Калифорнийцы - Ламур Луис - Страница 23
- Предыдущая
- 23/42
- Следующая
Старик все так же лежал на полу.
— Хуан, нам пора. Здесь больше нельзя оставаться.
Старец ничего ей не ответил и даже не пошевелился. Тогда, замирая от страха, она вошла в пещеру, склонилась над ним и снова позвала:
— Хуан… Хуан!
Ответа не последовало. Она тихонько тронула его за плечо и вдруг поняла, что глаза его открыты, и их невидящий взор устремлен куда-то вверх, под темные своды пещеры.
Он был мертв.
Эйлин осторожно прикрыла ему веки. Его кожа показалась ей холодной. Скорее всего, он умер во сне, вскоре после того, как прилег отдохнуть.
Сняв с себя жакет, она накрыла им старика.
— Спи, Хуан, — тихо произнесла она вслух и, подняв с земли винтовку, флягу и мешочек с золотом, какое только им удалось найти, отправилась в обратный путь вдоль берега ручья по еле различимой тропе. Эйлин спешила поскорее вернуться туда, где они оставили лошадей.
Никакого смысла задерживаться здесь она не видела. К тому же была уверена, что в пещере с телом Хуана ничего не случится, — в округе не встречалось звериных следов, ни птиц, ни ящериц ей на глаза тоже не попалось. Позднее они вернутся сюда и похоронят старика как положено, а теперь в одиночку ей все равно ничего не сделать.
Отвязав лошадей, она быстро села в седло и, ведя в поводу коня Хуана, двинулась вниз по тропе.
Теперь она хотела только поскорее разыскать остальных, при первой же возможности выбраться из гор и вернуться домой, в Малибу. Решение всех проблем нужно искать там, она почему-то твердо в это поверила.
Через час до нее донесся издалека винтовочный выстрел.
И тогда, направив вверх свою винтовку, она тоже выстрелила.
Может быть, они услышат его и будут знать, что она возвращается. Но выстрел привлечет внимание и тех, других. Убить человека нелегко, даже сам Мачадо, привыкший открыто презирать все законы, едва ли решится на это. Вустон тоже достаточно осторожен. Возможно, они даже не допускали мысли, что она куда-то уехала от Шона и их отряд вообще разделился.
Она пустила коня быстрой рысью, держа винтовку наготове.
По ее расчетам выходило, что надеяться на скорую встречу слишком рано, но тут прогремел еще один выстрел.
Выехав из-за поворота, сеньора остановилась. Они были здесь, почти у самой вершины горы Пьедра-Бланка: Мариана скакала впереди, таща за собой вьючных лошадей, а Монтеро и Шон следовали за ней.
Монтеро первым заметил ее и тут же поманил рукой.
— У нас мало времени, сеньора. Мы должны возвращаться.
— Ты помнишь ту старую тропу, что за Петушиной горой?
— Да, сеньора. Хоть и давно это было, но…
— Тогда веди нас по ней. А потом переберемся на тропу у Вишневого ручья, чтобы попасть по ней в каньон Старца. Мы едем домой. Если сможешь, постарайся оторваться от них.
— А где Хуан? — спросил Шон, недоуменно поглядывая на пустое седло шедшего в поводу коня.
— Его больше нет. Он умер в горах, как раз после того, как показал мне золото.
— Жаль его… Такой славный старик. Я бы еще очень многому мог у него научиться.
— Он сказал мне, что самому главному тебя уже научил и что очень скоро ты сам все поймешь.
— Поехали. Мы пока что еще никого не убили, и дай Бог, чтобы и впредь нам этого делать не пришлось.
— Шон, только нам того золота все равно не хватит. Там едва-едва наберется половина.
Он взглянул на нее и понимающе кивнул:
— Я так и думал… и боялся.
— Но мы с тобой должны что-то придумать, сын. Обязательно нужно что-то придумать!
— Ты не заметила места, где добывалось золото? Следы старых разработок?
— Нет. Это очень странное, совершенно пустое место. Золото хранилось в кувшине на полке. Рядом стояли точно такие же кувшины, только почти все они оказались пусты. Старец захотел отдохнуть и лег спать в пещере. Скорее всего, он умер сразу же, но только я еще несколько часов просидела рядом, ни о чем не догадываясь.
Они проехали почти милю на юг, а затем снова повернули на запад, и увидели впереди чуть слева от себя громаду Петушиной горы.
