Человек закона - Ламур Луис - Страница 30

• Предыдущая
• 30/39
• Следующая

Он был жив и свободен.

Над землей разливалась ночь. Судя по звездам, почти уже утро. Чантри стоял, не двигаясь, и все вдыхал и не мог насытиться воздухом. За всю свою жизнь он не пробовал ничего вкуснее.

Обернувшись, он встал на колени, обмыл окровавленные руки и стряхнул с них воду. Поднял ружье и двинулся вокруг холма, вслед за собакой, к дому Пирсона.

Темно и тихо. Но, когда он подходил к хижине, что-то зашевелилось, и его лошадь негромко заржала.

Подобрав поводья, он подвел аппалузу к двери хижины, которую толкнул, закрыв наглухо. Затем вскочил в седло.

— Ну-ка, приятель, — обратился он к собаке, — пошли-ка лучше со мной.

Как хорошо будет очутиться дома.

Борден Чантри проснулся в прохладе рассвета, не проспав и трех часов. И не мог взять в толк, что прервало его отдых. Однако ощущение опасности было с ним снова.

Одним махом Чантри спустил ноги на пол. Оделся тихонько, чтобы не будить Бесс. Потом отправился на кухню. К своему удивлению, нашел там Билли Маккоя, который уже поставил вариться кофе.

— Всегда варил для па, — сказал он. Глянул на руки Чантри, распухшие и в ссадинах. — Вот это да! Что это вы с собой сделали?

Чантри спокойно объяснял, мальчик в ужасе не сводил с него глаз.

— Это подстроил тот же человек, который убил твоего отца, Билли. Теперь за ним еще одно убийство — Эд Пирсон. Наверно, плохой из меня маршал, позволяю ему столько времени гулять на свободе.

— Я тоже его выслеживаю, — обыденным тоном произнес Билли.

— Ты? — Это заявление застало Чантри врасплох. — Вот уж эту работу оставь мне.

— Он убил моего па.

— Да, конечно. Я понимаю тебя, но такими делами должен заниматься я. Все это было очень хорошо, пока не существовало законов. Но сейчас законы у нас есть, и нам надо давать им возможность действовать.

Он помолчал.

— Я подобрался к нему ближе, чем сам об этом знаю, поэтому он перетрусил, Билли. Силится устранить меня до того, как я его раскрою. Я так и ожидал, что он поедет за мной и постарается со мной разделаться, только думал, он устроит мне засаду, а не ловушку. — Прервался, следя за тем, как Билли наливает кофе. — Мог бы использовать ту же старую пятидесятку, которую пару раз уже пускал в ход.

— Не мог, — мрачно сообщил Билли. — Не будет он больше использовать никакую пятидесятку. Потому что она у меня.

— Что-что?

Билли вспыхнул.

— Маршал, я, может, что не так сделал, но я свистнул его винтовку. Тогда ночью, помните? Он ее спрятал в той старой бочке, а я до нее добрался, когда он еще не успел вернуться обратно. Это я был тогда в старом складе, когда он вас ахнул. В глаза меня не видал, тока мы там чуть не вляпались друг в друга. Но винтовку я забрал и дал деру.

В жизни Бордена Чантри редко такое приключалось, чтобы хотелось выругаться. Сейчас был именно такой случай. Выразить бурю протеста по всем правилам искусства, постараться на совесть.

— Черт возьми, Билли, ты занимаешься сокрытием доказательств! Тебя в тюрьму могут за это отправить!

— Знаю, — пробурчал Билли. — Я бешеный был. Хотел застрелить его из его собственного ружья, ну и припрятал его.

— Билли, это ружье может оказаться важным звеном в расследовании. Мне оно необходимо. Но прежде всего нужно, чтобы никто — совсем никто, ни одна душа, понимаешь? — не знал, что ружье побывало у тебя или что ты ходил той ночью на склад. Дошло?

— По-вашему, он попробует и меня убить?

— Попробует обязательно, а нам уже такого хватит. Ну, а где ружье?

— Прямо там в сарае. Я его и не выносил. Лежит на одной там поперечине, от двери третья. Я на ясли влез и туда его засунул, а то еще он бы меня с ним засек.

— Билли… кто он?

— А шут его знает! Хоть бы раз я его увидел — нет! Темь, глаз выколи, и тут я слышу, что-то ворохается. Так я тока и глядел, как бы сбежать. Как только можно, я и смотал оттуда.

— Билли, давай с тобою подумаем. Постарайся вспомнить. Все, что сможешь. Возможно, что-нибудь появится… Ты Пина Доувера знал?

