Свой среди волков - Эллис Шон - Страница 14

• Предыдущая
• 14/60
• Следующая

Если бы только я заранее заметил и правильно расшифровал те предостерегающие знаки, что бета-волк подавал мне! Ведь он рычал все громче, пока я подходил к этой злополучной утке. Но я не обратил внимания на предъявленный мне смертоносный арсенал, вот и поплатился. Еще Рубен предупреждал меня особым положением ушей, опустив их горизонтально, как крылья самолета, чтобы показать, что даже издали он защищает свою собственность.

Этот случай заставил меня по-новому взглянуть на многие вещи. Я покинул вольер, размышляя о том, кого же в действительности считать чудовищем на нашей планете. Люди объявили волков кровожадными убийцами, но ведь истинная сила — в том, чтобы, имея оружие, не пускать его в ход без надобности. Смог бы кто-нибудь из людей, обладая столь сокрушительной боевой мощью, так же разумно и сдержанно пользоваться ею?

Я провел в армии семь лет. Мне часто доводилось видеть людскую жестокость, и каждый раз я испытывал все больше ужаса и отвращения. Будь я человеком набожным, возможно, обратился бы, подобно многим другим ветеранам, к Богу и церкви, чтобы замаливать грехи — свои и всего человечества. Вместо этого я смотрел на волков и все сильнее чувствовал некую духовную связь с ними. Тот палевый, в зоопарке, заглянул мне прямо в душу и словно увидел запрятанные в ее потаенном углу детские горести. А теперь спаркуэллские волки будто бы чувствовали мою тревогу, мой стыд и каким-то образом предлагали ключ к спасению.

Как я уже говорил, служба в армии доставляла мне удовольствие. Причин тому было множество. Во-первых, мне удалось объехать полмира. Во-вторых — я любил испытывать себя на прочность, мне нравилось быть частью команды. Пьянящее чувство собственного могущества охватывало меня, когда я управлял тяжелой артиллерийской установкой. Но нынешние войны так далеки от реальности, что большую часть времени я даже не знал, с кем и за что сражаюсь. Меня постигло глубокое разочарование. С детства я был приучен убивать для разумных целей, с уважением к животному, у которого отнимаешь жизнь, и к его месту в мире. А будучи солдатом, я составлял часть огромной бездушной машины, убивавшей из других побуждений, совершенно мне чуждых.

Последней каплей для меня стала серия рейдов в Северной Ирландии. Вся округа там была пропитана атмосферой вражды и сопротивления. Один раз среди бела дня я шел по улице в униформе, и, представьте себе, на меня напала «банда» детишек лет шести-семи, не старше! Они выкрикивали ругательства и бросали в меня палки и куски битого кирпича — все, что находили на земле. Скорее всего, они видели, как взрослые делают то же самое, и просто подражали им. Но сколько ненависти было у них в глазах! Этим малышам следовало бы сидеть дома, играть в «Лего» и дочки-матери или смотреть «Улицу Сезам»; им следовало бы находиться где угодно, только не здесь, не на этих улицах. Сегодня по примеру старших они кидают кирпичи, а завтра по приказу командира будут сбрасывать бомбы.

Не знаю, убивал ли я людей в Северной Ирландии. Я стрелял в ходе сражения, и люди умирали, но попадали ли в них именно мои снаряды — этого я не знаю и знать не хочу. Тошно уже от одного того, что я участвовал в процессе. Это ничуть не напоминало честную битву. Высшему командованию, по сути, было на нас плевать, а местные жители ненавидели нас всей душой. Что бы мы ни делали, это только подливало масла в огонь. Проблему нужно было решать как-то иначе, и через несколько лет враждующие стороны наконец додумались сесть за стол переговоров.

Наблюдая за волками, я сразу обратил внимание на то, что они проявляют агрессию совсем не так, как люди.

