя Иванов. Он даже не носит с собой завтрака в гимназию и живет где-то в углу со своей матерью, совсем слабой и больной женщиной. Мы несколько раз замечали, что Миша украдкой отдавал половину своего завтрака Мите. Несколько дней тому назад был день рождения Миши.
Он получил от отца в подарок часы, о которых мечтал с самого своего поступления в гимназию. Миша принес подарок в класс, радостный и торжествующий. Целую неделю он не расставался с ними, и вдруг часы исчезли. Все невольно обратили внимание на это и спрашивали Мишу о часах. Он отмалчивался или сердился на все вопросы. И вдруг мы узнаем, что Миша продал свои часы, чтобы заплатить за лечение и уголь бедной матери Иванова. Весь класс выразил самые дружеские чувства Мише, все жали ему руку, обнимали его.
— И ты тоже? — вырвалось у Лизочки.
— И я тоже. Чем я лучше других? Да и потом Миша сам извинился передо мной и мы теперь приятели.
Дядя внимательно выслушал рассказ Яши, потом он крепко обнял милого мальчика и тихо-тихо сказал ему, но так, что мы слышали:
— Молодец, Яша. Спасибо, братец!
Лизочка вскинула удивленными глазками на своего отца, недоумевая, за что благодарит он Яшу, но мне кажется, что я поняла дядю, и меня самое так и тянуло обнять и поцеловать крепко-крепко моего названого брата.
Вечер наш устроен был как раз накануне Нового года.
Господи, как мы волновались, я и Лизочка, одеваясь на наш первый детский праздник! Особенно волновалась я.
Няня старательно разгладила наши воздушные платьица, беленькие с розовыми бантиками, точно крылышками бабочек. Лизочка, как и всегда, одетая в белый тюль, походила на маленькую фею. У нее было такое беленькое личико, такие пышные белокурые волосы. А я, как шутил дядя, черненькая и смуглая, была настоящей мушкой, попавшей в стакан молока! Яша блестел новым мундирчиком и серебряными, как мне казалось, форменными пуговицами.
Когда мы совсем готовые пришли в гостиную, там уже сидела жена дядиного начальника со своими тремя девочками: Милочкой, Зиночкой и Алечкой. Нас познакомили с ними. Это были очень важные маленькие барышни, с хорошими манерами и серьезными личиками. Мне они не понравились, и я скоро отошла от них, оставив им в роли хозяйки Лизочку.
Скоро пришли и все пять товарищей Яши, и наша маленькая гостиная наполнилась синими мундирчиками.
— Яша! Яша! — шепнула я моему другу. — Покажи мне Мишу Курцева.
— Миша! — крикнул Яша так громко, что я сконфузилась. — Вот сестра Катя (Яша всегда называл меня сестрой) хочет познакомиться с тобой.
Ко мне подошел маленький краснощекий гимназист с веселыми глазками и носом пуговкой.
— А вот и я! — весело сказал он и засмеялся. «Так вот он какой, герой-то! — промелькнуло в моей голове. — А я-то думала, что он гордый и серьезный!» — И, взглянув на героя-Мишу, мне вдруг стало очень весело.
Яша одного за другим назвал всех своих товарищей. Тут был и бледный худенький Митя Иванов, и гордый с надменным кукольным лицом и завитый барашком маленький графчик, и Петя Димин — бледный горбатый мальчик с большими умными глазами, и Коля Свирский — общий любимец и невозможный шалун.
— А Маруся? Она еще не приехала? — спросила тетя.
— Кто это Маруся? — поинтересовалась очень нарядно одетая Алечка, одна из трех сестриц Гориных.
— Это наша новая знакомая, ужасно милая девочка, — ответила Лизочка.
В ту же минуту раздался звонок, и мы бросились в прихожую встречать запоздавшую Марусю.
Это была она, плотно укутанная в большой байковый платок и шубку.
— Иди домой, Агафья, — сказала она кухарке, провожавшей ее, — ты понадобишься маме, а через два часа зайди за мною.
Мы помогли раздеться нашей маленькой гостье. Когда Маруся освободилась от своей теплой шубки и большого платка, она крепко поцеловала нас обеих.
— Ах, как я рада увидеться с вами, дорогие! — ласково улыбалась она мне и Лизочке.
На ней было простенькое розовое ситцевое платьице и штопаные чулочки. Бедностью и чистотой веяло от ее нежной фигурки. Нам почему-то стало неловко с Лизочкой за наши нарядные белые платьица.
Мы взяли за руки Марусю и повели ее в гостиную.
Тетя ласково обняла и поцеловала оробевшую девочку; нарядные маленькие Горины покосились на ее бедный костюм и еле кивнули ей завитыми головками.
— Ну, вот и все в сборе. Можно зажигать елку! — весело проговорил дядя и с помощью Яши и его гимназистов стал зажигать свечи.
Деревцо еще лучше украсилось благодаря купленным дядей изящным бонбоньеркам, хлопушкам и сюрпризам для наших маленьких гостей.
— Какая прелесть! — радостно вскрикнула Маруся, когда елка засияла огнями.
— Очень рада, что тебе она нравится, деточка, — ласково улыбнулась тетя.
— У нас дома тоже чудесная елка! — с достоинством проговорила старшая Горина. — А у вас? — спросила она Марусю.
— Нет, у меня нет елки! — вздохнула Маруся.
— Почему же? — вмешался в разговор маленький граф. — Вы, верно, были наказаны?
— Нет, я не была наказана: просто моя мама была нездорова перед праздниками и принуждена была отказаться от многих заказов. А ее заработок слишком невелик, чтобы позволить себе удовольствия.
— А ваша мама работает? Что же она работает? — подскочил к Марусе маленький граф.
Старшие ушли пить чай в столовую и не могли слышать нашего разговора.
— Моя мама портниха! — спокойно ответила Маруся и взглянула на графчика своими ясными глазками.
— Вот как! — и он торжествующе обвел глазами трех маленьких Гориных. — Примите к сведению, медам, если вам понадобится платье, — m-lle Мари не откажется сшить его, так как она, наверное, будет портнихой, как ее мамаша.
В словах мальчика звучала нескрываемая насмешка, и нам стало больно и обидно за нашу маленькую подругу.
Но усовещивать Витю и спорить с ним было неудобно, так как он был наш гость. Мы с Лизочкой обняли Марусю и отошли с нею к елке. Графчик повернулся на каблучках и что-то весело стал рассказывать трем сестрицам. Мне было очень жаль, что Яша, убежавший с другими гимназистами в свою комнату, не видел выходки Вити.
— Ну-с, вот и мы! А у вас дело не ладится — что ж вы не играете? — спросила тетя, обращаясь к нам, детям, рассевшимся по разным углам.
— Что же вы, хозяюшки, плохо занимаете гостей? — спросил дядя. — Давайте-ка устроим какую-нибудь игру, а?
— Да, да, устроим! Непременно устроим.
— Хотите в кошки-мышки? — предложила я Зиночке Гориной.
— Да, только чтобы ловили осторожнее, а то мальчики такие медвежата: непременно оторвут волан или бантик.
— Ха-ха-ха! — раскатисто засмеялся графчик. — Так что ж, это дело поправимо, когда в доме есть портниха.
Последние слова он сказал чуть слышно, но, однако, близ стоящая Маруся расслышала их. Она покраснела, и на глазах ее навернулись слезинки.
- Предыдущая
- 15/17
- Следующая
