Расхитители прииска - Ламур Луис - Страница 7
- Предыдущая
- 7/39
- Следующая
Что правильно, что справедливо? Имеет ли он право разрушить благосостояние целого города? Здешние жители живут лучше, одеваются лучше, имеют дома лучше, чем в любом другом подобном поселении. Они больше тратят денег в барах и магазинах. Но вместе с процветанием к некоторым людям пришла власть. Местные заправилы, те, кто все это задумал и осуществил, сумели развратить общество и теперь в силах принудить город к чему угодно — или нет?
А честные люди, обеспокоенные тем, что происходит, люди, которые не хотят жить в постоянном страхе, разве их тут нет? Но он не знает их, а если бы и знал, кто из них доверится Майку Шевлину? Ему придется действовать в одиночку.
Так он стоял, размышляя.
В нескольких кварталах, на другой стороне улицы, показался человек. Он внимательно смотрел на Шевлина, всем своим видом выражая подозрение. Майку показалось, что он уже видел этот настороженный взгляд.
Чужак, неизвестно откуда взявшийся, естественно, возбуждал подозрения. Инстинкт предупредил Майка об опасности, опасности, возрастающей с каждой минутой. Горожане, ставшие соучастниками грабежа, закрыли глаза на убийство… и спокойно закроют снова.
Кругом было слишком много новых сапог, дорогих седел, револьверов, инкрустированных слоновой костью и жемчугом. Кто-то оказался таким мудрецом, что догадался повязать все общество круговой порукой, замарать соучастием в грабеже.
Каждый покупатель похищенного, каждый торговец, берущий на реализацию левый товар, получал свою долю прибыли от такой сделки, а поскольку все знали, что золото краденое, то и прибыль была гораздо выше обычной.
Элай Паттерсон и Джек Мурмэн погибли. Майк по-своему любил обоих. Они проявили доброту к одинокому полуголодному мальчишке, приехавшему в город на едва живой кляче, помогли ему стать лучше, чем он должен был стать… О некоторых вещах Шевлин никому не рассказывал.
Правда, он работал с дядей на руднике, но им достался участок, едва позволявший выжить, не более. И вот наступил день, когда свод шахты рухнул, навсегда похоронив под собой дядю. Майк, который тогда был еще ребенком, ушел, ведя свою лошадь на поводу вниз по склону горы, потому что у лошади не было сил везти его на себе по неровной местности. Шахта рудника стала символической могилой его дяди, который остался там навеки, похороненный вместе со своими надеждами.
О своем отце Майк никогда не рассказывал. Того убили в прерии, когда он продавал индейцам виски. Мать умерла несколько лет спустя в жалкой лачуге на окраине далекого скотоводческого поселения. Но кое-чему она его научила: самому выбирать себе дорогу, никогда не брать того, чего не заработал.
С таким багажом ему пришлось начать самостоятельную жизнь, и кто знает, что бы с ним стало, если бы не пришел он в Рафтер и не встретил там Элая Паттерсона, а потом Джека Мурмэна, сыгравших столь важную роль в его судьбе. Они твердо стояли на том, во что верили. И он не хотел отступать от их принципов.
Невдалеке, на той же улице, располагался ресторан «Бон тон», который в это время суток все еще был открыт. Майк решительно направился к нему, распахнул дверь и вошел в зал, освещенный керосиновыми лампами, снабженными отражателями. Несколько маленьких столиков и два длинных в домашнем стиле были покрыты белыми скатертями. Возле стены стоял шкаф с посудой, справа от него находилась дверь, ведущая на кухню.
Три рудокопа, очевидно свободные от работы, сидели в конце ближайшего стола. На дальнем конце другого устроились еще два человека, один одетый в грубую одежду первых переселенцев, второй — в хорошо сшитый темно-серый костюм.
Шевлин опустился на скамейку возле ближайшего стола, не переставая восхищаться белой гладью льняной скатерти. В последний раз, когда он ел в этом ресторане, столы покрывали клеенкой.
Попивая кофе, принесенный официанткой, он обдумывал ситуацию. Надо поговорить с Мэйсоном. Встречаться с Джентри почему-то не хотелось, хотя они долго бок о бок работали и сражались. Но именно Джентри может стать теперь его врагом, что не радовало. Он, должно быть, покрывает кого-то. Если не сам убил Элая, что следует из показаний Бразоса, то знает, кто совершил преступление.
