Майло Тэлон - Ламур Луис - Страница 36
- Предыдущая
- 36/45
- Следующая
Я мертв? Нет, не мертв, раз чувствую холод и боль.
В какой-то момент меня охватила дикая паника, и мне пришлось бороться с самим собой за обладание телом. Осторожно я протянул руку. Камень. Каменная стена. Ощупал землю. Лежал на песке. Я мог поднять руку, она двигалась, но всего лишь несколько дюймов, дальше мешали каменные стены. Теперь мои глаза были широко открыты. С левой стороны пространство казалось немного серее, и я протянул руку туда. Пустота. Слева стены не было. Я начал осторожно двигаться, но остановился. Над моей головой что-то сдвинулось, посыпалась струйка песка, маленький камушек, несколько раз ударившись о каменную стену, упал рядом со мной.
Наверху кто-то ходил, тихо ступая. Я испугался. Рука автоматически рванулась к револьверу. Он оказался на месте, на месте висел и нож. Я вытащил его из чехла. Кто-то пробирался среди валунов. Безусловно, человек. Грубая одежда терлась о камни, издавая характерное шуршание.
Он стоял надо мной. Как высоко? Может, футов пятнадцать. Память медленно возвращала меня к прошедшим событиям. В меня стреляли. Я поднял руку, и боль пронзила ее, как ножом. Рука болела. Другой рукой я ощупал голову. На ней была спекшаяся кровь — кровь на волосах и лице. Пальцы коснулись шишки — след от скользнувшей пули, — распухшей и болезненной. Значит, пуля ударила вскользь, и у меня сотрясение.
Я лежал беззвучно и прислушивался. Рядом со мной упал еще один камень. Затем голос, знакомый голос позвал:
— Тэлон?
Я узнал хозяина ранчо и чуть было не подал голос, но вовремя удержался. С какой стати он здесь? Как догадался, где меня искать? Я лежал спокойно, и, хотя у меня было желание ответить, инстинкт и весь мой опыт подсказывали, что этого делать нельзя.
— Тэлон? Если ты живой, отзовись! Я хочу тебе помочь. Молли с нами. Она у нас на ранчо, с Бесс. Мы ее подержим некоторое время.
Я затаился и старался даже не мигать. Почему он вышел в ночь, чтобы найти меня? И как он наткнулся на это место? По следам? Он шел по следам? Но мы почти не оставили следов, найти их очень трудно. Я подожду. Подумаю.
Почему он здесь? Почему так странно говорит о Молли? «Мы ее подержим… некоторое время». Что он хотел сказать?
Постепенно все стало вставать на свои места. Хозяин ранчо рассказал нам, как проехать по Дорожному оврагу до Техасского ручья. Больше никто не знал, где мы, и все-таки в меня стреляли. Люди Ролона Тейлора? Они не могли так быстро меня найти. Или люди Прайда Хоуви? Вряд ли.
В меня стреляли. Я помнил резкий удар по голове, падение на скалы, удар, опять падение.
Потом темнота. Я потерял сознание. Сейчас ночь, значит, прошло несколько часов. Он сказал, что Молли на ранчо. Кто отвез ее на ранчо? Только он. И вернулся сюда.
Он просто хотел помочь. Ранчеро показался мне добродушным, вежливым и внимательным.
И все же почему он отвез Молли назад, на ранчо, а потом вернулся? Она ранена? Я почувствовал прилив страха.
Молли ранена?
Я лежал очень тихо. Если с Молли все в порядке, почему он приехал один? Почему не попросил ее помочь отыскать меня? Она ранена. Или ему не нужны свидетели, когда он меня найдет.
Почему?
Предположим, он стрелял в меня. Он знал, куда мы едем. Ему известно, что у меня есть золото, — продал мне двух лошадей. Но так думать глупо. Они такие хорошие люди. Такие чистые и аккуратные.
Что-то подобное уже было, но что именно, я не мог вспомнить, В голове что-то крутилось, что-то убегающее и дразнящее, но мне никак не удавалось накинуть лассо на эту мысль.
Ма как-то раз сказала, что один наш гость отзывался о соседях как о «чистых и аккуратных людях». «Ты понял? — заметила она. — Люди помнят такие вещи. Постарайся выглядеть приличным, Майло. Одевайся хорошо и опрятно».
Ма была просто великолепна в таких вещах. «Какая разница между крысой и белкой? — говорила она. — Довольно маленькая, однако все любят белок и никто не любит крыс. Почему? Потому что белка одевается во много раз лучше. Она выглядит хорошенькой и всегда крутится на деревьях. Крысы же водятся в подвалах и сточных канавах».
