Шевалье де Сент-Эрмин. Том 1 - Дюма Александр - Страница 1

• 1/113
• Следующая

«Найден неизданный Дюма!» — такие слова вряд ли кого-нибудь удивят. У Дюма-отца, самого расточительного человека своего времени, тратившего без счета не только деньги, но и творческую энергию, было слишком много потребностей. Чтобы их удовлетворить, он непрерывно сочинял, выполнял заказы, с которыми к нему, зная его необыкновенную литературную щедрость, постоянно обращались. Путевые наброски, литературные воспоминания, эссе, очерки обо всем на свете, кулинарные рецепты… Эти иногда совсем короткие заметки, рассеянные среди сотен газетных колонок, так и не удалось собрать в одно издание. Некоторые из них всплывают то там, то здесь, но многие до сих пор не обнаружены.

Совсем другое дело заявить: «Найден большой неизданный роман Дюма, роман, о существовании которого никто не подозревал», — такая новость может вызвать настоящее землетрясение!

Если бы несколько лет назад нечто подобное услышал человек, мало-мальски сведущий в этой области, он бы улыбнулся: это невозможно! И наш просвещенный дилетант обосновал бы свои сомнения: допустим, найдены не все отрывки из романов или рассказов, публиковавшихся писателем сначала в газетах как истории с продолжением, но можно не сомневаться (или только чуть-чуть), что любой роман или рассказ, имевший хоть какую-то литературную ценность, вышел затем отдельным изданием и был таким образом спасен от забвения. Дюма постоянно нуждался в деньгах, он не мог отказаться от такой системы публикаций, которая не только увековечивала его произведения, но и приносила доход, вдвое, втрое превосходивший разовые заработки. Его договоры с газетами подтверждают, что он отлично умел настоять на том, чтобы его романы с продолжением поскорее выходили отдельным изданием.

Можно теперь представить себе изумление, более того, восхищение Клода Шоппа, всемирно известного исследователя, эксперта над экспертами во всем, что касается Дюма, когда несколько лет назад благодаря счастливому стечению обстоятельств — если только в мире есть место случаю — он обнаружил совершенно неизвестный текст, который после прочтения и изучения оказался… последним большим романом Дюма. «Я чувствовал себя, — пишет Шопп, — счастливцем, открывшим Эльдорадо».

И в это легко поверить. Роман, о котором идет речь, даже неоконченный (в нем более тысячи страниц), — не просто очередной триумф нашего Александра, это недостающая часть огромного литературного пазла, который охватывает всю историю Франции от Возрождения до его дней — от королевы Марго до графа Монте-Кристо. Это та самая эпоха Консульства и Империи, когда писатель появился на свет, когда умер его отец, генерал Дюма, блестящий офицер, сделавший карьеру во время Революции и уничтоженный своим соперником Бонапартом.

Все исследователи творчества Дюма замечали отсутствие этой недостающей части и считали, что писатель был вынужден обойти молчанием период истории, слишком близко касавшийся его семьи. Они полагали, что если бы Дюма вынес ту эпоху на суд художественного слова, то сделал бы это, чтобы отомстить за отца, ставшего жертвой исторических событий. Неудивительно, что Клод Шопп считает роман «Шевалье де Сент-Эрмин» литературным завещанием Дюма.

Остается еще вопрос: если основной текст романа был утерян — в истории литературы немало таких примеров, — то почему никто даже не подозревал о его существовании? Издатель, автор этого краткого предисловия, спросил об этом Клода Шоппа, пятнадцать лет в глубочайшем секрете готовившего текст к публикации, тем более, что именно Шопп известен как человек, который знает о Дюма все. Ходят слухи, что он собрал множество документов о предмете его исследований, а в его архивах хранятся более десяти тысяч библиографических карточек, по одной на каждый день жизни писателя — от двадцатилетия Дюма и до самой его смерти.

