Человек закона - Ламур Луис - Страница 22

• Предыдущая
• 22/39
• Следующая

Он вошел в банк, и кассир указал головой по направлению к Джонсонову кабинету. Банкир поднял взгляд на вошедшего.

— А? Здравствуйте, Чантри. Прошу простить, что я вас тогда оборвал. Не люблю, когда посторонние интересуются банковскими документами. Люди предпочитают держать свои финансы подальше от любопытных глаз, ну, я и поупирался немного.

— Что было нужно Сэкетту?

Хайэт задумался лишь на секунду.

— Открыл у меня счет. Дал чек на три тысячи долларов к оплате банком в Санта-Фе.

— Три тысячи? — Чантри шлепнулся в кресло. — Ничего не сказал, почему он их здесь помещает?

— Сказал. — Хайэт Джонсон откинулся на своем вращающемся стуле. — Конечно, это не для публики. Он настаивал, чтобы она ничего не знала, пока он кое-что не проверит. Хотел выяснить, не тянет ли кто здесь из нее деньги.

— Из кого «из нее»?

— Мэри Энн Хейли.

Они уставились друг на друга, потом Джонсон покачал головой.

— Это не то, о чем можно подумать. Сэкетт все мне растолковал. Коротко и ясно. Несколько лет назад в одном лагере горнодобытчиков на западе началась эпидемия. Мэри Энн с риском для собственного здоровья ухаживала за больными, и один из них был Сэкетт.

Ну, о Сэкеттах вы, полагаю, слышали. Свои долги они платят. Проезжавший через Мору человек упомянул в разговоре с ними, что Мэри Энн нездорова, что нуждается в перемене климата и что у нее нет денег на дорогу.

Больше им ничего и не потребовалось. Несколько Сэкеттов скинулись, и Джо отправился в путь. Часть суммы вез наличными, часть — в этом чеке.

Он заходил к ней, но не счел этого достаточным. Всякое ведь бывает. Часто эти девушки втихомолку содержат мужчину, который, не говоря худого слова, забирает все, что у нее есть. Так что Джо хотел разобраться в ситуации, прежде чем отдавать ей остальное. И хотел решить, отдавать ли ей сразу все или пусть получает деньги частями со счета. Депонировал чек и оставил у меня седельные сумки.

— Сумки?

Хайэт Джонсон повернулся к большому сейфу. Сейф был старый, для банковских целей больше не использовался, а служил местом хранения ценностей, оставленных местными жителями или путешественниками.

Отперев дверцу, он извлек из сейфа пару потрепанных сумок и брякнул их на стол.

— Придется расписаться за них, маршал. Не то чтобы я вам не доверял, но их мне оставили под мою ответственность.

— Распишусь, конечно. — Борден Чантри уже поднимался. — Спасибо, Хайэт. Это мне очень помогло. Только теперь я знаю, зачем он явился в город. Действенная подмога.

Хайэт пододвинул ему лист бумаги, и Борден написал расписку. Уже ставил подпись, когда Хайэт добавил:

— Маршал, Сэкетт носил на себе деньги, и много.

— Сколько?

Пожатие плечами.

— Несколько сот долларов, самое меньшее. В денежном поясе и в мешочке, который он прятал под одеждой. Много весили. Видно было по тому, как он двигается.

— Благодарю. — Джонсон снова развалился в кресле, а Чантри направился к выходу из кабинета. — Поговорю с Мэри Энн.

Хайэт Джонсон поерзал в кресле.

— Чантри? Я бы на вашем месте был очень осторожен. Как нельзя больше осторожен. По вас они до сей поры промахивались, но с Джонни Маккоем и с Сэкеттом не оплошали.

Обратный путь вел мимо салуна «Корраль». Чантри постоял в дверях, потом вошел. За одним из столиков двое играли в карты. У стойки возчик пил пиво.

Тайм Рирдон занимался протиранием стаканов. Поставил один и двинулся к дальнему концу стойки, чтобы встретить нового гостя. Вынул из зубов сигару.

— Чего вам, маршал?

— Небольшая беседа. — Чантри уложил массивные локти на край прилавка. — Что ты знаешь о Буне Сильве?

Рирдон опять освободил рот от сигары.

— Никогда не имел с ним дел, — медленно произнес он, — но по слухам, человек он опасный.

— Убить человека за деньги может?

Рирдон улыбнулся.

— За деньги может, ради развлечения может и попросту, чтобы не мешался под ногами, тоже может. Ни на грош совести и никаких тормозов. Кто с ним связывается, не желает себе добра.

