Лихие люди западных дорог - Ламур Луис - Страница 38

• Предыдущая
• 38/50
• Следующая

Рудокоп провел языком по пересохшим губам.

— Ты проделал в этих двух дырки точно по центру!

— Давай все же и ограничимся только двумя, — тихо сказал Хопалонг. — А теперь иди и вари кофе.

В Альме было тихо. Город был весь окружен безупречно чистым покрывалом только что выпавшего снега. Салун «У Орла», как и подобает подобным заведениям, был ярко освещен, и на улицу из него доносились резкие трубные звуки, по-видимому, здесь это было принято считать музыкой. Примерно с полдюжины крутых с виду работяг, чей последний трудовой день, впрочем, завершился несколько лет тому назад, слонялось без дела у бара, рассказывая друг другу небылицы о женщинах, которые у них когда-то были, и о деньгах, что им якобы пришлось потратить. Еще несколько им подобных томились от безделья за карточным столом, ожидая сообщения о том, что Хопалонг уже объявился в этих краях. Но никто из них не верил особо в то, что такое может произойти.

За стойкой бара стоял Чет Бейлз, человек, которому больше не суждено было сесть в седло — пуля ранила его в колено, и нога после этого перестала сгибаться. Сейчас он был занят тем, что потчевал своих невзыскательных посетителей наливкой из прокисшей дряни. Большинство из собравшихся здесь были готовы с радостью взяться за любое, пусть даже самое небольшое, поручение Спарра. С того времени, как он осел в этих краях, дела у салуна пошли в гору, во всяком случае, гораздо лучше, чем за последние несколько лет. И хотя об этом месте весьма нелестно отзывались в городе, салун «У Орла» процветал и разрастался, словно отвратительный зловонный цветок.

Приближался рассвет, но никто из собравшихся даже и не помышлял отправиться на боковую, потому что им был отдан приказ убить Кэссиди, где и когда бы он не появился. Многим из собравшихся пятьсот долларов казались целым состоянием, и за эту сумму они были готовы с радостью уложить не одного, а с полдюжины человек. Дозорные были выставлены на всех дорогах, ведущих в город со стороны гор, и сменялись через определенное время. И потому как время все шло, а ничего не происходило, они все больше убеждали себя в том, что Хопалонг Кэссиди или замерз под снегом в горах, или просто сгинул где-нибудь по пути сюда. Но приказ есть приказ, и поэтому все так и оставались сидеть в баре.

Хопалонг вместе со своими спутниками за час до рассвета пробрался в город по глухим улочкам и направился прямиком к дому Дока Бентона, старого и доброго приятеля Джордана, совсем недавно перебравшегося в эти места. Оставив там Дика, Хопалонг направился к дверям. Памела подбежала к нему и схватила за руку, пытаясь удержать.

— Хоппи! — взмолилась она. — Не уходи!

При свете наступающего утра лицо его казалось очень бледным, а голубые глаза лучились каким-то странным светом, которого Памела раньше никогда не замечала.

— Я пойду, — сказал Хопалонг спокойно, но в то же время очень решительно, — а ты, Пам, останешься здесь и будешь заботиться об отце. Я собираюсь прогуляться до «Орла» и заодно встретиться с охотниками за мной. Я не собираюсь их ни в чем разочаровывать.

— Будь осторожен, Хоппи. Ну, пожалуйста!

Услышав это, Хопалонг усмехнулся.

— Что ты, Пам. Тебе нет нужды повторять мне об этом. Я всегда и во всем предельно осторожен. Просто тут неподалеку есть люди, нуждающиеся в том, чтобы им было прямо указано на ошибочно выбранный ими путь. И кажется мне, что пришла пора увести некоторых из них подальше от тропы искушения.

Он чувствовал себя могучим и коварным. Побег в горы и проклятая снежная буря, горечь от осознания того, что им пришлось бежать, нарастающая ненависть к Авери Спарру, пытавшемуся обокрасть беспомощного калеку и девчонку, — все это постепенно откладывалось в его душе. И Хопалонг знал, он был уверен, что теперь ему не будет покоя до тех пор, пока он сам не встретится с этими нелюдями лицом к лицу. Он знал, как ему теперь поступить, и был как раз в том настроении, чтобы взяться за это.

