Путешествие в Мир Снов - Ламли Брайан - Страница 21

• Предыдущая
• 21/37
• Следующая

Теперь Титус Кроу смог рассмотреть огромное лицо, высеченное недалеко от вершины на скрытом от людей склоне. Это был скорее портрет какого-то странного бога, чем человека. Посмотрев вниз, Кроу увидел, что сразу под этой резной маской начинается бездонная пропасть — трещина с вспухшими лавой краями — знак гнева Старших Богов… Отметив для себя это доказательство давно забытой битвы колоссов, Титус Кроу понял, что Нгранек — одна из древнейших вершин.

Впрочем, у бесстрашного преследователя было немного времени для изучения реликвий минувших тысячелетий. Он увидел, как гигантский демон, сложив крылья, устремился в черное отверстие пещеры. Неподалеку от пещеры летало — без всякой цели — множество демонов меньших размеров, и хотя эти твари были по крайней мере вдвое крупнее обычного человека, они в ужасе рассеялись, когда Кроу приблизился к ним.

Титус Кроу спускался все ниже и ниже в темную бездну Нгранека. Теперь ему приходилось двигаться вслепую, медленнее, и ориентируясь только на приглушенные удары огромных кожистых крыльев.

Сначала ему показалось, что он попал в обитель ночи, но затем, когда его глаза получше привыкли к мраку, он заметил, что темный воздух слегка светится. Неожиданно его окутали зловонные облака тумана, порожденные, видимо, в самом сердце земли.

В тусклом сиянии, высоко вверху, появился сводчатый, покрытый сталактитами потолок, тянувшийся в бесконечность, а внизу Кроу увидел чудовищные иглы горных вершин, которые не могли быть ни чем иным, как легендарными пиками Трока. Ниже и ниже спускался сновидец в подземный мир. И вот уже серые пики Трока из кошмарных игл превратились в гигантские колонны. Их вершины устремились в неведомую высь, а подножия тонули во тьме, и Титусу Кроу стало казаться, что он уже не летит, а падает в бездонный колодец — настолько все эти бесчисленные столбы походили друг на друга. Но, стряхнув наваждение, он продолжал преследовать обладателя чудовищных кожистых крыльев.

Затем, через века, как показалось Титусу Кроу, хотя, возможно, прошло всего несколько минут, свирепый ветер, с воем набросился на сновидца. Пытаясь противостоять этому безумному потоку, Титус мог только молиться, чтобы его не швырнуло на гранитные колонны, возвышавшиеся со всех сторон. Новое зловонное облако — смесь серных испарений и дыма окутало все вокруг, и Титус окончательно потерял способность ориентироваться. Однако вскоре ветер утих, дым рассеялся, и сновидец обнаружил, что пики Трока остались позади, сменившись мглой с бледно-голубыми смертоносными огнями. Стояла мертвая тишина и лишь изредка доносились далекие удары чудовищных крыльев усталого демона.

Кроу понял, что теперь он парит над знаменитой долиной Пнотха, где огромные дхолы роют свои норы и возводят надгробья из костей. Тогда же он почувствовал беспричинный страх, который знаком каждому сновидцу, оказавшемуся перед лицом материализовавшегося кошмара. Ведь именно в эту долину гулы реального мира сбрасывают остатки своих пиршеств на кладбищах. Титусу Кроу не хотелось встречаться ни с гулами, ни с дхолами.

Некоторое время сновидец снова летел вслепую, почти в сплошной темноте, инстинктивно выбирая направление. Пролетая под неприятно пахнущими сводами из слоновой кости, он раз за разом напоминал себе, что в Мире Снов все гораздо проще, чем в реальном мире. Хотя — и тут он насмешливо хмыкнул, иронизируя над своим стремлением объяснить необъяснимое — почему же — если это на самом деле так — он все время попадал из огня да в полымя.

Снизу время от времени доносился слабый хруст, который скорее всего издавали дхолы, складывающие в огромные кучи всевозможные кости. Один раз Титус Кроу задел что-то громоздкое и слизистое. Затем впереди появилась яркая точка. Вскоре нестерпимо яркий свет залил все вокруг. Приблизившись к источнику болезненного сияния, Кроу увидел, что это естественная пещера. Внезапно огромная серая тень бесшумно скользнула в потоке белого света и исчезла среди теней…

Титусу показалось, что его механическое сердце сжалось от жалости, а потом застучало в грудной клетки, как взбесившийся будильник. В вытянутых лапах чудовища он увидел беспомощно обмякшее стройное тело. Вновь вспыхнувшая ярость придала Кроу решимость, он схватился за рукоятку заткнутого за пояс кривого меча и, пробормотав проклятия, влетел внутрь ярко освещенной пещеры.

