Свой среди волков - Эллис Шон - Страница 30

• Предыдущая
• 30/60
• Следующая

Мне не терпелось прыгнуть в самолет и улететь поскорее. Теперь, когда путь назад, к волкам, я себе отрезал, мне хотелось только одного — домой. Я устал выслушивать как похвалы, так и упреки. Но меня все-таки уговорили остаться в лагере на пару недель, чтобы немного прийти в себя и восстановить силы. А это оказалось не так просто. Понятно, что мне предстоял нелегкий период психологической адаптации. Но существовала еще одна проблема — мой организм так привык к сырому мясу, что долгое время просто отказывался принимать другую пищу! Я умирал от желания навернуть пиццы с пеперони, мороженого и прочей съестной ерунды, но мой бедный желудок пока не способен был переварить все это. К тому же он настолько сжался, что я мог есть только по чуть-чуть, маленькими порциями. Мне требовалось три дня, чтобы съесть то, что сейчас я уминаю за один присест. А углеводы добрых три недели мгновенно вызывали у меня тошноту и расстройство желудка.

Но труднее всего было вновь научиться жить среди людей. Мир, который я только что покинул, был простым и гармоничным. В нем отсутствовали хитрость, злоба, обман и бессмысленная жестокость. Там царил естественный и разумный порядок вещей. Волки могли вести себя агрессивно и жестко, защищая свои интересы, но о близких заботились нежно и преданно, что я испытал и на себе. Главной задачей этих животных было кормить и защищать свою семью, но они также уважали и остальных существ, живущих рядом. Они убивали только ради еды, а не ради забавы, и не больше, чем необходимо.

Люди же, напротив, обычно плюют на окружающий мир с высокой колокольни. Им присущи жадность и эгоизм, они обращаются с природой так, будто все на свете существует для них одних. Наше общество во многом несправедливо и жестоко. Дожидаясь своего рейса в аэропорту, я наблюдал, как родители без всякого повода отчитывают и ругают своих маленьких детей. Мне хотелось крикнуть им: «Немедленно прекратите! Это же ваши дети. Научитесь ценить то, что имеете!»

И вот, после всей этой нервотрепки, я наконец-то очутился в Англии. Мои мысли постоянно занимал вопрос, как улучшить жизнь волков в неволе. Теперь, когда я так глубоко проник в их мир, мне открылись вещи, которые нельзя постичь, наблюдая за ними со стороны. Как часто поведение волков толковалось неверно! Их истинные потребности оставались без должного внимания, и я страстно желал помочь им.

Первым делом я отправился в Плимут — повидаться с Джен. К тому времени у меня совсем закончились деньги, и я активно взялся за поиски работы. Я хотел найти что-нибудь, связанное с животными, предпочтительно из семейства собачьих, но в то же время обеспечивающее достойный заработок. С помощью старых армейских связей мне удалось устроиться на курсы инструкторов-кинологов при военном ведомстве в городке Мелтон-Моубрей, в графстве Лестершир. Мы начали с основ дрессуры, потом были тренировки с преследованием, когда пес должен догнать чужака и схватить за рукав, и напоследок — правила ухода за служебными собаками. Курсы длились три месяца, и по окончании этого периода я досконально знал все — от правил кормления и присмотра за животными до методов обучения собак и людей, которым предстоит иметь с ними дело.

В армии у собак много работы. Специально обученные псы по запаху находят мины на вражеской территории, патрулируют опасные зоны и, подобно полицейским собакам, могут догнать и задержать врага, ухватив его за руку. Но в отличие от четвероногих стражей закона, армейские собаки не живут вместе с людьми, и для них не существует четкого разделения на «своих» и «чужих». Любой, кто заходит на территорию вольера в неположенное время, — нарушитель, и они обязаны напасть и задержать его.

У меня не лежала душа к такому подходу, но я вынужден был идти на компромисс. По крайней мере, здесь мне платили за работу с животными. Но армейский дух заведения давал о себе знать: все — и люди, и собаки — безоговорочно подчинялись приказам. Главным над нами был старшина Сид Гиллем, высокий, сухопарый человек, которого мы прозвали Блейки в честь инспектора Блейка, сурового босса из старого комедийного сериала.