Ярость ослепляла его. И Хопалонг не стал терять время на заглядывание в окна. Он тут же взошел по ступенькам, распахнув дверь настежь, вошел в салун. Дверь за ним захлопнулась с таким оглушительным грохотом, что можно было подумать, что кто-то вдруг пальнул из двустволки. Все обернулись к двери и уставились на него. Спать уже больше никому не хотелось.

Широко расставив ноги, Хопалонг стоял у двери. Взгляд его был холоден, но в душе у него сидел дьявол, который рвался наружу.

— Я — Хопалонг Кэссиди! — Второй раз за последние несколько часов он бросил вызов в лицо бандитов. — Кто из вас меня разыскивал?

Изумленные бандиты во все глаза смотрели на его.

— Ну давайте же! Начинайте! — голос Хопалонга звучал угрожающе. — Я слышал, что кое-кто из вас, шакалы, охотился за мной! А за мою голову вам даже обещали деньги! Так есть желающие подзаработать?!

Никто не двинулся с места. На этот раз они здорово попались. И этот его свирепый вызов, брошенный всем, и то, что он один решился на это, и его внезапное появление — почти все из присутствующих были убеждены, что он погиб в дороге, — все это поразило их и испугало.

Хопалонг был вне себя: выхватил у кого-то из рук стакан и выплеснул его содержимое в сторону шестерки бездельников, отиравшихся у стойки. Затем, развернувшись на каблуках, схватил карточный стол и отшвырнул его в сторону.

— Ну, начинайте же! — он словно умолял их. — Кто первый? Или сразу все! Хватайтесь за револьверы и покажите как вы охотитесь на людей, когда вам нужны деньги!

Все молчали. Стоящие у бара протирали глаза после едкой наливки, игроки даже не взглянули на карты и деньги, разлетевшиеся по полу. В салуне стало тихо, и слышно было, как в печи гудит огонь. Никто не произнес ни слова.

— Ладно, — холодно сказал Хопалонг. — Встать! Ты первый! — он показал на человека, сидевшего раньше за карточным столом. — Бросай сюда револьверы, а потом быстро хватай свою лошадь и проваливай из города!

— Что? По такой погоде! — игрок, видно, собирался протестовать, но в это время Хопалонг сделал небольшой шаг в его сторону, в полной готовности в любой момент выхватить оружие.

— Именно! По такой погоде! Я же перешел по такой погоде через горы, так что давай поглядим, понравится ли вам сейчас разгуливать по улице! Это ко всем относится! — он обвел их долгим взглядом. — Садитесь на лошадей и выметайтесь отсюда, но прежде все оружие — на пол!

Взгляд Кэссиди остановился на хозяине бара.

— А-а, Бейлз, и ты тоже здесь, — обратился Хопалонг к нему. — Я тебя помню. И ты меня тоже наверное еще не позабыл. Сейчас же прикрывай эту свою лавочку, и чтоб больше я тебя по эту сторону Хольбрук никогда не видел. Понял меня?

— Послушай, Хоппи! — взмолился Бейлз. — У меня искалечена нога! И мое заведение — это единственное место, где я могу зарабатывать себе на жизнь!

— Никто не вправе делать деньги там, где полно убийств и таких вот стреляющих в спину шакалов, как в этом гадюшнике. Бейлз, ты меня знаешь! Или берись сейчас за револьвер, или закрывай свою лавку!

Бейлз натужно проглотил подступивший к горлу ком и глубоко вздохнул.

— Что ж, в любом случае, в этом году зима здесь будет слишком суровой, — он медленно обвел взглядом комнату. — С этого момента, — Бейлз снова вздохнул, — салун «У Орла» закрыт.

Все осторожно по очереди вставали и направлялись к двери, один за другим бросая на пол оружие. Один из бандитов замешкался и проводил свой револьвер долгим и грустным взглядом:

— За него я работал месяц. Я смогу получить его обратно?

— Нет, — Хопалонг был непреклонен. — В следующий раз, когда опять заработаешь себе на кольт, может быть, ты все же подберешь себе достойное общество. А теперь, давай пошевеливайся!

Через десять минут салун опустел. Разыскав за стойкой бара веревку и нанизав на нее все отобранные револьверы Хопалонг перекинул всю связку через плечо. После этого он спокойно направился к дому шерифа. Оказавшись на месте, он забарабанил кулаком в дверь. Ему открыл заспанный чиновник в нижней рубахе из красной фланели и в носках.

• Предыдущая
• 38/50
• Следующая