Первое дело Мегрэ - Сименон Жорж - Страница 10

• Предыдущая
• 10/131
• Следующая

В то время он еще свято верил во все эти истины. Нс-существу, и до сих пор верит в них. Так вот, тогда он поднимался по лестнице станции метро, что против универсального магазина «Самаритен», и прямо перед ним какой-то тип в котелке ловким движением срезал ридикюль у пожилой дамы. Мегрэ бросился к нему, выхватил ридикюль из черного бархата и попытался задержать вора, но тот истошным голосом завопил: «Держите вора!»

Вся толпа накинулась на Мегрэ, а господин в котелке тем временем незаметно ретировался…

Он уже начал подвергать сомнению показания своего друга Жюстена Минара. Что ж такого, в конце концов, что окно на третьем этаже открылось? А дальше что? Каждый имеет право открывать свои окна, когда ему вздумается. Мало ли что бывает! Бывают лунатики, бывает, что люди кричат во сне…

«Старый кальвадос» начал пустеть. Хозяин и хозяйка с самого утра так и не перебросились ни единым словом, делая каждый свое дело молча, как в отлично отрепетированной пантомиме.

Наконец, в двадцать минут третьего, Мегрэ был сполна вознагражден. По улице медленно катил большой автомобиль. Это был серый «дион-бутон». За рулем сидел шофер в больших очках и кожаном пальто.

Автомобиль, не останавливаясь у дома Жандро, медленно проехал мимо, и Мегрэ заметил, что пассажиров в нем нет. Бросившись к окну, он успел разглядеть номер: «Б. 780».

Пытаться догнать автомобиль, свернувший за угол улицы Фонтен, не имело смысла. Мегрэ с бьющимся сердцем остался на месте, и не позже чем через пять минут серый «дион-бутон» снова так же медленно проехал мимо дома.

Повернувшись к стойке, Мегрэ заметил, что хозяин ресторана пристально смотрит на него. О чем он думает?.. Помель ограничился тем, что наполнил две рюмки и придвинул одну из них посетителю.

«Дион-бутон» больше не показывался. Это был тот час, когда в садах Версаля кордебалет Оперы изображал нимф перед нарядной толпой. Сотни тысяч людей, сдавивших друг друга, дети на плечах отцов, красные шары, трепещущие в воздухе, продавцы кокосовых орехов и бумажных флажков…

А на улице Шапталь жизнь понемногу замирала. Только одинокая карета, проезжая по брусчатой мостовой, изредка нарушала тишину.

Без десяти четыре появился Луи. Поверх полосатого жилета он надел черный пиджак. На голове красовался черный котелок. С минуту он постоял у подъезда, потом раскурил сигарету, самодовольно любуясь колечками дыма, и не спеша зашагал в сторону улицы Фонтен. Мегрэ видел, как он вошел в табачную лавку на углу.

Вскоре он вышел оттуда и вернулся домой. На один миг взгляд его задержался на вывеске «Старого кальвадоса». Но на улице было столько света, а в баре так темно, что он вряд ли мог узнать секретаря комиссариата квартала Сен-Жорж.

Ждал ли он кого-нибудь? Или колебался, какое принять решение?

Он дошел до угла улицы Бланш, там, казалось, увидел кого-то, кого именно — Мегрэ не мог рассмотреть, а затем ускорил шаг и исчез из виду.

Мегрэ хотел было последовать за ним, но что-то удержало его. Он чувствовал на себе беспокойный взгляд хозяина. Нужно найти правдоподобное объяснение для такого поспешного ухода, спросить, сколько он должен, рассчитаться, а когда он после всего этого очутится на улице Бланш, дворецкий будет уже далеко.

Ему пришел на ум другой план: спокойно уплатить по счету, воспользоваться отсутствием Луи и, позвонив в дом Жандро, спросить мадемуазель Жандро или юную Мари.

Он не сделал ни того, ни другого. Пока он размышлял, по улице проехал фиакр, повернувший с улицы Бланш.

Кучер в кожаной шапке, внимательно вглядываясь в номера домов, остановился у особняка Жандро. Он безмятежно сидел на облучке и, казалось, просто выполнял полученное распоряжение.

Прошло не более двух-трех минут. В подъезде мелькнула мышиная мордочка Мари, ее белый фартук и кружевной чепец. Затем она исчезла и вскоре появилась вновь с саквояжем в руках и, внимательно оглядев улицу, направилась к фиакру.

