Киллоу - Ламур Луис - Страница 3
- Предыдущая
- 3/23
- Следующая
— Из-за нее кого-нибудь убьют.
— Из-за нее убьют Тома.
Зеб встал.
— Я заеду перед рассветом. Помогу тебе с молодняком. — Он помолчал. — И возьму собак.
Зебони Ламберт работал с коровами в Биг-Тикет, у него была свора лучших в округе пастушьих собак, а в густых кустарниках одна собака стоит трех ковбоев.
Он подошел к коню и вскочил в седло. Мне всегда нравилось смотреть, как он это делает — ловко, красиво, без усилия. Мы с Зебом часто работали вместе, и я не знал другого человека с такой координацией движений.
Он повел коня, огибая корраль, чтобы не встречаться с Тэпом Генри. Тэп понял, что Зебони нарочно избегает его. Его пристальный взгляд мне не понравился.
Из дома донесся запах еды: миссис Фоули готовила ужин.
Когда я подошел к дому, Тэп и Карен оживленно разговаривали. Он тихим голосом что-то настойчиво доказывал, а она смеялась и качала головой, но было заметно, что Карен увлечена Тэпом, и это меня задело. В конце концов, Карен — моя девушка, во всяком случае, все считали именно так.
Тэп посмотрел на меня.
— Знаешь, Карен, не могу поверить, что Дэнни уже взрослый. Он всегда ходил за мной, как теленок за матерью.
Она засмеялась, а я почувствовал, что краснею.
— Я не всегда ходил за тобой следом, Тэп, — ответил я. — Например, в тот раз на реке Бразос.
Он вздрогнул, словно получил пощечину, но прежде чем собрался ответить, Карен положила ему ладонь на плечо.
— Хватит вам ссориться. Вы же друзья… даже братья.
— Ты права, Карен, — ответил я и направился к дому.
Когда я вошел, миссис Фоули бросила взгляд на меня, а потом на Тэпа с Карен, стоявших у крыльца.
— У тебя красивый брат, — произнесла она, и тон ее сказал больше, чем любые слова.
В течение следующих трех дней мы работали от восхода до заката. Тэп Генри, Зеб Ламберт и Арон Старк прочесывали овраги в поисках молодняка, отец поехал договариваться с Томом Сэнди насчет обмена телят на лошадей, а Тим Фоули со своими ребятишками ремонтировал фургоны.
В дорогу нам требовалось много припасов. Мы вялили мясо и мололи муку, и это занимало много времени.
Никто из нас не носил одежду, купленную в магазине, мы все делали своими руками, например, шили из домотканого полотна или кожи куртки и брюки с бахромой, чтобы одежда скорее высыхала после дождя. Люди с Востока думают, что бахрома нужна только для красоты, но это не так.
Из Сан-Антонио, продав скот, вернулись Джим Пур, Бен Коул и Айра Тилтон, и работа пошла веселее.
Как только выдавался случай, я расспрашивал Тэпа о дороге на Запад. Тот единственный перегон через Канзас и Миссури в Иллинойс многому меня научил, но места, куда мы собрались переезжать, были намного суровее тех, по которым путешествовал я.
В рощицах вдоль реки Каухаус воздух был влажным и тяжелым. Речушка петляла меж высоких берегов, под которыми обычно прятался в кустах скот. Работать там было трудно, а накидывать лассо почти невозможно: мешали деревья и кустарники.
Большой пятнистый бык бросился бежать между деревьями, как олень, я на своем сером жеребце припустил за ним. Едва успев пригнуться, чтобы толстый свисающий сук не снес мне череп, я все-таки не сумел увернуться от ветки, и она больно хлестнула по лицу. Бык исчез в густых зарослях высокого кустарника, серый устремился за ним. Я скакал, чувствуя, как острые шипы и ветки рвут одежду.
Наконец бык вырвался на открытое место, и я раскрутил и накинул лассо.
Петля обхватила рога, серый мгновенно встал, уперевшись всеми четырьмя копытами, и бык, тяжело упав, покатился по земле, но тут же вскочил и приготовился к драке. Высокий и массивный, тонны на полторы, он был взбешен.
Бык наклонил голову и бросился на меня, но серый развернулся, и мы опять опрокинули драчуна на землю.
Оглушенный падением, бык встал и начал озираться, готовый схватиться с любым противником, но я уже пришпорил коня, мы помчались через кусты, лассо натянулось, и ему ничего не оставалось, как последовать за нами.
Выехав на открытое место, я снял петлю и отогнал быка в стадо.