В то время, а разговор наш состоялся лет двенадцать — пятнадцать назад, для меня, юнца, ее байка звучала смешно, но мысль засела в голове, чего, собственно, Ма и добивалась. Но что эта мысль могла иметь общего с моей теперешней ситуацией?
Гость тогда рассказывал о каких-то людях, хвалил их ранчо и удивлялся: «Не понимаю, как они умудряются достигать такого эффекта. Не думаю, чтобы без помощников они могли содержать большое стадо».
Стараясь не двигаться, я прислушивался. Он тоже затаился, слушая, как и я.
Что еще тогда было сказано? «Чисто и аккуратно, — повторил гость, затем продолжил: — У него конь каштановой масти. Великолепный конь! Хотел его поменять, но он уперся. Прекрасный конь, один из самых красивых, которых я только видел. Он сказал, что выменял его».
Па взглянул на него. (Я помню это, потому что Па вдруг изменился в лице. )
«Каштановой масти со звездочкой на морде? С тремя белыми носками?» — «Точно, он! Я бы дорого дал за такого коня. Дорого. Но он отказался меняться».
Па постукивал пальцами по ручке кресла. Так было, когда он раздумывал.
«Я знаю этого коня, — сказал он. — Интересно, как он его получил? Я предлагал за него индианке, которую звали Дитя Луны, сто долларов, а когда она отказалась, удвоил ставку, но она заявила, что не отдаст коня, потому что ей подарил его муж. Он поймал его диким специально для нее».
Разговор продолжался, но больше я ничего не слышал, потому что вошла Ма и потребовала, чтобы я отправлялся спать. Имя Дитя Луны мне очень понравилось, и тогда я был романтиком. Мне показалось, здорово, что она не продала коня, которого подарил ей муж, хотя для индейца двести долларов — огромная сумма, которая давала возможность накупить удивительное множество вещей.
Не тот ли самый хозяин ранчо, который как-то заполучил каштанового коня, повстречался нам на пути? «Чистые и аккуратные» — ну да, именно такими они и выглядели.
— Тэлон? Если ты ранен, я помогу. Отвезу тебя к твоей девушке.
Он торопился, в его голосе слышалось нетерпение. Но я лежал тихо. Было так темно, что я не мог разглядеть, где нахожусь. Место, куда закатился, находилось внизу, среди обломков скал. То ли трещина, то ли дыра между огромными валунами. Он или не мог спуститься сюда, или не хотел рисковать, не будучи уверен, мертв ли я и в каком расположении духа нахожусь.
После долгого молчания я услышал, как он двинулся вокруг, что-то бормоча себе под нос, затем его шаги удалились. Но далеко ли?
Вытянув руку, я почувствовал траву, песок, скалы, потом обрыв. Он мог быть высотой в несколько дюймов, а мог — и в пятьдесят футов. Я лежал спокойно, думая.
Кто я? Чертов дурак! Почему не ответил хозяину ранчо? Что он мне сделал? Позаботился о Молли.
Может, я потерял сознание, может, заснул, но, когда открыл глаза, было светло. Я мог осмотреться. Наверное, меня разбудил свет, но скорее всего — шестое чувство человека, живущего в дикой природе.
Я услышал тихий звук трущейся о камни материи. Кто-то в джинсах или другой грубой одежде подкрадывался сзади, подползал, скрываясь между валунами, а я лежал под скальным выступом высотой всего два фута. Лежал там, где едва мог двинуться, да еще с простреленной рукой.
Тот, кто действительно беспокоился обо мне, приближался бы по прямой, без уловок, не обращая внимания на звук своих шагов.
Ну а если кто-то хотел меня убить?
Со мной, должно быть, произошло так: с коня я, наверное, упал между скалами, перевернулся и попал в углубление под козырьком скалы. И вот лежал теперь на спине — окровавленная сторона головы, возможно, видна из-под козырька, левая рука с ножом подогнута под тело.
Я попробовал двинуть правой рукой, но почувствовал такую боль, что чуть не вскрикнул. Занимал я крайне неудачное положение. Нож в руке, но, если неизвестный остановится сбоку и выстрелит — мне конец. Меня прошиб пот. Самое худшее то, что я не мог двигаться. Я даже не знал, удастся ли мне встать. А что, если обе ноги у меня сломаны? Я только что пришел в сознание и не успел убедиться, что они в порядке. Однако ноги болели так же сильно, как и рука.
- Предыдущая
- 36/45
- Следующая