И в ту минуту, когда сновидец оказался в бескрайней белой пещере, произошло несчастье… Титусу Кроу еще повезло, что мерзкая тварь уже улетела, и он, миновав ощетинившийся острыми кристаллами вход, завис на высоте всего в несколько футов над равниной белого песка — полом фантастической пещеры. Но если бы Титус Кроу летел чуть выше… даже мысль об этом вызывала дрожь.

Итак — без каких-либо причин его плащ внезапно исчез, пропал, без всяких следов, в мгновение ока, оставив сновидца в воздухе — словно удалого ныряльщика, летящего к воде по крутой кривой, только вместо воды впереди был белый песок! Через секунду последовал страшный удар, наступило кратковременное забытье, затем — болезненное пробуждение. Титус Кроу выплюнул песок и поднялся на ноги. Потрясенный и обескураженный, он внимательно осмотрелся. Плащ исчез — и на переживания по этому поводу времени не было, как не было в них и смысла. У великого мистика были другие, более важные заботы.

Рассматривая странную пустыню из белого песка, Кроу напряг зрение, заметив неясное движение где-то впереди. Инстинкт подсказал ему, что здесь, в этом удивительном месте, таится страшная опасность — и для него, и для девушки-богини. Если он хочет спасти Тианию, то должен одолеть неведомых врагов один, обнаженный, и пеший…

Де Мариньи проснулся внутри «часов», которые двигались по орбите вокруг Земли. Пробуждение было мгновенным, без обычных промежуточных состояний полусна и физической лени, так что он немедленно вспомнил все, что случилось. Когда де Мариньи открыл глаза и увидел хорошо знакомую внутренность «часов», его несколько неуверенный смех превратился в крики триумфа — он понял, что его поход против рогатых в Дилат-Лине закончился полным успехом.

Но вскоре искренняя радость сменилась озабоченностью — де Мариньи обнаружил несколько довольно неприятных вещей. Первое: на нем был летающий плащ, и это означало только одно — у Титуса Кроу больше нет плаща. Тут он вспомнил слова Атала, что один глоток эликсира немедленно переносит сновидца обратно в реальный мир, но не одного, а вместе со всем имуществом, которое он «взял» в Мир Снов! Понимая, что по всей вероятности от плаща зависит жизнь Титуса и Тиании, де Мариньи нашел последние мысли слишком неприятными, чтобы продолжать обдумывать их. Вместо этого он занялся проблемой номер два: он собирался немедленно вернуться в Мир Снов — только внутри «часов». Но как же он сделает это — ведь спать ему совсем не хотелось.

Все получилось с точностью до наоборот. Разозлившись, де Мариньи громко обругал себя. Эликсир Атала, насколько это коснулось его самого, сработал чудесно. Но его действие оказалось сильнее любого самого сильного возбуждающего средства, которое де Мариньи пробовал за всю свою жизнь. И не было никакой гарантии, что действие этого фантастического лекарства вскоре прекратится. Де Мариньи снова обругал себя. Конечно, он не мог предусмотреть подобного результата, но ведь было так просто попросить у Атала снадобье с противоположным эффектом! Затем глаза де Мариньи засияли от воодушевления, и он пощелкал пальцами. Значит ему нужно средство, которое вернуло бы его в страну грез? Но ведь он знает чудесный напиток забвения! Алкоголь!

Де Мариньи был не большим любителем выпивки, но стаканчик бренди всегда доставлял ему радость. Двойной — ускорял работу разума. Второй двойной, выпитый сразу после первого, обычно вызывал у него покалывание кожи. Третий — сильно притуплял чувства, а уж четвертый…

Пол-бутылки отправят его в Мир Снов! Как хорошо, что на борту «часов» есть запас спиртного! Перед отлетом на Элизию де Мариньи приобрел три бутылки самого лучшего бренди. Они предназначались для Титуса Кроу, единственной слабостью которого была страсть к хорошим крепким напиткам. С улыбкой де Мариньи открыл одну из бутылок и сделал большой глоток. Жидкость словно пламенем обожгла его горло. Кашляя и отплевываясь, невольный пьяница покачал головой — Кроу назвал бы его варваром, но, вероятно, согласился бы, что ситуация требовала быстрых решений, пусть даже таких диких.

• Предыдущая
• 21/37
• Следующая