Жара, пыль, пот, скачущие лошади, рвущиеся в драку быки… Мы вытаскивали их одного за другим из кустарника и сгоняли в гурт. За исключением нескольких старых, сварливых коров, все они не особенно упрямились, как только оказывались среди своих.
Мой знакомец, старый пятнистый драчун, попытался было снова удрать в овраги на берегу Каухауса, но мы с серым с помощью лассо уговорили-таки его остаться в стаде.
Все мы поднимались до рассвета, только начинало бледнеть, а мы уже направлялись к оврагам, меняя по три-четыре лошади в день, благо, для лошадей находилась замена.
Два дня мы работали как проклятые, но дел оставалось еще очень много. Мы с отцом занимали одну часть дома, а Тим Фоули с семьей — другую, но теперь к нам присоединился Старк, и мы отдали кровати его жене и детям, а сами ночевали снаружи вместе с ковбоями.
На третье утро я встал, надел шляпу — ковбой всегда первым делом надевает шляпу, потом сапоги и кожаные штаны.
Женщины уже встали, было слышно, как они на кухне звенят тарелками. Тэп вылез из-под одеял и пошел к колодцу, где достал ведро воды и умылся. За ним последовал я. Как всегда на рассвете, он выглядел злым и раздраженным. А я наоборот утром чувствую себя лучше всего.
Мы прошли в дом, и миссис Фоули с Карен подали нам завтрак — приличный кусок говядины и большую тарелку бобов с жареным луком. Как всегда, при мне была уздечка, я засунул мундштук под мышку, чтобы согреть холодный металл, прежде чем взнуздать коня. Мне не хотелось, чтобы мой мустанг с утра был в плохом настроении.
Правда, на его настроение я особенно не рассчитывал, но…
Мы молча ели, сидя на ступеньках крыльца. Из кухни вышла Карен с большим кофейником и налила нам кофе, задержавшись на секунду рядом с Тэпом.
После завтрака ко мне поближе перебрался Зеб и стал сворачивать самокрутку.
— Ты ездил к реке Леон?
— Нет.
— Надо бы нам с тобой туда прогуляться. Как ты на это смотришь?
— Здесь полно работы, — сказал я, — не понимаю…
— Зато я понимаю, — оборвал меня Тэп. — Я знаю, о чем он говорит.
Зеб легонько дотронулся языком до сигаретной бумаги.
— Ты думаешь, — спросил он меня, — они так просто позволят вам перегнать скот?
— Это наш скот.
— Конечно, в этих краях почти весь скот — ваш. Эти другие… переселенцы… у них нет ничего, они живут за ваш счет. А теперь прослышав, что вы хотите перегнать все стадо, они собирают коров по оврагам.
— Ну и что?
— Дэн, что на тебя нашло? — раздраженно спросил Тэп. — Они украдут половину стада и попытаются силой отнять другую. Сколько у нас человек?
— Сейчас? Человек девять или десять.
— А знаешь, сколько их? Должно быть, не меньше тридцати.
— Скорее сорок, — сказал Зеб. — На берегах реки Леон много следов. Переселенцы сгоняют коров быстрее вас и перегоняют к северу на пустые земли.
— Пожалуй, надо за ними съездить.
Тэп встал.
— Да уж надо, — сухо отрезал он. — И если у тебя есть револьвер, лучше взять его с собой.
Все правильно. Эти переселенцы, которые сгрудились вокруг наших пастбищ, не привезли с собой ничего, кроме полудохлых кляч и разбитых фургонов. Только у двоих или троих было по молочной корове… а теперь они стали жиреть на наших мясных коровах, питаясь ими, — против чего отец никогда не возражал, — но они воруют скот для продажи. И ни один из этих нищих пришельцев с Востока и Юга не попробовал честно работать.
— Не говори отцу, — сказал я. — Он плохой стрелок.
Тэп бросил на меня взгляд, как бы говоря: «Ну, а ты, конечно, отличный?», но я не обратил внимания.
Тим Фоули увидел, что мы что-то замышляем, и подошел. От него невозможно ничего скрыть. Он не совался в чужие дела, но знал все, что происходит вокруг.
— Ребята, будьте поосторожней, — предупредил он.
Мы двинулись в путь, когда небо уже начало розоветь. Перед отъездом я велел Бену Коулу держать стадо поближе к строениям. Оставшиеся догадались о том, что мы задумали, но никто не сказал ни слова, увидев, как мы направились к западу, а потом повернули на север.
- Предыдущая
- 3/23
- Следующая