— Это очень странное место, — вдруг повторила Эйлин, обращаясь к сыну. — Мне там было как-то не по себе, кружилась голова. А один раз даже померещился индеец. Потом исчез, будто испарился.
— Какой индеец?
— Он был… какой-то не такой. Я видела его лишь мельком и не успела разглядеть. Наверное, мне померещилось на жаре.
Шон оглянулся. Интересно, в самом ли деле он видит клубы пыли, или ему тоже мерещится?
Ничто в рассказе матери не удивило его… Но почему? Еще несколько минут он продолжал озадаченно раздумывать над ее словами.
Он не без гордости считал себя отважным и бесстрашным мореходом… Мореходом? Но причем тут это? Хотя иногда полезно вспомнить и о том, что смельчаки выходят в открытое море всегда готовыми к встрече с чем-то загадочным и доселе невиданным. Они отправляются к берегам далеких стран, где все иначе, но со временем созерцание «чудес» входит в привычку, и наступает такой момент, когда даже самые неожиданные и, казалось бы, невероятные явления оставляют их совершенно равнодушными.
Или же причину всему следует искать в его ирландском происхождении? В кельтском наследии друидов и сказочных гномов? Древних вождей, святых и языческих богов?
Вершина Петушиной горы была охвачена огнем заката, и налетавший с моря легкий ветерок нежно гудел в ветвях вековых сосен. Неожиданно лес расступился, остался позади, и путники помчались вдоль гребня Сосновой горы на запад.
Привстав в стременах, Эйлин Малкерин оглянулась назад, и ветер раздул ее длинные волосы.
— Надеюсь, они еще не разучились ездить верхом! — мрачно проговорила она. — Прежде чем отправиться по домам, им стоило бы побывать здесь!
Монтеро осадил коня и поехал медленней. Они продолжали свой путь вдоль вершины хребта, и их силуэты темнели на фоне вечернего неба. Возглавлял отряд Монтеро, за ним следовала Мариана, за конем которой покорно шагали две вьючные лошади, а позади ехали Эйлин и Шон.
Эйлин взглянула на сына.
— А твоя девушка молодец, — улыбнулась она. — За всю дорогу ни слова жалобы. Просто тихо делает, что может, и внимания к себе не требует.
Он покачал головой:
— Она не моя, сеньора, хотя…
— Знаю. — Эйлин снова посмотрела на стройную фигурку впереди. — Но и она тоже знает, чего хочет. Не сомневаюсь, Мариана останется с тобой. Вот увидишь.
— Да, мне тоже так кажется.
Тропа неожиданно резко повернула вправо, к скалам, но Хесус продолжал ехать прямо. Миновав сосновый бор, неожиданно направился вниз по крутому склону и стал прокладывать путь между огромными валунами в сторону леса.
Вскоре со всех сторон их уже обступали старые деревья, некоторые из которых достигали футов тридцати — сорока в высоту. Дорога пошла резко под уклон, сквозь заросли юкки и карликового дуба, а почва на склонах стала сухой и каменистой. Когда-то здесь бушевал губительный лесной пожар.
На землю легли длинные тени, и Шон снова догнал мать и поехал с ней рядом.
— Ты уже подумала, как нам теперь быть и что делать? — осторожно поинтересовался он.
— Мы вернемся домой и устроим роскошную вечеринку с танцами!
Сын в недоумении посмотрел на нее:
— Ты что, шутишь?
— Нет, устроим настоящий праздник. И на него пригласим всех-всех-всех! Наших друзей, наших врагов… всех! -Она весело рассмеялась, заметив его недоумение. — Ведь денег-то у нас все равно нет, правда? Но кое-что найдется. А разве они знают, сколько? Конечно же нет! Стоит им увидеть наши золотые крохи, как воображение начнет рисовать перед ними целые золотые горы! Мы проведем их. Пусть удивятся нашей щедрости и размаху.
Они никогда не поверят в то, что нам достались лишь остатки богатого клада! Так что мы мельком покажем им кое-что, заставим поверить, что там есть много больше, а затем по секрету доверительно сообщим кое-кому, что можно раздобыть еще… действительно можно… но для этого нужны деньги. Во-первых, наш дурацкий долг… сперва необходимо расплатиться с ним. А уж потом!
- Предыдущая
- 23/42
- Следующая