Пять футов девять дюймов — или десять, такой вот его рост. Весу в нем примерно сто шестьдесят фунтов, я бы сказал. Темный, смуглая кожа, волосы черные, но глаза светлые — голубые. Смотришь вроде как в стекло. Верхушка с одного уха срезана начисто, не знаю, когда и как. Он ее обычно прикрывает волосами. Стреляет хорошо из любого оружия, хоть спереди, хоть в спину.

— Это я и хотел знать. Чего следует ожидать.

Рирдон взял с прилавка свою сигару.

— Виски? — предложил он.

— Я выпью пива.

Хозяин салуна налил себе немного.

— Редко прикасаюсь к этому добру, — откровенно сообщил он. — Плохо уживается с бизнесом… или с оружием. Да и с картами тоже.

Достал из-под стойки бутылку и стакан. Налил стакан доверху пивом.

— Он едет сюда? На тебя зубы навострил?

— Не знаю. Есть предположение, что такое возможно. — Чантри попробовал пиво. — Рирдон, я не очень понимаю в таких вещах. Сколько нужно денег, чтобы нанять такого человека?

Рирдон улыбнулся и пожал плечами.

— Сильва охотно прикончит овцевода, или повара, или бродягу за пятьдесят долларов. Поселенец обойдется в сотню… если семейный.

— А я?

— Две сотни, может, больше. Некоторые говорят, ты сам — очень хороший стрелок. Меньше двухсот он не возьмет и постарается обеспечить себе преимущество. — Стряхнул с сигары пепел. — Чтобы ты был при оружии, так что у него будет отговорка, но он выберет время, когда ты не будешь в состоянии отреагировать мгновенно. Пил кофе, скажем, в «Бон тоне» и начал подниматься из-за стола. Человек часто опирается рукой на стол, когда встает. Или ты схватился за луку седла, собираясь сесть верхом. Дождется момента, который сработает на него, и стрелять в «молоко» не будет.

— Две сотни — это хорошие деньги.

— Да, хорошие. Мало кто в городе может столько выложить. Джонсон, я думаю. Возможно, Блэйзер. Блоссом наверняка.

— Блоссом-то почему?

— Деньги есть. А вот есть ли мотив, это не мне знать. Я бы не стал никого исключать, ежели только он способен уплатить двести долларов.

— Себя тоже?

Рирдон усмехнулся.

— Меня тоже. Но, маршал, — он взглянул Чантри прямо в глаза, — это большой расход для человека, у которого имеется винчестер.

— Кой-кого ты забыл, — сказал Чантри.

— Кого же?

— Мэри Энн Хейли, — ответил он и вылил в рот остаток пива.

Борден Чантри двигался на юг, по Главной улице, пока не оставил за собой мексиканский ресторан. Поворот на хорошо утоптанную тропинку к жилищу Мэри Энн. Дом стоит особняком, позади остальных, в окружении небольшой рощицы.

Белый, квадратный, с незначительным позднейшим добавлением — верандой вдоль всего фасада. Укрыт тенью нескольких огромных тополей. За домом — конюшня, перед ним — перекладина, привязывать лошадей. Лошадей Чантри не увидел. Никаких признаков жизни, кроме тонкой ниточки дыма над печной трубой.

В тени ближайшего тополя он остановился. Задувал легкий ветерок, стало прохладно. Чантри снял шляпу и вытер потник. Неприятное предстоит дело. Приставать с расспросами к женщинам он не привыкнет никогда. Еще хуже, что Мэри Энн больна.

Стоит ли ее подозревать? Сэкетт был у нее дома с приличным количеством денег. Деньги он принес для нее и еще больше оставил в банке, но знала ли она об этом?

Приятеля мужского пола у Мэри Энн нет. Если б был, об этом знал бы весь город. Вот Луси Мари, она неровно дышит к одному из ковбоев на ранчо «О-черточка-О», которое иногда называют «Гантеля». Чантри поднялся по ступенькам, позванивая шпорами. Доски заскрипели под его тяжестью. Постучал в дверь.

Дверь открылась тут же, словно его давно ждали. Внутри стояла Луси Мари.

— Маршал? Хотите войти?

Он шагнул за порог, снимая шляпу.

— Как дела, Луси? Мэри Энн дома?

— Вы входите и садитесь. Пойду скажу ей, что вы здесь.

Она ушла, а Чантри огляделся вокруг. Такая гостиная могла быть в любом городском доме. Только что есть фортепьяно. В городе кроме этого есть еще только одно, и то в церкви. Нет, там не фортепьяно — орган.

• Предыдущая
• 22/39
• Следующая