Поверить в мечту (СИ) - Чиркова Вера Андреевна - Страница 46
- Предыдущая
- 46/65
- Следующая
— Только расправим дальше сосуды и запустим регенерацию тканей… оно потом само пойдет.
— У нее сейчас внутренний резерв раза в три сильнее светится, чем обычно, — внезапно сказала Ярослава по-русски, — ей и правда, нужно немного сбросить. А судя по тому, что мне Тин говорил про уже проделанную подготовку, сейчас как раз можно охватить процессом регенерации большую площадь…
— Что она говорит?! — заволновался Геб, отлично понявший, что предлагает сделать моряна и больше всего боявшийся, что эта строгая женщина запретит лечение своей дочери.
Или сыну… целительница на поверку оказалась мальчишкой. А глупая Адистанна вымочила слезами все салфетки в его комнате, рыдая о судьбе своего красавчика, вынужденного жить с иномирянкой, которая буквально вытирает об него ноги.
— Говорит, что можно попробовать, — перевел Костик и испытующе уставился на моряну, — пойдем в другую комнату или тут, в уголке?
— Лучше тут, — решила повелительница, — тут сейчас очень хорошее место… Слава ты останешься или выйдешь?
— Мы лучше пойдем из дяди человека делать, — категорически отказалась Ярослава, ее подташнивало от концентрации энергии, — адмирал, вы с нами… и бумаги все захватите.
Кого она имела под словом — "нами" адмирал понял, когда анлезиец чуть ли не на руках понес жену к выходу. И старший из сыновей шел рядом с ними, готовый подхватить мать в любой миг.
Инвард печально вздохнул и отправился следом. Он невероятно завидовал счастливому лучнику, причем именно его способности вовремя понять, что он встретил свою половину. И добиваться ее внимания с редкой настойчивостью. Сам он ни такой проницательностью, ни настойчивостью в двадцать пять лет к сожалению, не обладал, и потому теперь так жестоко расплачивается.
Урдежис, со скованными руками, в простой одежде и без примелькавшейся грозди амулетов, сидел в ожидании допроса на стуле в коридоре. Увидев Инварда, старик вздрогнул и испуганно задрал вверх нос. Наверное, пытается изобразить безразличие к приговору, без труда расшифровал этот жест адмирал и мстительно ухмыльнулся. Это подлец даже не представляет, насколько далеки его представления о возможном наказании от того, что придумала изобретательная моряна.
— Веди его за нами, — приказал адмирал и вдруг понял, куда они сейчас отправятся.
В прежний кабинет советника, он тут, недалеко. И зачем таскать куда-то сундуки бумаг и свитков, если у обожающего порядок в делах Урдежиса все разложено по ящичкам и по полочкам?
Советник слишком поздно понял, куда его ведут, и на мгновенье даже задохнулся от неожиданно вспыхнувшей надежды. Неужели они и в самом деле так глупы и считают, что он мог не предусмотреть такой поворот событий и не подготовиться к нему со всей тщательностью? И тут же постарался подавить все свои чувства, и даже думать себе не разрешил на эту тему. Только истово пробормотал про себя мольбу к великому Астандису, помоги в этот раз, в самый последний!
— Он чему-то обрадовался, сильно, — предупредил Стан мать на родном языке, и придержал за локоть собравшегося переступить порог адмирала, — там наверняка ловушка.
— Тогда начнем тут, — сразу определилась Слава, достала хрусталь, качнула перед лицом советника, — взгляни сюда… внимательнее… тут вся твоя жизнь… все обиды, неудачи, надежды… любовь и месть… как много всего было… и сколько надежд не сбылось. Ты никогда никому этого не рассказывал, но теперь у тебя появилась возможность все объяснить, рассказать, почему ты выбрал для себя такой путь. Тебе хочется искренне поведать нам про все свои замыслы… про тайники и ловушки, про сообщников и тайных помощников, и про тех, кого ты принудил к содействию силой. И сначала ты хочешь сказать, как работает ловушка в твоем кабинете.
— Там все просто… — советник понимал, что теряет последний шанс на побег, но почему-то не мог не рассказать все откровенно этой женщине с так знакомыми глазами, — возле стола есть рычаг. Нужно только сесть в кресло и сильно нажать на него ногой. Тогда разомкнется потайная цепь и люстра рухнет на тех, кто под ней. И одновременно распахнется дверца потайного хода. Он ведет в канализацию… это самый неприятный вариант, на крайний случай.