Но с чего Джентри идти на риск ради кого-то другого? Кто имеет для него такое большое значение? Не в характере Джентри приписывать себе чье-то убийство… особенно убийство Элая Паттерсона.
Майк пил кофе и поглядывал на двух посетителей за соседним столом. Человек в хорошо сшитом костюме казался знакомым. Но внимание Майка отвлек коренастый рыжеволосый рудокоп, сидевший с ним за одним столом, который не отрываясь смотрел на него, намеренно стараясь привлечь его взгляд.
— Ты попал не в тот город, — неожиданно произнес рудокоп. — Мы давно выгнали отсюда всех скотоводов.
Майк приветливо улыбнулся.
— У меня две специальности — скот и рудники. Я не хуже других могу орудовать кайлом и киркой.
— И где же ты работал на рудниках?
— По всей стране. Сильвертон, Колорадо… в Сербат-Рейндж в Аризоне… на Пиоче и Фриско.
— Таких здесь полно. Никого не нанимают.
— Похоже, не видать мне работы?
Рыжий явно напрашивался на неприятности. Этот человек принадлежал к хорошо известному типу. Один такой всегда есть в каждом городе — он постоянно пытается доказать всем, какой он крутой… Иногда таких несколько, и они редко бывают крутыми на поверку. Так что на самом деле им доказывать нечего.
Тон Майка был нарочито мягким. Он понял, с кем имеет дело, и принял к сведению, но если рыжий хочет нарваться на неприятности, то пусть делает это сам. Майк не станет идти ему навстречу. У него и без того полно проблем.
Человек в одежде переселенца, сидящий за соседним столиком, повернулся в их сторону.
— Если вы рудокоп, я могу вас нанять, — сказал он. — Меня зовут Берт Перри. У меня заявка на участок в Тополином каньоне. Если вам правда нужна работа, ждите меня завтра здесь в шесть тридцать, отсюда сразу же и поедем.
Перри встал из-за стола.
— Я достану для вас те чертежи, мистер Мерриэм, — обратился он к человеку в сером костюме. — Они будут у меня завтра или послезавтра.
Задержавшись возле стола, где сидел Шевлин, он напомнил:
— Завтра утром в шесть тридцать… Идет?
— Хорошо, — согласился Майк. — Я буду здесь.
Официантка поставила перед ним еду, и он взялся за вилку и нож. Перри сказал — Мерриэм. Должно быть, это Клэгг Мерриэм. Майк видел его всего только раз или два, потому что Мерриэм часто уезжал из города. Он был крупнее, чем это запомнилось Майку, с волевым лицом и улыбкой, которая лишь затрагивала губы, никак не отражаясь в глазах.
Рыжеволосый сел за стол прямо напротив Шевлина.
— Ты ему не представился, — заявил он.
— Он не спросил, — ответил Шевлин.
— Тогда я спрашиваю.
— Не твое собачье дело. — Шевлин произнес это таким мягким тоном, что смысл не сразу дошел до рудокопа.
Осознав сказанное, рыжий улыбнулся. Он демонстративно вытер ладони о рубашку, потом встал очень медленно, все еще улыбаясь, и потянулся через стол, чтобы ухватить везунчика за грудки.
Шевлин, уронив нож и вилку, левой рукой сжал запястье рыжего и резко потянул на себя. На столе стояло пустое блюдо с остатками баранины. Правой рукой он ткнул рудокопа головой в тарелку и, продолжая держать его за левую руку, не торопясь вытер его лицом застывший бараний жир. А потом неожиданно отпустил нахала, и тот приподнял голову, продолжая лежать на столе и яростно отплевываться. Сунув ладонь рудокопу под подбородок, Майк толчком перекинул его через скамейку на пол. Во время этого эпизода он лишь едва приподнялся с лавки.
Секунду рыжий пролежал оглушенный, затем разразился проклятиями и попытался подняться. Его остановил чей-то голос:
— Оставь, Рыжий! Не на того нарвался. Этот парень отделает тебя по высшему разряду.
Шевлин оглянулся. Перед ним стоял он — разумеется, возмужавший, прибавивший в весе и гораздо лучше одетый, чем прежде. Лицо у него стало одутловатым, и выглядел он как человек, который живет слишком хорошо, чего никак нельзя было сказать о прежнем Джентри.
- Предыдущая
- 7/39
- Следующая
