Цезарь Каскабель (иллюстр.) - Верн Жюль Габриэль - Страница 41

• Предыдущая
• 41/74
• Следующая

Двадцать шестого октября в половине шестого утра в густой, как в межзвездных пространствах, темноте фургон остановился. Ледяное поле ходило вверх-вниз под действием волн, гонимых бурей из южных районов Берингова моря.

— И как нам теперь выкарабкиваться отсюда? — сказал Жан.

— Давайте вернемся на остров! — крикнула Корнелия, которой никак не удавалось успокоить испуганную Наполеону.

— Сейчас это уже невозможно! — ответил господин Серж.

— Почему? — возразил господин Каскабель. — Мне больше по вкусу сражаться с тюленями, чем…

— Еще раз говорю, мы не можем вернуться на остров! — отрезал господин Серж. — Придется идти против ветра, мы не справимся с фургоном! Его разнесет в клочки!

— Если только не бросить фургон здесь! — предложил Жан.

— Бросить?! — возмутился господин Каскабель. — Что с нами станет без «Прекрасной Колесницы»?!

— Мы сделаем все, что в наших силах! — согласился господин Серж. — Да! Фургон — наше спасение, надо сохранить его любой ценой…

— Итак, назад дороги нет? — спросил господин Каскабель.

— Нет! Только вперед! — подтвердил господин Серж. — Спокойно, ребята! Смелее! В Нунямо мы посмеемся над нынешними трудностями!

Его слова возымели живительный эффект. К тому же всем стало яснее ясного, что ветер не даст им вернуться на остров Диомида. Он дул с юго-востока с таким неудержимым натиском, что и люди, и животные оказались не в силах идти ему навстречу. «Прекрасная Колесница» даже на месте стояла с большим трудом. Она неизбежно опрокинется при первой же попытке сопротивляться бешеному напору воздуха.

В десять часов забрезжил тусклый свет мглистого утра. Низкие рваные облака как будто с яростью выметали лохмотья пара из пролива. В вихре снежинок кружились мельчайшие острые льдинки, сорванные ветром с поверхности пролива и напоминавшие выпущенные из пращи камни. В столь трудных условиях за полтора часа путешественники одолели всего пол-лье. Приходилось к тому же обходить торосы и выступившую поверх льда воду. Сверх того, от волнения открытого моря льдинам передавались жесткие колебания, что-то вроде качки, что вызывало продолжительные и громкие подвижки.

В четверть первого внезапно раздался сильный удар. Паутина трещин быстро покрыла ледяное поле, разбросав свою сеть и вокруг экипажа… Под ногами упряжки разверзся разлом в тридцать футов шириной.

Послышался предупреждающий возглас господина Сержа; его спутники застыли в нескольких шагах от трещины.

— Лошади! Наши лошади! — закричал Жан. — Отец, спасем их!

Слишком поздно. Несчастные животные исчезли под осевшим льдом. Дышло сломалось, поводья лопнули, а то бы и «Прекрасную Колесницу» затянуло в морскую пучину.

— Бедные мои кони! — в отчаянии зарыдал господин Каскабель.

Да! Морская пучина поглотила старых друзей бродячего артиста, обошедших почти весь свет, верных товарищей, которые делили с ним полную лишений скитальческую жизнь. Слезы выступили на глазах господина Каскабеля, его жены и детей…

— Назад! Назад, быстрее! — вернул их к действительности господин Серж.

Все дружно взялись за колеса; ценой невероятных усилий им удалось откатить фургон от трещины, которая продолжала увеличиваться с каждым колебанием льдины. В результате он оказался в двадцати футах от опасной зоны.

Ситуация улучшилась, но не намного. Что теперь делать? Бросить «Прекрасную Колесницу» посреди пролива, добраться пешком до Нунямо, а затем вернуться на поиски фургона с упряжкой оленей? Казалось, другого выхода нет.

Вдруг раздался крик Жана:

— Господин Серж! Господин Серж! Смотрите! Мы плывем!

— Плывем?

Да, несомненно, они плыли!

