Через пустыню - Ламур Луис - Страница 6
- Предыдущая
- 6/24
- Следующая
У нас были отличные кони, а бандиты, пытаясь организовать засаду у воды, оставили своих где-то неподалеку. Мы скакали сломя голову и уже приближались к подножию Бристоль-Маунтинс, прежде чем я оглянулся и увидел, что эти люди выезжают из холмов далеко позади.
Догнав девушку, я прокричал:
— В следующий раз, когда вы соберетесь купаться, постарайтесь сделать это в Лос-Анджелесе.
Меня беспокоило, что бандиты подобрались к нам словно бы ниоткуда. Кто-то в их шайке прекрасно читал следы или мысли и этим озадачил меня. То, что со мной была женщина, осложняло наше положение или осложнит, если я позволю.
Я не знал, что те люди намеревались делать с самого начала, но теперь наше противоборство превратилось в смертельную борьбу. Я уложил троих, и, возможно, навсегда, поэтому вряд ли остальные забудут об этом.
До сих пор мне везло — правда, нельзя назвать везением, что нас застали врасплох, — но повезло, что нам удалось удрать и остаться в живых. И коням тоже.
Я мог предпринять только одно: если они будут продолжать преследование, я сделаю их жизнь такой тяжелой, что им захочется бросить все это дело… если они вообще знали, что такое бросить дело, в чем я сомневался. Пока что погоня дорого им обошлась, однако в моих силах сделать ее еще дороже.
Мы пересекли гряду Бристоль-Маунтинс и направились точно на юг к перевалу Шип-Хоулс — нас ждали тридцать пять — сорок миль пустыни без единой капли воды.
На горизонте, не так уж далеко, высился черный конус вулканического кратера с черными лавовыми полями. За ними лежало широкое высохшее озеро, и я направил коня прямо к границе лавовых полей и высохшего озера.
Через некоторое время мы сбавили ход и оглянулись. Проход в гряде скрылся за широким холмом. Ничего. Только облака пыли под копытами коней.
Далеко впереди, милях в двадцати, поднималась гряда холмов — Шип-Хоулс. За ними опять простиралась скалистая пустыня.
Будут ли бандиты преследовать нас? Или, постараясь перехитрить, направятся прямиком в Лос-Анджелес, предполагая, что мы держим путь туда?
Однако этого они точно не знали. Мы можем поехать в Сан-Диего или обратно на север к Сан-Франциско по прибрежной тропе.
Бандиты будут преследовать нас, и я собирался устроить им хорошую погоню. Если они ищут следы, я проложу их предостаточно, и по самым диким местам. Но только моей черноглазой спутнице это не понравится. Вообще-то похоже, она уже сожалела о нашей сделке. Не знаю, что с ней будет, если бандиты нас настигнут, но и то, что ждет впереди, достаточно плохо.
Джо Уокер и Старый Билл Уильяме, оба горцы, достаточно много рассказали мне о Мохаве, но еще больше я узнал от других людей, в том числе от двух индейцев хуалапаи, которых встретил в Прескотте. Именно они рассказали о перевале Сан-Джорджонио-Пасс.
Я не в первый раз пересекал пустыню. В ней удобно скрываться от закона. Лучше всего найти укрытие и просидеть там весь день до захода солнца. Но нам приходилось скакать днем, под раскаленным небом. Дело в том, что преследователи не давали нам времени для отдыха.
Мы устало двигались вперед. Иногда я оглядывался посмотреть, не появились ли бандиты, раза два мы останавливались, и я обтирал лошадей и давал Доринде выпить глоток воды.
На закате мы настолько приблизились к горам, что я стал искать перевал. Наконец я заметил провал в длинном хребте, и мы направились к нему. И тут я в последний раз оглянулся и увидел на фоне неба тонкую полоску пыли.
В прохладной темноте мы пересекли Шип-Хоулс-Маунтинс и остановились в небольшой пещере.
Я устал до смерти, а когда снял черноглазую Доринду с коня, она едва стояла на ногах, поэтому мне пришлось усадить ее на песок, развести небольшой костер и приготовить по кружке кофе. Ей необходимо было выпить горячего, да и мне тоже. Тем временем я проверил винчестер, затем револьвер. Покопавшись в седельных сумках, я вытащил запасной кольт и тоже зарядил его.
— Там вы убили человека, — внезапно сказала девушка.