Мегрэ не мог, конечно, расслышать, что она сказала кучеру. Последний, не подымаясь с сиденья, взял у нее саквояж и поставил рядом с собой.

Мари, весело подпрыгивая, вернулась в дом. Талия ее была тонка, как у стрекозы, а сама она была такая маленькая, что казалось, ей даже тяжело нести копну своих пышных волос.

Она скрылась в доме, но через минуту ей на смену появилась высокая плотная женщина в темно-синем костюме и голубой шляпе с белой вуалеткой в крупный горошек.

Почему Мегрэ покраснел? Не потому ли, что видел эту особу в одной сорочке в неприбранной комнате служанки?

Конечно, то была не горничная. Это могла быть только Лиз Жандро, которая, несмотря на спешку, с большим достоинством, слегка покачивая бедрами, направлялась к фиакру.

Мегрэ был так взволнован, что чуть было не прозевал номер фиакра: «48». Но он тут же опомнился, записал номер и вторично залился краской под пристальным взглядом Помеля.

— Такие-то дела! — вздохнул последний, прикидывая, какой бы выбрать крюшон.

— Какие именно?

— Вот так оно происходит в порядочных семьях, как принято говорить.

У него был вид именинника. Однако он не улыбнулся и сухо спросил:

— Вы этого дожидались?

— Простите?..

На лице хозяина отразилось презрение, и он, насупившись, придвинул Мегрэ новую рюмку, словно бы хотел сказать: «Ну раз уж вам угодно играть в прятки!..»

И Мегрэ, спохватившись и желая снова обрести расположение толстого ресторатора, сказал:

— Это мадемуазель Жандро, верно?

— Кофе «Бальтазар», совершенно правильно, мосье. И, как я полагаю, мы не так уж скоро снова увидим ее на нашей улице.

— Вы думаете, она уехала путешествовать? Хозяин бросил на него уничтожающий взгляд. И Мегрэ почувствовал себя погребенным под тяжестью его пятидесяти — шестидесяти лет, его жизненного опыта, того множества рюмок и рюмочек, которые он выпил с разного рода людьми, и его глубоким знанием квартала, в котором он жил.

— На кого вы работаете? — спросил вдруг Помель подозрительно.

— Но… я ни на кого не работаю…

Во взгляде собеседника не было и тени сомнения: «Лжешь, милейший!»

Потом, пожав плечами, Помель изрек:

— Тем хуже!

— Как вас понять?

— Признайтесь, вы уже рыскали по нашему кварталу?

— Я? Клянусь вам…

Мегрэ сказал чистейшую правду и чувствовал необходимость доказать это. А хозяин преспокойно смотрел на него с таким видом, словно бы не верил ни единому его слову, и, наконец, вздохнув, сказал:

— А я вас принял за друга графа.

— Какого графа?

— Неважно какого, раз я ошибся. У вас та же походка, та же привычка горбить плечи.

— Вы думаете, что мадемуазель Жандро поехала к графу?

Помель не ответил — он смотрел на Луи, который снова появился на углу улицы Фонтен. Так как Луи ушел в сторону улицы Бланш, то, по-видимому, он обошел по кругу весь квартал. Он казался оживленным, и похоже было, будто он и впрямь прогуливается, наслаждаясь солнцем и воздухом. Окинув беглым взглядом безлюдную улицу, он с видом человека, честно заслужившего свой стаканчик белого вина, вошел в табачную лавку.

— Он и к вам заходит?

Последовало сухое, категорическое «нет».

— У него расстроенный вид. Он неважно выглядит.

— Мало ли людей неважно выглядят. Нельзя же им всем помочь.

Уж не на Мегрэ ли он намекал? Голосом настолько тихим, что его почти заглушал звон посуды, доносившийся из кухни, Помель продолжал:

— Если бы все люди говорили правду… У Мегрэ было такое ощущение, что всего лишь шаг отделяет его от очень важных открытий, но сделать этот шаг он, увы, не сможет, если ему не поможет хозяин ресторана, этот толстяк, насквозь пропитанный кальвадосом. Неужели все потеряно и ему не завоевать доверия Помеля? Вероятно, он зря сказал, что не имеет к графу никакого отношения.

Все это утро, казалось Мегрэ, его преследуют одни лишь неудачи.

— Я сотрудник частного сыскного агентства, — сообщил он на всякий случай.

• Предыдущая
• 10/131
• Следующая