Ответ Шоппа частично опроверг эти слухи о нем. Нет, у него описан не каждый день Дюма, и для некоторых требовалась не одна, а несколько карточек. Но даже следуя за трудолюбивым Александром постоянно, не всегда можно догадаться, над чем он работает, запершись у себя в кабинете. О времени, к которому относится создание романа «Шевалье де Сент-Эрмин», известно, что Дюма, невзирая на болезнь, очень много работал. Крупным красивым почерком исписывал множество листов и пёреходил на диктовку, только когда рука начинала дрожать… Он не пользовался дорогостоящими услугами «негров» — этого не позволяло его материальное положение. К позднему периоду относятся шедевры, давно говорящие сами за себя (все они изданы отдельными книгами, некоторые из них поставлены на сцене): «Большой кулинарный словарь», гигантский труд, вышедший посмертно; драма в пяти актах по его последнему роману «Белые и Синие», которая пользовалась огромным успехом при жизни автора; заброшенный шестнадцатью годами раньше роман «Творение и искупление», он был закончен Дюма в соавторстве со своим другом Эскиро и опубликован только после смерти автора; множество материалов для газеты «Д'Артаньян» (его последнего журналистского детища), заметок и очерков, заказы на которые сыпались отовсюду.

Немало для писателя на пороге смерти. Невозможно представить, что кроме этого он — без посторонней помощи! — начал роман, который по объему превзошел «Графа Монте-Кристо». Жить ему оставалось не больше двадцати месяцев.

Клод Шопп объясняет, как этот огромный неоконченный роман, последний роман Дюма, смог увидеть свет и почему мы считаем его ключом к разгадке «тайны Дюма», ведь в душе этого человека, светившего многим, был уголок, непроницаемый для посторонних глаз. Шоппу понадобилось пятнадцать лет, чтобы приподнять эту завесу и разгадать тайну. Месяц за месяцем по случайным отрывочным записям исследователь восстанавливал текст романа, который писатель не успел подготовить к публикации.

Известно, что Дюма, готовя «роман с продолжением» к выходу отдельной книгой, самым тщательным образом правил его — безжалостно вымарывал ошибки и исправлял несоответствия, которые остались незамеченными в газетных публикациях. Мы совершенно уверены: никто лучше Клода Шоппа не справился бы с этой кропотливой работой и не заставил читателя почувствовать, как много личного вложил автор в свой последний труд.

Едва ли не извиняясь, предложил нам исследователь публикуемое ниже предисловие. Он считал его чересчур длинным и просил, не стесняясь, сокращать так, как мы сочтем нужным. Сокращать не понадобилось. То, как Клод Шопп рассказывает о своих открытиях и исследованиях, роднит его со скромным Шерлоком Холмсом. О пространных выписках, которыми он подкрепляет свои выводы, о выписках из источников малодоступных или неизданных мы можем сказать только одно — они блистательны (та, например, где Дюма осаживает некого Анри д'Эскампа, прихлебателя властей, осмелившегося выговаривать писателю от имени Истории) и удивительно трогательны (описание встречи писателя, которому было тогда тринадцать лет, с тем, кто был разбит при Ватерлоо).

Остановимся на этом. Рассказ Клода Шоппа будет длинным, и это хорошо — ему так много надо нам поведать! Рассказ Дюма тоже не короток, он намного длиннее предисловия — и это еще лучше. Встреча с ним не только удовольствие, это счастье.

Счастье, которое многих заставит загрустить, потому что, перевернув тысячную страницу, вдруг понимаешь, что час прощания близок, и чувствуешь в горле комок.

Дж. С.

Последнее произведение художника, законченное или брошенное на полпути, иногда едва набросанное, будь то симфония, картина или роман, приобретает de facto ценность завещания — ultima verba.

5 декабря 1870 года Александр Дюма скончался в доме своего сына в Пюи, недалеко от Дьеппа. Четыре дня спустя, «в пятницу, 9 декабря, колонна пруссаков вошла в город […] под звуки музыки», — читаем мы в дьеппском «Наблюдателе».

• 1/113
• Следующая