Очевидно, беспорядочное вскрытие привело льдины в движение. Бурные порывы ветра вкупе с повышением температуры раскололи единое ледяное поле, еще не слишком крепкое в своей средней части. Широкие проходы к северу раскрылись в результате смещения торосов; одни из них взгромоздились на другие, третьи ушли вниз. Все это заставило плавучий островок, который нес на себе «Прекрасную Колесницу», дрейфовать, повинуясь урагану. Несколько высоких неподвижных ледяных глыб послужили ориентирами, по которым господин Серж определил направление их неторопливого передвижения.

Положение, и так тревожное после потери упряжки, вновь осложнилось. Нунямо стало недосягаемым, даже если бросить фургон. Теперь путь преграждали не просто трещины, которые можно было обойти, а многочисленные полыньи; путешественники не располагали никакими средствами, чтобы форсировать их, а кроме того, очертания и положение водных преград постоянно менялись под влиянием течения и ветра. Сколько времени продержится под ударами волн льдина, которая увлекала «Прекрасную Колесницу» в неведомые края и движение которой никак не притормозить?

Решительно, ничего не поделаешь! Управлять движением льдины, чтобы приблизиться к сибирскому берегу, — это выше человеческих сил. Она поплывет, пока не наткнется на какое-нибудь препятствие, а кто знает, где и когда это случится? Может, на границе вечных льдов в самом отдаленном уголке Ледовитого океана!

В два часа пополудни наступили сумерки, тьма усиливалась за счет обрывков тумана, разбросанных в воздухе; видимость сократилась до минимума. Укрывшись от ветра с северной стороны «Прекрасной Колесницы», господин Серж и его спутники обреченно молчали. Что говорить, если нечего предпринять? Корнелия, Наполеона и Кайетта, закутавшись в покрывала, тесно прижались друг к другу. Юный Сандр не столько тревожился, сколько удивлялся и бессмысленно насвистывал какой-то мотив. Клу от нечего делать расставлял по местам предметы, раскиданные по отсекам фургона. Господин Серж и Жан сохраняли обычное хладнокровие, а господин Каскабель рвал и метал, обвиняя себя в том, что вовлек своих близких в такую авантюру.

Господин Серж попытался первым делом ясно осознать происходящее. Известно, что по Берингову проливу проходят два течения: одно — на юг, другое — на север. Первое называется Камчатским[134], второе — течением Берингова пролива. Если льдина, на которой остановилась «Прекрасная Колесница» со всем скарбом труппы, подхвачена первым, то рано или поздно она повернет и есть шанс прибиться к сибирскому берегу. Если же она попала в сферу притяжения второго течения, то ее унесет в Ледовитый океан и вряд ли принесет к какому-нибудь материку или группе островов.

К несчастью, по мере того, как ураган крепчал, ветер все больше поворачивал к югу. В середине образовавшейся над проливом воронки воздух перемещался с невообразимой силой, все время отклоняясь от своего первоначального направления.

Вот что заметили господин Серж и Жан; впрочем, становилось также ясно, что теряются все шансы попасть в Камчатское течение. Если верить компасу, их неуклонно сносило к северу. Надеяться, что льдина окажется в итоге у мыса Принца Уэльского, на побережье Аляски, неподалеку от Порт-Кларенса? Поистине волшебная развязка полного случайностей плавания! Но между мысом Восточным[135] и мысом Принца Уэльского пролив широко разливался в разные стороны, и рассчитывать на такой маловероятный оборот событий — просто глупо.

Положение людей на льдине становилось поистине невыносимым; вьюга так разъярилась, что сбивала с ног. Жан хотел посмотреть на море прямо по курсу, но его опрокинуло ветром, и, не приди на помощь господин Серж, он непременно оказался бы в воде.

Какую ночь провели несчастные! Они походили на потерпевших кораблекрушение, с трудом избежавших гибели. Каждую минуту — новые напасти. Время от времени крупные айсберги задевали плавучий островок, раздавался жуткий треск и страшный удар, угрожавший расколоть льдину. Тяжелые морские волны накатывали сверху, словно стремясь погрузить ее в пучину. Люди продрогли от холодного душа, который с щедростью распылял над их головами неуемный ветер. От непрошеного дождя можно было спрятаться только в фургоне; но «Прекрасная Колесница» шаталась под порывами урагана, а потому ни господин Серж, ни Цезарь Каскабель никому не советовали искать там укрытия.

• Предыдущая
• 41/74
• Следующая