Соколиная охота - Козлов Вильям Федорович - Страница 1

• 1/3
• Следующая

Вильям Федорович КОЗЛОВ

СОКОЛИНАЯ ОХОТА

В первый раз он появился на нашем дворе ранней весной. Еще скворцы не прилетели. Смешной такой молчаливый мальчишка в зеленых штанах и коричневой вязаной кофте с карманом на груди, очень похожей на женскую. Кофта ладно, но он и сам был похож на девчонку: большущие синие глаза с длинными ресницами, желтые, как перезрелый подсолнух, волосы и маленький аккуратный нос. Чуть что, мальчишка опускал глаза и краснел, так что уши пылали. И голос у него был тоненький, девчоночий. Правда, он никогда громко не говорил. Наверное, поэтому ребята с нашего двора часто перебивали его, не дослушав, и говорили что-нибудь свое. Слава - так звали мальчишку - не обижался и тут же умолкал, хлопая своими длинными ресницами. Сам он других никогда не перебивал.

Конечно, не зеленые штаны и вязаная кофта и даже не синие девчоночьи глаза поразили нас тогда, а совсем другое: на плече незнакомца сидел рябой с зеленоватым отливом сокол. Когтистые желтоватые лапы впились в шерстяную кофту, круглые темные глаза бесстрашно смотрели на нас. Загнутый хищный клюв покачивался совсем близко от глаз мальчишки.

Не каждый день в Ленинграде увидишь на плече такого же, как и мы, мальчишки настоящего живого сокола! Мы вмиг забыли про все свои игры, окружили его и разинули рты. Честно говоря, мы даже и не знали, что это за птица: сокол, орел или коршун? Ясно, что хищная. Глаза, когти и клюв сами за себя говорили, а вот какой она породы - этого никто не знал. Наше удивление было столь велико, что сначала никто не произнес ни слова: все молчали и глазели на диковинную птицу.

Даже когда мальчишка вежливо сказал: "Здравствуйте!" - никто ему не ответил. Потому что мы тогда на него не смотрели - пожирали глазами хищника с загнутым острым клювом и удивлялись, почему он преспокойно сидит на плече и не улетает. Раз или два он расправил крылья и снова сложил.

Мальчишка улыбнулся - улыбка тоже у него была ясная, девичья - и сказал, что птица на его плече - настоящий сокол. Он ручной и может ловить птиц, как в давнее время охотники ловили пернатую дичь. Охота так и называлась соколиной. Теперь так почти никто не охотится. Разве что в азиатских степях. Так и то не с соколом, а с беркутом. Есть такой огромный орел, он может даже лисицу закогтить А зайца поднять в воздух ему ничего не стоит.

И тогда мы все разом заговорили:

- Как зовут сокола?

- Где ты его достал?

- Не дерется он?

- Что он ест?

И еще мы ему задали кучу разных вопросов.

Мальчишка всех внимательно выслушал, улыбнулся и, попросив пропустить его, неспешно зашагал по тропинке к березовой роще, что виднелась сразу за строительной площадкой. Мы жили на окраине города, в новом микрорайоне. К точечному дому подступала вплотную березовая роща. А еще дальше начиналось большое овощное поле пригородного совхоза. За полем проходила железнодорожная ветка. По ней проносились электрички. Сначало слышался продолжительный густой свист, потом нарастал металлический грохот, и наконец меж белых берез весело мелькали длинные зеленые вагоны с блестящими окошками.

Мы оторопело смотрели вслед мальчишке. Почему он ничего нам не ответил? Лена Болдырева и еще кое-кто из ребят пошли было за мальчишкой, но Вовка Логинов, самый старший из нас - он ходил в четвертый класс, презрительно заметил:

- Пернатого хищника не видали? Сходите в зоопарк, там не таких птиц увидите... Даже беркут есть. И гриф с голой шеей.

Одно дело птицы в зоопарке, томятся в клетках, а другое - ручной сокол, которого можно пощупать, конечно если он не клюнет. Однако Лена и остальные в нерешительности остановились. Не пошли дальше.

- Может, его папа в цирке работает? - спросил Сева Шихов.

- Они позавчера приехали, - сообщил Вовка. - Я видел, как у третьего подъезда машину разгружали.

- Может, у них есть и ручной слон? - сострил Сева. - Или тигр?