Блейки был совершенно несгибаем, когда дело касалось дрессировки собак. Инструкторов учили жестко подчинять себе животных. О моей привычке представляться членом стаи с низким статусом пришлось временно забыть. От меня требовали прямо противоположного поведения. Но перечить командиру или ставить под сомнение его методы не смел никто, в том числе и я, хотя мне-то было очевидно, что существует куда более простой и гуманный способ заставить пса что-то сделать. Запугивание и наказание с помощью грубой силы никогда не казались мне хорошей основой для взаимоотношений. Тем более что кое в чем эти животные намного превосходили своих инструкторов — они были сильнее и быстрее, а их органы чувств — совершеннее.

Но у индейцев я научился одному правилу — никогда не указывай другим, что им следует делать. Поэтому я смиренно держал эти мысли при себе. Мои американские братья говорили еще, что мечтать — это хорошо, но до тех пор, пока мир не готов принять и исполнить твою мечту, проку от нее нет никакого. Блейки принадлежал к поколению, воспитанному по строгим канонам. Он привык четко следовать правилам, и для него было просто немыслимо изменить заведенный порядок. Он был абсолютно не готов воспринимать что-то новое. Он даже не использовал еду в качестве поощрения, хотя это обычная практика при дрессировке гражданских собак. С ним животные знали только один язык — насилия.

Блейки очень серьезно относился к работе, и мне ничего не стоило водить его за нос, чем я и занимался. Каждое утро я прятал в кармане сосиску, украденную за завтраком. Мои подопечные вели себя как шелковые и не отходили от меня ни на шаг, так что применять силу просто не было нужды. После урока псы получали сосиску. Мои результаты всегда оказывались лучшими в группе. Думаю, Блейки что-то подозревал, но ему так и не удалось меня раскусить.

Вскоре после того, как я покинул Мелтон-Моубрей, старшину показали по телевизору. Он участвовал в одном развлекательном шоу. Смысл был в том, что экспертов-кинологов попарно объединяли со знаменитостями, которым они давали советы по дрессировке домашних собак. Блейки угодил в партнеры к Джулиану Клэри[5] с его маленькой комнатной собачонкой. Очень тонко продуманное издевательство со стороны режиссера. Невозможно представить себе двух более разных людей. Блейки, который тренировал огромных, свирепых армейских псов, заставляя их проникать на вражескую территорию и возвращаться с победой, — на государственном телеканале, рядом с Джулианом, держит на розовом поводке комочек белого меха! Бедняга с трудом пережил такое унижение. При следующей встрече я первым делом спросил, как поживает Джулиан. Побагровев, он схватил меня за ухо и прошипел, чтобы я больше никогда не смел упоминать это имя в его присутствии. Но, несмотря ни на что, я уважал Блейки. Он был неплохим человеком — и одним из тех немногих, с кого я в жизни брал пример. Он не только заведовал тренировочной базой, но и выполнял обязанности ветеринарного инспектора. Раз в три месяца он совершал обход, проверяя состояние здоровья всех собак в казарме. После моего отъезда между нами сохранились дружеские отношения. И, надо отдать ему должное, когда он увидел, как я обращаюсь с собаками, то признал, что его старые методы несовершенны. А спустя несколько лет Блейки приезжал в Девоншир — проведать меня и посмотреть на моих волков.

После окончания курсов я устроился помощником главного кинолога при штабе сухопутных войск под Уилтоном, в графстве Уилтшир. В мое распоряжение поступили шесть собак в казармах Эрскина. Их держали для охраны лагеря. Мне нужно было круглосуточно поддерживать этих псов в состоянии полной боевой готовности. Я обнаружил среди них несколько очень интересных типов. Не домашние любимцы, а настоящие работяги — немецкие овчарки, специально выведенные для того, чтобы вступать в единоборство с человеком. Эти непростые животные требовали предельно осторожного обращения, и я искренне сочувствовал им. Собак к работе готовили по шесть — восемь недель, а людей — всего по две. С моей точки зрения, все должно было быть ровно наоборот. Такая система приводила к тому, что многие дрессировщики частенько вообще не знали, как подступиться к псам, и не могли за ними угнаться.

• Предыдущая
• 30/60
• Следующая