Цезарь Каскабель (иллюстр.) - Верн Жюль Габриэль - Страница 74

• Предыдущая
• 74/74

Да! Приключения благополучно завершились, а сколько раз надежда покидала путешественников! Даже восхитительному финалу «Разбойников Черного леса» было далеко до такой блистательной развязки! Тем не менее пьеса очаровала и публику и актеров, исключая, конечно, Ортика и Киршева. Злодеев повесили несколько недель спустя, а их сообщников навечно сослали в Сибирь.

Наступил час разлуки. Как пережить его печаль?

Однако все разрешилось очень просто.

В тот же вечер после представления, когда все семейство собралось в «Прекрасной Колеснице», граф Наркин сказал:

— Друзья, я знаю, как я вам обязан, и верхом неблагодарности будет забыть об этом когда-нибудь. Что я могу сделать для вас? Сердце мое разрывается при мысли о разлуке! Так вот… Может быть, вы останетесь в России и обживетесь здесь, во владениях моего отца?

Господин Каскабель, не ожидавший такого оборота дела, ответил только после некоторого размышления:

— Ваше сиятельство…

— Зовите меня «господин Серж», — сказал граф, — и никак иначе! Доставьте мне удовольствие!

— Ну что ж, господин Серж… И я, и вся моя семья… мы очень тронуты… Ваше предложение свидетельствует о сильной привязанности… Мы благодарим вас от всей души! Но там… вы же знаете… там родина…

— О да! Как я вас понимаю! — откликнулся граф Наркин. — Но раз уж вы желаете вернуться во Францию, в милую вашему сердцу Нормандию, то я был бы счастлив знать, что вы обосновались там… в симпатичном домике… с фермой и кое-какой землицей вокруг! Там вы сможете отдохнуть после долгих странствий…

— Уж не думаете ли вы, что мы хоть чуточку устали, господин Серж? — воскликнул господин Каскабель.

— Ну вот что, друг мой… Давайте говорить откровенно… Долго ли вы еще так протянете?

— А что делать?! Ведь надо зарабатывать!

— Вы никак не хотите понять меня, — продолжал граф, — и это меня удручает! Вы лишаете меня возможности помочь вам?

— Помните о нас, господин Серж, — ответила Корнелия, — вот и все, что нам нужно, а мы никогда не забудем вас… и Кайетту…

— Мама! — всхлипнула девушка.

— Я не могу быть твоей матерью, дитя мое!

— А почему нет, госпожа Каскабель? — лукаво заметил господин Серж.

— Что вы хотите сказать?

— Ничего особенного — ваш сын женится на ней!

Какой эффект произвели слова графа Наркина! Наверняка самый ошеломляющий во всей блестящей карьере господина Каскабеля!

Жан потерял голову от счастья; он целовал руки господина Сержа, прижимавшего Кайетту к груди. Да! Она будет супругой Жана, но останется при этом приемной дочерью графа! И господин Серж не разлучится со своим юным другом, к которому так привязался! Разве господин и госпожа Каскабель мечтали когда-нибудь о лучшем будущем для сына? Но принять от графа какие-либо еще доказательства его дружбы, ну нет уж! Увольте, сударь! У Каскабелей есть профессия, и они будут продолжать свое дело…

И тут настал черед Сандра; немного взволнованным голосом (но постреливая при этом плутовскими глазами) он заметил как бы между прочим:

— Зачем же, папа? Нам ни к чему работать, чтобы прокормиться! Разве что ради любви к искусству… Мы богаты!

И сорванец с торжествующим видом достал наконец заветный самородок, подобранный им в лесах Британской Колумбии.

— Где ты его взял, негодник? — Господин Каскабель схватил драгоценный булыжник.

Сандр рассказал все, как было.

— И ты ничего не сказал? — воскликнула Корнелия. — И этот туда же! Весь в отца! До сих пор молчал?

— Да, мама… Хотя и с трудом… Я хотел преподнести вам сюрприз… И открыть, что мы богаты, только во Франции!

— Ах! Ужасный ребенок! — воскликнул господин Каскабель. — Ну вот видите, господин Серж… Этот капитал очень кстати! Смотрите! Настоящий самородок! Несомненно, золото! Осталось только обменять его на звонкую монету…

Граф Наркин взял в руки кусок золота, внимательно осмотрел, подкинул, чтобы лучше оценить его вес, и тщательно изучил маленькие блестящие точки на поверхности.

— Да, — сказал он, — это золото, вне всякого сомнения! И весит по меньшей мере десять фунтов…

— И сколько он стоит? — спросил господин Каскабель.

— Двадцать тысяч рублей!

— Двадцать тысяч?!

— Но если только… его обменять… И обменять немедленно! Вуаля!

И господин Серж, ученик самого Цезаря Каскабеля, совершил несколько неторопливых пассов руками… И мальчик держал уже не самородок, а небольшой бумажник.

— Эге! Вот это фокус! — одобрительно усмехнулся господин Каскабель. — Я ведь говорил, что у вас талант!

— А что там? — поинтересовалась Корнелия.

— Так… Сущая безделица… Цена самородка! Но никак не больше, Боже упаси! Но и не меньше… — улыбнулся господин Серж.

Как ни странно, в бумажнике оказался чек на двадцать тысяч рублей в банке братьев Ротшильдов в Париже.

Сколько стоил самородок? Или то был простой булыжник, который Сандр бережно хранил от самого колумбийского Эльдорадо? Навряд ли это когда-нибудь выяснится. Как бы то ни было, господину Каскабелю пришлось поверить на слово графу Наркину и положиться на дружбу господина Сержа, которой он дорожил больше, чем всеми сокровищами его императорского величества!

Семейство Каскабель еще на месяц осталось в России. Теперь не было нужды давать представления ни в Перми, ни на Нижегородской ярмарке. Разве могли отец, мать, брат и сестра лишить себя удовольствия присутствовать на свадебной церемонии Жана и Кайетты, которую торжественно отпраздновали в поместье Вальское? Конечно нет! И поверьте, никогда молодоженов не окружали более счастливые родственники и друзья!

— Ах, Цезарь! Ну кто бы мог подумать? — сказала Корнелия когда они выходили из усадебной церквушки.

— Я! — только и ответил господин Каскабель.

Неделю спустя господин и госпожа Каскабель, Сандр, Наполеона и Клу, которого не нужно забывать, так как он являлся полноправным членом семьи, распрощались с графом Наркиным. Дорога, точнее железная магистраль, лежала во Францию! За вагоном с пассажирами — пожалуйста! — на грузовой платформе с большой скоростью следовала «Прекрасная Колесница»!

Возвращение семейства в родную Нормандию явилось настоящим событием. Цезарь Каскабель купил крупное поместье в окрестностях Понторсона[204], не забыв отложить немалое приданое для Наполеоны и состояние для Сандра. Граф Наркин, Жан, ставший его секретарем, и Кайетта, счастливейшая из женщин, навещали каждый год «замок» Каскабелей, где их всегда принимали с упоением! Это слово здесь весьма кстати, так как в этот день господин Каскабель и все его домочадцы теряли голову.

Таково точное и правдивое описание славной одиссеи[205], наверное, одной из самых удивительных в собрании «Необыкновенных путешествий». Поистине, все оказалось к лучшему! И разве могло быть иначе, если речь шла о столь достойных людях, как Каскабели!

• Предыдущая
• 74/74