Сицилийские страсти - Лайонз Вайолетт - Страница 15
- Предыдущая
- 15/29
- Следующая
Не говоря уже о том, что у нее есть работа в галерее, а у Франческо — многочисленные и важные дела, из-за которых он и прилетел в Лондон.
— Хотя это действительно может сработать. Все равно днем каждый будет заниматься своими делами, а вечерами мы даже не обязаны видеться друг с другом.
Франческо имел в виду не совсем это. Предлагая свою идею, он руководствовался внутренним побуждением, не совсем понятным даже ему самому.
Правда, когда дело касалось Роберты Стаффорд, ему никогда не удавалось быть рациональным до конца. С самой первой их встречи Франческо чувствовал себя как человек, сунувший голову в ледяную воду, — испытанное им потрясение на время лишило его способности рассуждать здраво. Некоторое время он пребывал в непривычном для себя состоянии эйфории, а когда вновь начал ощущать почву под ногами, дело зашло слишком далеко и думать было уже поздно.
— Неужели ты уверена, что это может их убедить?
— А что собираешься предпринять ты? — Роберта смотрела на него так, будто он предложил ей взять в руки ядовитую змею или проглотить слизняка.
Неужели он настолько испортил их отношения, что она до сих пор не может его простить? А может быть, правда, о которой Франческо не желал даже думать, заключалась в том, что Роберта всего-навсего пустоголовая, неразборчивая в знакомствах маленькая шлюха, которой наскучила жизнь с одним и тем же мужчиной?
Ту Роберту, которой он ее считал, Франческо надеялся завоевать вновь либо заставить простить его ошибки, спуститься из хрустальной башни, в которую она удалилась вместе со своей гордостью, и попытаться дать их браку вторую жизнь.
С другой же Робертой, той, которую Франческо, к своему негодованию, встретил по возвращении в Лондон — неужели это было только вчера? — дело обстояло совершенно иначе. Ее он хотел бы иметь в своей постели, но не более того. Эту Роберту он вожделел с такой силой, что буквально терял голову.
Пытаясь отогнать от себя навязчивые эротические видения, Франческо вскочил с кровати.
— Это не самое лучшее место для обсуждения подобных проблем, — решительно заявил он, подходя к двери и распахивая ее настежь. — Нам будет гораздо удобнее поговорить об этом внизу.
На самом деле ему подошло бы любое место, лишь бы оно не вызывало воспоминаний о прошлой интимной близости.
Кухня для этого не годилась, в ней еще витал дух их утренней встречи, когда он прятался за газету, желая Роберту с доводящей почти до умоисступления страстью. Вид входной двери в свою очередь напомнил о сцене на крыльце и об их поцелуе.
Боже, что за чертовщина!
Очутившись в гостиной, Франческо, по-прежнему не находивший себе места, начал метаться взад-вперед по комнате, видя по лицу Роберты, что терпения ее хватит ненадолго. Первые же произнесенные ею слова подтвердили его наблюдение.
— Ну? — требовательно сказала она, садясь и кладя руку на спинку обитого золотистой парчой дивана и не спуская с него глаз. — Тут тебе достаточно удобно? Может быть, объяснишь наконец, что ты имеешь в виду? Только хочу тебя предупредить…
— Сам факт проживания в одном доме не убедит никого, — оборвал ее Франческо. — Мы подкинули прессе историю о том, что встретились недавно, влюбились по уши и без ума друг друга, и должны строго придерживаться этой версии, иначе репортеры почуют неладное. Поэтому нам придется показываться на людях вместе и делать вид, будто мы с тобой действительно являемся любовниками.
— Делать вид, будто мы являемся любовниками?! — Память об обжигающем жаре его поцелуя заставляла Роберту скрывать бушующий в душе ураган чувств за тщательной имитацией сарказма. — Это выглядит скорее откровенной попыткой оправдать свои приставания там, на лестнице, и я вовсе не собираюсь способствовать тебе в этом.
— Ты приставала ко мне в не меньшей степени, — ту же возразил Франческо. — Может быть, осознание этого облегчит тебе задачу?
— Едва ли!
От одной мысли об этом ей становилось жарко, а сердце начинало биться где-то в горле.
