Сюрпризы моря - Кусто Жак-Ив - Страница 8
- Предыдущая
- 8/54
- Следующая
Из «Дневника» Альбера Фалько
«1 декабря. Мы направляемся в шлюпке в некую строго фиксированную точку к северо-востоку от о. Мюжере, ничем не выделяющуюся в бескрайнем море. Вальвула уверяет, что там находится грот спящих акул. Такого рода пещеры, расположенные в 10–15 милях от берега, всегда очень трудно разыскать. Море неприветливо. Уже через две минуты после отплытия мы промокли с ног до головы. По прибытии на место я пытаюсь установить ориентир, но шквальный порыв вырывает у меня буй, прежде чем я успеваю что-нибудь сделать.
Все же я решаю погружаться вместе с Бернаром. Мы опускаемся на 15 м и действительно попадаем на участок скальных нагромождений, изобилующий пещерами. Незаметно, однако, никакого убежища, достаточно просторного, чтобы акулы могли избрать его своим местопребыванием. Когда мы всплываем, нас окружает полтора десятка барракуд. У нас нет желания чрезмерно затягивать купание…
Переместившись несколько дальше, мы снова уходим под воду. На этот раз удается отыскать три просторных грота. В первом находим полосатого морского окуня, во втором — великолепный экземпляр рыбы-ангела (Holacanthus ciliaris) в компании со стокилограммовым мероу (каменный окунь) и наконец в третьем гроте оказалась акула-кормилица.
Пока мы созерцали ее, бездеятельную, покоящуюся в глубине грота, я живо вспомнил все, что известно об этом виде акул. Ginglymostoma cirratum — весьма примитивное животное, относящееся к семейству ковровых акул. Она обитает у восточного побережья Мексики, но встречается также в тропической зоне Атлантики, у Южной Каролины, в Бразилии и у берегов Африки. Взрослая акула-кормилица имеет длину 2–4 м при массе 150–200 кг. Несмотря на устрашающую пасть, она весьма добродушна. Говорят, есть места, где туземцы забавы ради вытаскивают ее из воды голыми руками. Очевидно, однако, что ее настроение — как и всех прочих акул — зависит от того, как к ней подступиться … и когда она последний раз обедала! Известны случаи, когда акула-кормилица набрасывалась на пловцов и наносила им жестокие раны.
Что касается нашей хозяйки, то в течение тех мгновений, пока длился визит, она оставалась совершенно невозмутимой. Мы запечатлели ее портрет и, откланявшись, выскочили на поверхность»
Из «Журнала» Филиппа
«1 декабря. Пока группа Фалько-Делемота работала на северо-востоке от о. Мюжере, мы направились к северо-западу, примерно на широту Контуа, в район прибрежных рифов, слишком опасный для „Калипсо“, но доступный для гидросамолета. Тем не менее приводнение на необследованный участок акватории, просматриваемый лишь сверху, было связано с определенным риском: а что если наткнешься на скрытый камень или песчаную отмель?
Посадка прошла без осложнений. Укрывшись плексигласом, служившим еще пулеметчикам во второй мировой войне, мы занимаем места в шлюпке.
Взяв киноснаряжение, мы погружаемся, проходим 25-метровый слой освещенной воды и двигаемся к белоснежному дну с разбросанными кое-где черными камнями. Внизу виднеется невысокий нависающий утес с отверстиями пещер, подобно дыркам в швейцарском сыре.
Рамон Браво плывет первым. Он держит курс прямо на этот утес. Мы вооружены акульими дубинками, и, как всегда в таких случаях, я отчетливо сознаю, что эти короткие — 0,7 м — палки служат защитой… моральной! Вряд ли они устрашат акул. Снабженные небольшими острыми наконечниками, они годятся лишь для того, чтобы держать рыб на расстоянии. Лучше при этом не доводить дело до крови: привлеченные ее запахом, могут мгновенно появиться другие хищники, еще более опасные в исступлении, которое ими овладевает.
По мере приближения к пещерам вода темнеет. Скоро в окружающем мраке почти не угадывается солнечный свет, заливающий поверхность моря. Надо зажигать фонари.
