Время камней - Ежов Михаил - Страница 38

— А-а, пустое! — Нармин махнул вдруг рукой. — Брось. Забудь! Все вздор. В конце концов из всего этого непременно что-нибудь да получится, что-нибудь да выйдет, потому что ведь не может же такого быть, чтобы всегда, всю жизнь… Как ты думаешь?

— Я надеюсь, что вы… — Сафир помолчал, подбирая слова, потом развел руками.

— Вот-вот, — закивал Нармин, вскакивая и начиная ходить по комнате, — именно, что не видно никакого выхода. Понимаешь ты это, понимаешь?! — Он вдруг остановился к внимательно посмотрел Сафиру в глаза. — Если бы я только смог каким-нибудь чудом узнать будущее и мне открылось, что нас ждет, пусть даже что-нибудь страшное, о чем и подумать жутко, то все равно, кажется, мне стало бы легче.

— Да, наверное, это так и должно быть, — согласился Сафир, тоже глядя на друга.

— Но только все это мечты, бесплотный мираж. И это, пожалуй, самое страшное.

— Но смертным и не дано видеть будущее, разве что избранным, — заметил Сафир.

— Пусть, пусть так, — закивал Нармин, садясь в кресло, — я ведь и не желаю обязательно сам видеть, но если бы кто-нибудь мог открыть мне…

— Говорят, быть предсказателем нелегко. Они вроде видят мертвых, и те говорят с ними. Должно быть, не самое приятное занятие.

— Я не боюсь усопших. Впрочем, и живых тоже. Но сам видеть будущее не хотел бы. Слишком… как это сказать? — Нармин нетерпеливо щелкнул пальцами. — Легко было бы тогда, неинтересно. Словно ты уже умер. Понимаешь?

— Разумеется, — кивнул Сафир.

— Но одно знать мне бы очень хотелось. — Нармин взял со столика бокал и пригубил. — Нашу с Хабрией судьбу.

Разговор на некоторое время прервался. Сафир глядел в окно и думал о том, как ему повезло, что в его жизни есть Армиэль и они так замечательно ладят и могут находиться в обществе друг друга хоть целыми сутками, была бы возможность. Он на мгновение прикрыл глаза и представил принцессу в подвенечном платье, украшенную золотой пелериной и лилиями. Невольно Сафир улыбнулся. Его любовь была прекрасна, и ничто ее не омрачало. От осознания этого на душе становилось сладко и удивительно легко.

Армиэль. Армиэ-э-ль…

Ормак Квай-Джестра отбросил тяжелый полог и вышел из паланкина, ступив на вымощенный белым и красным камнем двор. Перед ним возвышался двухэтажный дом, крылья которого терялись в зарослях буков и эвкалиптов. Фасад здания украшали лепнина, покрытая бронзовой краской, и мраморные статуи богов, белевшие в тени полукруглых ниш.

Двое слуг распахнули дубовые двери прежде, чем Ормак ступил на крыльцо. Он вошел в дом, и его окружил прозрачный сумрак, в котором царили ароматы жасмина и лимона.

Управляющий, плотный человек в бархатной тунике и коротком плаще, стремительно вышел из дальней двери и устремился навстречу своему господину, почтительно нагнув торс вперед. Под мышкой он нес кипу свитков, а рукой придерживал у пояса связку ключей — то ли для того, чтобы они не били его по животу, то ли не желая нарушать мирную и торжественную тишину усадьбы.

— Ваша Светлость! — обратился он к Ормаку, останавливаясь в трех шагах. — Как ваше здоровье?

— Благодарю, Пейлис, вполне сносно, — отозвался Первый Советник на обычное приветствие управляющего. Тот поклонялся Инстаму, богу врачевания, и поэтому всегда начинал разговор с того, что интересовался здоровьем собеседника. — Надеюсь, и твое не вызывает опасений?

— Я в совершеннейшем здравии, мой господин. — Пейлис поклонился, зашуршав свитками.

— Вот и прекрасно. Что у тебя в руках? Документы, не терпящие отлагательств?

— Как всегда, Ваша Светлость, — управляющий чуть улыбнулся, отвечая на иронию хозяина.

— Ты расскажешь мне все по пути в кабинет. — Ормак двинулся через зал, а Пейлис засеменил чуть позади него. — Итак?

— Ваша сестра, господин…

— Да? — Ормак наклонил голову и сжал губы. — Что опять?