— Да, мэм. Может быть, двух или трех.
— Вас это, кажется, не беспокоит.
— Они сами напали на меня.
Я налил ей кружку кофе и сел на корточки подальше от огня, чтобы мой силуэт не был виден в отблесках костра, а треск углей не мешал вслушиваться в ночь.
— У меня никогда не возникало желания убивать людей, мэм, но если кто-то берет оружие и нападает, он рискует получить то, что просит.
Она почти засыпала, и я передал ей кусок вяленого мяса.
— Поешьте, — сказал я. — Это не особенно вкусно, зато полезно.
Я и сам пожевал мяса, а потом сказал:
— Носить оружие — вообще рисковая штука. Рано или поздно его придется применить, потому что если ты его носишь, значит, в определенной ситуации готов стрелять.
Я увидел, что девушка крепко заснула, поэтому прикрыл ее одеялом и затушил костер. Затем вышел из пещеры, обтер коней и дал им чуточку воды. Ее было мало, им хотелось еще, но у меня больше не было, и, кажется, они это поняли.
Взяв винчестер, я немного побродил вокруг, постоял под яркими звездами, вслушиваясь в ночь, и каждый шорох имел для меня значение, но я не услышал звуков, выдававших присутствие человека: скрипа седла, звона металла или шуршания одежды, когда она трется о камень.
Черноглазая девушка устала до изнеможения. Нравится мне это или нет, но обязательно надо найти где-нибудь укрытие и дать ей отдохнуть. Однако хуже всего для нас оказалось следующее: кто-то из бандитов был следопытом или охотником, и совсем не плохим. Именно этот человек беспокоил меня, потому что из-за него решающая схватка могла произойти намного скорее, чем я рассчитывал.
Меня все больше интересовало, что такого сделала Доринда Робизо, чтобы так досадить им.
Она была очень красивой девушкой, женщиной того типа, который привлекает всех мужчин. Даже в таком измученном состоянии она была прекрасна.
Через некоторое время я вернулся, проверил лошадей и зарылся в песок, чтобы поспать.
Но хотя я дико устал, сон не шел, потому что я вдруг подумал, что очень мало знаю о Доринде Робизо: ни откуда она родом, ни кто она, ни куда она направлялась. Все, что мне известно, — это впечатление о первой встрече — встрече с колдуньей.
Не то чтобы я верил в колдуний. Всю жизнь я слушал про них сказки, но не видел ни одной, как не видел их колдовства.
На этом я постепенно стал отключаться, и следующее мое ощущение — солнечный свет.
Яркий дневной солнечный свет.
Меня разбудило солнце, бьющее прямо в глаза. Я быстро сел и огляделся.
Я не мог сразу понять, где нахожусь, пока не увидел девушку. Она тоже сидела.
— Мы проспали, — сказал я, — и все из-за меня.
Вокруг круто вздымались иззубренные скалистые стены. Впереди, на юге, лежала открытая пустыня, на горизонте которой милях в двенадцати — четырнадцати высились горы Пинто-Маунтинс.
Пещера, или, точнее, площадка под скалистым навесом, где мы прятались, представляла собой примерно акр ровной земли и песчаных дюн. В глубине росло немного хорошей сочной травы, и я стреножил коней там. Вход прикрывала высокая дюна и редкий кустарник, так что снаружи вход был почти невидим.
Именно это и спасло нас, это да еще ветер, который не дал лошадям почувствовать друг друга, потому что когда я поднялся на верх дюны, ярдах в пятидесяти я увидел тех самых всадников. Они столпились, что-то обсуждая.
Ночью ветер замел наши следы, и теперь бандиты явно спорили, в какую сторону направиться.
Склон горы высоко занесло песком. Чтобы увидеть пещеру, нужно было въехать на дюну, а со стороны казалось, что здесь нет ничего, кроме скал и песка.
Я жестом приказал Доринде молчать, а сам продолжал наблюдать за преследователями с вершины покрытой низким кустарником дюны Винчестер лежал рядом, готовый заговорить, как только в этом возникнет нужда. Я не слышал, о чем они спорили, но бандиты наконец развернули коней в сторону ручья у Твенти-Найн-Палмс.
Это было почти так же плохо, как если бы они напали на нас, потому что ближе воды я не знал, а наши фляги значительно полегчали.
- Предыдущая
- 6/24
- Следующая