Думаю, много сотен лет назад мы были куда более похожи в этом отношении. Волки прекрасно умеют убивать и постоянно угрожают пустить свои навыки в ход, но на деле используют их лишь в тех редких случаях, когда это крайне необходимо. Например, они готовы драться до последнего вздоха, чтобы защитить свою семью или сохранить доступ к источнику пищи, который поможет им пережить холодную зиму. Вражда между двумя стаями может быть смертельной. Но волк всегда уважает своего соперника и ценит его способности. Мы же, как правило, цинично и пренебрежительно относимся к нашим противникам — в современных условиях ведения войны нам даже не обязательно их видеть. Мы убиваем простым нажатием кнопки, и рядовые бойцы зачастую вообще не в курсе, отчего возник конфликт. Этические основания для такого бесцельного, никому не нужного убийства весьма и весьма шаткие. Всем этим я был сыт по горло.

Волки завладели моим сердцем и, кажется, похитили рассудок. Я вдруг понял, что не испытываю к своим собратьям — людям — ничего, кроме презрения. А эти создания, напротив, вызывали у меня безграничное восхищение. Я понял, что хочу навсегда остаться среди них. С ними я чувствовал себя гораздо лучше, чем с людьми. Только в их мире я мог обрести столь необходимое мне ощущение порядка, безопасности и, что самое главное, духовного родства.

В итоге почти сразу после ухода из армии я совершил поступок, безумный во всех отношениях: продал все, что у меня было, и на вырученные деньги купил билет на самолет до Америки. Я вознамерился лететь в чужую страну, где никого не знал, чтобы встретиться с человеком, которого в жизни не видел, и работать по программе, для которой не имел должной подготовки! Этот человек, по имени Леви Хольт, был индейцем из племени нез-персэ. Он возглавлял учебно-исследовательский центр по изучению волков на землях, принадлежащих его племени, недалеко от города Винчестер, в штате Айдахо. Там держали в неволе стаю волков — в качестве наглядного пособия для публики, а также с целью предоставить молодым членам племени возможность поближе познакомиться с традициями и культурой предков. Параллельно Хольт вел вызвавшую в свое время немало споров научную программу по внедрению диких волков в Скалистые горы, в которой участвовала группа высококвалифицированных ученых-биологов. Мои же познания в этой области равнялись нулю.

Все началось с того, что я увидел по телевизору передачу «Жизнь среди волков» об американской семейной паре — Джиме и Джейми Датчер. Они прожили с волчьей стаей в Айдахо шесть лет. Я был потрясен — эти люди занимались тем же, чем и я, и пришли к тем же самым выводам о структуре волчьего общества, о статусе и роли каждого из членов семьи. Мы с ними будто бы жили одной жизнью, но в разных уголках Земли. Через шесть лет у Датчеров истек срок действия лицензии на содержание волков в домашних условиях, и они вынуждены были искать новое пристанище для своих питомцев. Тут-то на помощь и пришло племя нез-персэ, а точнее — Леви Хольт собственной персоной.

Я ни разу не видел Леви, мы только говорили по телефону. Я объяснил ему, что хочу приехать в Айдахо, чтобы изучать жизнь волков. Идею он одобрил, но поскольку я не имел соответствующего образования, мне предстояло сперва пройти курс начальной подготовки, чтобы научиться правильно записывать данные и общаться с учеными-биологами на одном языке. Когда Леви сказал, сколько это будет стоить, у меня просто дыхание перехватило. Там фигурировала сумма в несколько тысяч долларов. На несколько секунд я потерял дар речи и не мог выдавить из себя ни единого звука в ответ. Леви уловил мое замешательство и спросил, в чем дело.

— Я продал все, что у меня было, — с трудом выговорил я, — и у меня едва хватает денег, чтобы купить билет на самолет.

— И что же вы собираетесь делать? — поинтересовался он.

— Я слышал, что у вас есть стая волков, которую вы используете для просвещения общественности. Я работал с волками в парке дикой природы и мог бы помогать вам ухаживать за ними. Это позволило бы мне оплатить обучение.

— Но как вы будете все успевать?

— Ну, например, я мог бы днем работать, а ночью учиться, — не растерялся я.

— Минутку, — сказал он, — я правильно понял? Вы хотите приехать к нам и учиться по ночам, а днем работать, чтобы платить за обучение?

• Предыдущая
• 14/60
• Следующая