— Еще ловушки в кабинете есть? — не поверил Стан, что такой хитрец мог приготовить только один вариант.
— Мелкие, — не смог смолчать Урдежис, и начал перечислять, — дверца правого шкафа падает на сидящего возле него, если дернуть шнурок, в синем кувшине вода со снотворным, чернила в малахитовой чернильнице через несколько дней выцветают, из ложной ручки секретера выскакивает ядовитая игла, в одной из подушек дивана спрятан кинжал…
— Стоп, — не выдержала Ярослава, — идем лучше вот в эту дверь, там что?
— Комната писарей.
— Ловушки есть?
— Нет, только подслушки и потайные окошки для подглядывания.
— М-да, ну и домик, — хихикнул Стан, — как все схвачено! Ну, допустим, за нами никто не подсмотрит, но к писарям все равно не пойдем. Что в этой комнате?
— Это гостиная для посетителей, ожидающих аудиенции.
— Ловушки?
— Только те же, что у писарей, гости обычно приходят с амулетами.
— Идем туда, — постановил адмирал, которому надоело торчать посреди коридора под недоуменными взглядами гвардейцев.
Гостиная оказалось небольшой, но уютной, с буфетом у одной стены, и камином у другой. Два окна, между ними стол и стулья. Вдоль стен удобные кресла, посредине ковер. В одном ближнем от двери углу вешалка, в другом скромная дверь в умывальную.
Адмирал задержался у порога, выдавая следовавшим за ними гвардейцам какие-то указания, а остальные вошли в комнату, устроились в креслах.
— Возьми стул, поставь посредине и садись, — Ярославе было неудобно смотреть на Урдежиса снизу вверх.
А, кроме того, она считала, что сидящий человек менее напряжен и, следовательно, не так озлоблен, как стоящий перед собеседниками навытяжку. Идея, пришедшая женщине в голову, пока она обдумывала, как лучше выполнить поставленную моряной задачу, предполагала доверие и понимание, а для этого нужно было постараться не унизить пациента, а вызвать у него уважение.
Советник хмуро усмехнулся, но приказ выполнил, хотя отлично чувствовал, что вовсе не настолько подчинен воле этой женщины, как следовали его собственным желаниям некоторые из врагов под действием дурмана.
— Скажи мне, — молодая женщина вполне подходила по возрасту советнику в дочери, но смотрела с терпеливым сочувствием мудрой матери, — зачем тебе нужно было чтобы Гинло стал королем? Ты же не мог не предвидеть, что родичи его заберут!
— Если бы он стал королем — не забрали бы! Они же не могут не понимать, как им это выгодно, иметь в подчинении целый континент, хоть и небольшой! Тут же можно размножаться, питаться… — с внезапным жаром заспорил Урдежис, — они ведь намного сильнее людей, значит, достойны властвовать. Они должны были принять этот дар… и тогда мой мальчик навсегда остался бы тут.
— А ты знаешь… — печально сообщила Слава, в который раз убеждаясь, каким уродливым монстром может обратиться отцовская любовь, если ничто не остановит безумных планов родителя по устройству жизни отпрыска, — он ведь едва не умер. Ты бросил его умирать в потайной комнатке и бежал, и моей дочери вместе с его матерью и дедом едва удалось спасти мальчишку. Он был такой худой и бледный… неужели ты не видел, что мальчик уже стоит на последней грани? Как ты теперь будешь жить, вспоминая его скрюченное тельце, брошенное в том холодном чулане? А ведь он наверняка тебя любил, называл папой… раскинув руки бежал навстречу, когда долго не видел… верил каждому твоему слову, и верил, что ты самый добрый и самый смелый?! И он ждал что ты придешь туда в этот потайной склеп, вынесешь его, поможешь, спасешь… а ты бросил, предал… как ты теперь посмотришь ему в глаза, если когда-нибудь встретишь, Урдежис?!
— Я не хотел… я собирался вернуться… — старик вдруг схватился закованными в кандалы руками за лицо и горько заплакал, впервые за много лет искренне и безо всякой для себя выгоды.
- Предыдущая
- 46/65
- Следующая