— Никто не поверит в то, что мы с тобой любовники, если мы не будем демонстрировать свою страсть.
— Лично я вполне способна соблюдать элементарные правила приличия. — Попытка предстать перед ним, , высокомерной, сдержанной дамой не удалась. Ее выдал голос, который прозвучал напряженно и неестественно.
— Что ж, придется тебе забыть об этой твоей способности, иначе вся затея провалится.
Взгляд, брошенный на нее Франческо, ясно показывал, что он желает предотвратить возможные возражения, о которых она и помыслить не смела в самом начале их семейной жизни. Тогда он часто шутливо называл ее «щенком», поскольку молодая жена всюду следовала за ним по пятам, не сводя с него очарованного взгляда. До чего же глупа и слепа может быть влюбленная женщина!
— Кроме того, тебе придется на время оставить работу. Это возможно?
— Взять отпуск? Я могу, конечно… но не собираюсь этого делать. Не понимаю, зачем…
— Я намеревался провести здесь всего день. Утром в понедельник мне надо вылететь в Париж.
Париж! Одно это слово обладало над Робертой такой властью, что заставило ее промолчать. Она всегда мечтала увидеть столицу Франции, пройтись по ее улицам. И некогда Франческо обещал устроить ей запоздалое свадебное путешествие, свозив в Париж, после того, разумеется, как исчезнет необходимость хранить их брак в глубокой тайне. Однако этому не суждено было сбыться.
— Но какое отношение это имеет ко мне?
Франческо взглянул на нее так, будто посчитал подобный вопрос крайне глупым.
— Ты, разумеется, полетишь со мной.
— Нет, я не могу!
— Можешь, если хочешь, чтобы наш план сработал.
А хочет ли она этого?
— Мне кажется, что я не хочу. Твой план представляется мне слишком сложным и не стоящим усилий, требующихся для его осуществления. — Роберта небрежно откинулась на подушки дивана, всем своим видом показывая, что ей глубоко безразлично, что думает Франческо по поводу ее заявления. — Давай лучше забудем об этом.
Ожидая возражений, она побаивалась настойчивости и напора Франческо, однако страхи эти, как ни странно, не оправдались. Он пожал плечами, как будто ее отказ для него ничего не значил.
— Дело твое. Однако если ты не желаешь ехать со мной, тебе придется придумать нечто взамен. Надо же им хоть что-нибудь сказать.
— Я ничего и никому не собираюсь говорить!
— Придется. — Подойдя поближе, Франческо оперся руками о спинку стоящего напротив дивана кресла. — Должна же у тебя быть хоть какая-то версия, иначе как ты от них отделаешься?
— Просто скажу, что отказываюсь отвечать на их вопросы.
В голосе ее звучала бравада, которой она вовсе не испытывала. Память об утреннем происшествии не давала Роберте покоя, и перспектива еще раз столкнуться лицом к лицу с толпой репортеров пугала ее.
— И ты думаешь, что этот номер у тебя пройдет?
— Должен пройти. Если я откажусь с ними разговаривать, они очень скоро потеряют ко мне интерес и отстанут.
— Когда эта банда чует жареное, она никогда не теряет интереса и не отстает. Кроме того, можешь мне поверить, для того чтобы они заявились сюда, Сайлас должен был наговорить такого, что им хватит еще надолго.
— Но мне казалось…
Роберта не договорила, потому что Франческо подскочил к ней и, прежде чем она успела что-либо предпринять, бесцеремонно поднял с дивана и подтащил к эркеру, выходящему на улицу.
— Взгляни! — потребовал он. Выглянув в окно, Роберта почувствовала, как леденеет кровь в жилах.
Репортеры не только не ушли от дома, но их, казалось, стало вдвое больше. На ступеньках крыльца уже не было свободного места, и многие расположились прямо на тротуаре. Один их вид сразу напомнил Роберте о том, каково было очутиться в подобном окружении. Шум, вспышки фотокамер, непрерывные вопросы, настолько частые и торопливые, что не было даже времени как следует их расслышать, не говоря уже о том, чтобы обдумать и дать достойный ответ.
— Кого они ждут?
- Предыдущая
- 15/29
- Следующая