— Ну, ясно! Он с па метил коров. Приедет в город, они давай про старые времена растабарывать. Пин торчал на юге, в Море, когда там война из-за земель разгорелась, а па, он, кто там дрался, пропасть народу знал.

— Они говорили про кого-нибудь из нашего города, что он был в Море?

— Не… не припомню. Вот про Хайэта Джонсона, что он бывал на юге, па как-то сказал, я слышал. Приятель вроде как был тому типу, который их всех туда привел на тех землях селиться.

Чантри допил кофе и поднялся.

— Я буду завтракать в «Бон тоне». Скажи Бесс, когда она встанет. Надо кой-кого повидать.

— Возьмете то ружье?

— Угадал. Прямо сейчас и возьму.

Чантри отправился в город. Тот еще только продирал глаза. Кое-кто из обитателей вышел на тротуар — подметать. Харли махал метлой перед «Корралем», Эд трудился у входа в «Бонтон».

— Сваргань мне глазунью, хорошо?

Чантри обежал взглядом улицу до банка. Время раннее. Хайэта там еще не будет. Будет, значит, дома, откуда сможет увидеть человека у склада. Как смогут увидеть его и другие.

— Яйца сверху, средне зажаренные, — растолковывал он Эду, — и ломоть ветчины потолще. Я на минутку забегу на старый склад.

Пересек улицу, прошел южнее салуна «Корраль», вошел внутрь.

Сумрачно, спокойно. Несколько щелей пропускают свет. И все еще плавает в воздухе запах сена и кожи.

Третье стропило… подходящее место. Чантри встал на перегородку, отделяющую стойло, и без труда до него дотянулся. Только слез вниз, как раздался голос:

— Чего это у тебя там?

Лэнг Адамс.

— Салют, Лэнг! Завтракал? Я сейчас заказал ветчину и яйца. Пошли со мной, угощаю.

Адамс сокрушенно покачал головой.

— Борд, ну, ты умеешь пропадать. Искал тебя вчера, искал, всех расспрашивал, и ни у кого ни малейшего представления. Весь город обегал!

— Я ездил в Пирсонов угол. — Чантри нес винтовку в левой руке дулом вниз. — Кто-то его застрелил.

— Еще один? Борд, мне это не нравится. Я уже думаю, не поехать ли в Денвер, пока это все не кончится, или в Форт-Уорт, или еще куда-нибудь. Ему, похоже, все равно, кого стрелять.

— А ты уверен, что это он?

— Конечно. Никогда не приходило в голову… Что тебя натолкнуло на мысль, что это может быть не «он»?

— Исключить мы никого не можем. — Чантри пожал плечами. — А женщина не хуже мужчины способна нажать на «спуск.

Они дошли до «Бон тона» и заняли свои места. Принесли завтрак, и друзья повели неспешную беседу о лошадях, скоте, погоде и приезжих.

— Бун Сильва объявился в городе, — внес свой вклад Чантри. — За мной охотится.

— Бун Сильва? Кто это?

— Так себе шишка. Разъезжал с револьвером в паре заварушек из-за пастбищ, кой-где стрелял за деньги. Кто-то за ним послал. Из нашего города. Насколько мне известно, в данный исторический момент если кого и хотят видеть мертвым, так это меня. Мы с Буном на эту тему немного потолковали.

— Как потолковали? — Лэнга это потрясло. — Хочешь сказать, он тебя собирается убить, а ты с ним в разговоры пускаешься? Где это было?

— Там, у Пирсона. Надо полагать, на днях он мне доставит хлопот. Недолго ждать, пожалуй.

— Но он профессиональный ганфайтер, Борд. А я никогда не слышал, чтобы ты…

— А, думаю, как-нибудь управлюсь. Видишь ли, я никогда за репутацией хорошего стрелка не гнался. Думаю, и никто не гонится на самом-то деле. Так оно само получается, а выиграешь в нескольких драках, смотришь — ты известен, и никто не спрашивает, хочешь ты этого или нет. Я старался обходить такие вещи стороной.

— Осторожнее с ним.

— Ничего страшного. А вот что: брошу-ка я его в тюрьму, пока все не утрясется.

Лэнг Адамс помянул нечистую силу.

— Борд, ну ты даешь. Серьезно решил его арестовать? Буна Сильву? От тебя же только мокрое место останется.

Идея пришла к Чантри во время разговора, и он немедленно оценил ее практичность. И так хлопот по уши с этим серийным убийцей, а тут еще мотай себе нервы, ожидая перестрелки с гастролером. Вообще от таких одна морока, ничего больше. На счастье, их немного, и есть на свете замки и решетки.

• Предыдущая
• 30/39
• Следующая