При входе в первый обследуемый грот нам преградила путь крупная тропическая ярко раскрашенная мурена. Этот змеевидный цербер с приоткрытой пастью, вылезший из отверстия на треть своей длины, мало располагал к себе. В действительности мурена не агрессивнее других рыб. Она нападает только, если вторгаются в ее владения и пытаются изгнать из собственного убежища. При метровой длине она не представляла опасности. Эти рыбы впечатляют своим видом, напоминающим кобру: спазматические движения гибкого тела, приподнятая голова и рот, усаженный острыми зубами… Когда мурена кусает по-настоящему, рана бывает серьезной, и не потому, что укус ядовит, как иногда пишут (из-за ее сходства со змеей), а просто в рану попадает инфекция, что может вызвать гангрену.
Мы дефилируем перед круглым глазом мурены. (Возможно, она собиралась выйти из своего убежища в поисках какого-нибудь губана или рыбы-попугая на обед; в этом случае произведенное нами впечатление отвлекло ее на мгновение от цели…) Продолжая обследовать утес, мы встречаем больших разноцветных рыб-попугаев; ночь они проводят в прозрачном коконе, который образуется из выделяемой ими слизи. Замечаем особый вид рыбы-бабочки, по-видимому вымпельного щетинозуба, которого мы окрестили рыбой-радио из-за отростка, отходящего от спинного плавника и напоминающего антенну. Встречаем рыб-ангелов, и подрастающих (в черных с золотом пятнах), и взрослых (с желтыми полосами, белых и темно-синих). Крупная морская черепаха, испуганная светом фонарей, уплывает, энергично подгребая утолщенными задними ластами. Мы последовательно осматриваем все сколько-нибудь значительные углубления в скалах, встречающихся на пути.
Виргинские свинорыловые рыбы, голубые и желтые с коричневыми поперечными полосами, весьма общительны; они обитают на мелководных участках и нисколько не боятся аквалангистов.
В гроте Калипсо нас ожидает любопытное зрелище. Здесь на известняковом ноздреватом потолке скопились пузырьки воздуха от наших аквалангов. Их заглатывала рыба-ангел!
Рыба-ангел — королева Карибского моря; чешуя ее образует весело желтеющий сплав золота и лазури; по мере развития рыбы ее расцветка меняется. Это уже взрослая рыба на фоне скал, инкрустированных красными водорослями.
Она принадлежала к виду, называемому пару, или французской рыбой-ангелом (Pomacanthodes paru). У нее эмалевое темно-серое тело и золотая оторочка на каждой чешуйке. Но почему эта рыба поедала воздушные пузыри? Не из-за воздуха, конечно, ибо у нее есть жабры и рот не является частью дыхательной системы. Может быть, чтобы „подзарядить“ плавательный пузырь? Маловероятно, ибо он „подпитывается“ газами изнутри, через кровеносную систему. А не игра ли это? Нет, рыба, кажется, отбирает пузырьки…
Я думаю, что нашими воздушными пузырьками были захвачены организмы, которые рыбы-ангелы находят аппетитными и лакомятся ими.
В трещинах потолка этого грота мы обнаружили многочисленных глубоко засевших лангустов и, направив на них воздушную струю, заставили их вылезти из убежищ, чтобы получше рассмотреть.»
Из «Дневника» Альбера Фалько
«2 декабря. Снова экспедиция в шлюпке, спущенной с „Калипсо“ с Бернаром и Патриком Делемотом, Джо Томпсоном и Вальвулой. Погода скверная, море суровое. Половину дистанции между Мюжере и Контуа нас швыряет как шепку.
Мы погружаемся в точке, указанной нашим проводником, один за другим уходя к намеченному возвышению дна. Это утес, напоминающий тот, который команда Филиппа осматривала вчера. Мы тотчас увидели французских рыб-ангелов, глотающих пузыри!
При входе в один узкий грот мы завязали новое знакомство, повстречав золотисто-красную рыбу-белку (Holocentrus rufus). Ее прозвище объясняется не пышным хвостом, а скорее живым выражением больших круглых глаз. Ее называют также рыбой-солдатом из-за устрашающих игл, торчащих у основания анального плавника.
- Предыдущая
- 8/54
- Следующая