- Тигра не видел, - отмахнулся Вовка. - А вот шкаф, который еле наверх втащили, - видел.

- В этом шкафу у них - зоопарк, - не унимался Сева.

- Иди, спроси у этого... охотника, - кивнул вслед мальчишке Вовка. Больно чего-то смирный у него сокол-то.

- Смотрите! Полетел! - воскликнула глазастая Лена. - Как вертолет сразу вверх.

И мы все увидели, как сокол, часто-часто взмахивая пестрыми крыльями, все выше взмывал в голубое небо. Потом из-за облака вышло солнце, и сокол, как пылинка, растворился в ослепительном луче.

Вовка Логинов где-то поймал сизого голубя и, привязав к красной лапе тоненькую бечевку, приучал его сидеть на плече. Но голубь попался бестолковый и все время норовил улететь. Он громко хлопал крыльями, задевая Вовку по уху, пытался подняться вверх, но бечевка натягивалась, и птица, трепыхаясь, падала на землю. Вовка злился и снова сажал сизаря на плечо, но все повторялось сначала: голубь взлетал и, натянув до отказа беченку, суматошно падал. Лапа у него распухла, пальцы на ней растопырились, и он стал хромать.

Мы наблюдали за манипуляциями Логинова, нам было жалко голубя, но Вовку не переспоришь. Уж если он что вбил себе в голову, то не послушается никого. Толстогубый, лобастый, с круглой, коротко стриженной головой, он молча воевал с обессилевшим голубем.

- Зачем ты его мучаешь? - спросила Лена. - Сокол ловит птиц, а что будет ловить твой голубь?

- Мышей, - ввернул Сева.

- Голубь - птица мирная, - сказала Лена. Он никого не ловит. Видели, на картинках рисуют голубей с веточками в клюве?

- С веточкой... - усмехнулся я. - с оливковой ветвью. Голубь - символ мира на земле.

Мой отец - художник, он сам не раз рисовал голубей с оливковыми ветвями в клювах. И больших и маленьких. Одного такого голубя, намалеванного на плакате, я нес на первомайской демонстрации.

- И чего его рисуют художники? - с презрением глядя на сизаря, проворчал Вовка. Глупая птица! Ничего не умеет делать. Только путается у прохожих под ногами.

Вовка снова посадил голубя на плечо, но лишь отпустил руку, как тот взлетел, натянул веревку и уж в который раз, нелепо мельтеша крыльями, боком приземлился на асфальтовую дорожку.

В этот момент из третьего подъезда вышел мальчишка в зеленых штанах и вязаной кофте. Соеол как пришитый сидел на его плече. В такт шагам он наклонял точеную головку то в одну сторону, то в другую. Рябые перья лоснились, круглые глаза остро поблескивали.

Забыв про Вовку и голубя, мы окружили мальчишку. Лена с опаской протянула тоненькую руку к соколу.

- Он не укусит? - спросила она.

- Укусит! - хмыкнул Сева. - Это же птица, а не тигр.

Однако сам держался в стороне, близко не подходил к соколу.

- Погладь, - разрешил мальчишка.

Лена осторожно дотронулась до глянцевых перьев хищника. Сокол даже не посмотрел в ее сторону. Темные с золотистым ободком глаза его были устремлены вдаль поверх ребячьих голов. На небо он не смотрел, только вперед, прямо перед собой.

Я тоже дотронулся до сокола, он и на меня не обратил внимания. Для красавца сокола мы, казалось, не существовали. Он не замечал нас. И вид у него был неприступный и гордый. Не то что у Володькиного голубя, который ковылял по асфальтовой дорожке, волоча за собой бечевку. Сокол не смотрел и на голубя.

- Твой сокол умеет охотиться? - подошел к нам Володька. Конец натянувшейся бечевки, к которой был привязан сизарь, он держал в руке.

- Джан - отличный охотник, - сказал Слава.

- А на кого ты с ним охотишься? - спросила Лена.

- Я не люблю охоту, - ответил он.

- Зачем же ходишь с ним в рощу? - поинтересовался я.

- Джан должен летать.

- А что он ест? - спросил Вовка.

- Сырое мясо.

- А птиц ест? - снова спросил Вовка.

- Мы три года жили в Средней Азии, - сказал Слава - Джан охотился на кекликов.

- Кекликов? - удивилась Лена. - А кто это?

• 1/3
• Следующая