— Дама Ксанвия приобрела в лавке Нирбана еще несколько приспособлений того рода, что так занимают ее.

— И?

— Нирбан прислал счет.

— Сколько?

— Семьсот сребреников, Ваша Светлость. Но он согласен сделать скидку, если вы предпочтете расплатиться золотом.

— Какую?

— Двести пятьдесят золотых за все, господин. Это выгодно.

— Что ж, тогда так и сделаем, — Ормак потер рукой подбородок. — Развлечения Ксанвии становятся все обременительнее. Где она сейчас?

— В левой галерее, господин. Рабы устанавливают там…

— Новые игрушки, — кивнул Ормак. — Понятно. Слухи о пристрастиях Ксанвии уже просочились в окружение императора. Он не одобряет подобных вещей, хоть и не запрещает их. Мне бы не хотелось расплачиваться за привычки моей сестры чем-то кроме золота. Боюсь, ей придется посидеть некоторое время дома.

— Полагаю, слухи могли распространиться при участии Нирбана, — заметил Пейлис.

— Едва ли. Он понимает свою выгоду и не стал бы трепать языком ради развлечения. Скорее уж причина в том, что Ксанвия никогда не делала тайны из своего увлечения. Она считает, что именно так должна развлекаться знать. Это наша мать внушила ей подобные мысли.

— Да хранят духи госпожу, — проговорил Пейлис, опустив голову.

— Да хранят, — отозвался Ормак. — Что ж, я понял тебя. Расплатись с Нирбаном золотом, а Ксанвию вели запереть. Пусть этим займутся Ракул и Мараб, им не впервой. И не церемоньтесь с ней.

— Да, Ваша Светлость, как прикажете. — Пейлис поклонился.

— Ступай.

Когда управляющий ушел, Квай-Джестра направился в свои покои. Ему не терпелось прочитать письмо, которое он получил перед тем, как покинул дворец. Его подсунули под дверь его рабочего кабинета. Небольшой конверт из плотной бумаги не был подписан, а сургуч запечатали урдисабанской монетой. Таким образом, угадать отправителя было совершенно невозможно, поэтому Ормак торопился вскрыть послание и выяснить, что хочет сказать ему неизвестный. Обычно он не доверял письмам такого рода, но это передали во дворце, следовательно, автором был кто-то из высокопоставленных лиц, иначе оно не дошло бы до адресата.

Первый Советник сломал печать и извлек сложенный вдвое листок. Развернув его, он подошел к окну, где было больше света, и стал читать.

«Ваше Сиятельство, — говорилось в письме, написанном изящным четким почерком, — я слышал, что ваша сестра страдает особенным недугом, называть который нет смысла: он известен нам обоим. Уверен, что вы, будучи любящим братом, прилагаете максимум усилий, чтобы избавить даму Ксанвию от него. Однако дало ли хоть какое-нибудь из средств результаты? Осмелюсь предположить, что нет.

Позвольте же мне предложить вам некоторый способ излечения вашей сестры. Если вас не оскорбило мое смелое письмо, я буду ждать вас завтра ближе к полудню в императорском дворце, в отведенных мне покоях.

Надеюсь, ваш друг,

Хорт Ариган Дьяк, барон Деморштский».

Две из двенадцати лошадей скакали немного впереди, они несли Армиэль и Сафира, которым наконец удалось встретиться после довольно продолжительной разлуки. Молодые люди подставляли лица ветру и утренней прохладе, вдыхали ароматы полевых цветов и радовались, что могут быть вместе. Позади них ехали телохранители принцессы, недовольные тем, что госпожа не позволила им окружить себя кольцом. В последнее время в городе собралось слишком много разного пришлого люда, привлеченного приближающимся праздником Вознесения Летних Даров. События подобного рода всегда сопровождались нашествием тех, кто собирался пополнить свой карман и брюхо императорскими щедротами, расточаемыми по поводу празднеств, и тех, кто планировал поживиться за счет чужой рассеянности, — карманников, домушников и грабителей.

— Скоро вся эта суматоха закончится, — говорил Сафир, глядя на Армиэль. — Посол пробудет здесь не так уже долго, от силы пару месяцев, и я не все время буду сопровождать его.

— Вот как? — девушка слушала, слегка склонив голову. — Почему?

— Нармин-Армаок займет мое место.