Наследник. Поход по зову крови - Краснов Антон - Страница 13

– Здесь и заночуем! – громко объявил дядюшка Армин и стал старательно плеваться под стол, очищая свою внушительную глотку от оставшихся в зубах и на языке рыбьих костей. Они сидели под просмоленным навесом, по которому барабанили крупные капли дождя. Шла ночная непогода.

– Заночуем? Это кто же нам разрешит?

– А это кто же нам запретит?! – подбоченившись, в тон задавшему этот вопрос Жи-Ру отозвался благородный барон и засунул пальцы в обе ноздри. – Я ж это… говорил… – не освобождая носа, прогнусавил он. – Я ж говорил, что у меня тут отличный человек, который нам… Он, может, нас и до Сеймора добросит. На судне. Поди, видели сколько тут трудармейского речного флота стоит?

Сидевший тут же Себастьян кротко склонил голову набок, к плечу, и стал похож на долговязую унылую птицу, молча стоящую в болоте. Повар Жи-Ру аккуратно начал:

– Мне все-таки кажется, что здесь не самое лучшее место для ночлега, господин барон.

– Называй меня «дружище Армин»! – великодушно разрешил опекун Себастьяна и попытался схватить лежащий перед ним на тарелке кусок мяса в фасоли с соусом прямо зубами. Привыкший к таким оборотам беседы расторопный Жи-Ру, впрочем, нисколько не смутился. Он продолжал развивать свою мысль:

– Видите ли, господин барон, то есть дружище Армин. Трудовики – ребята очень своеобразные. Они не любят попусту тратить свое и чужое время. Не любят травить байки. Не любят пить горячительное и обжираться на ночь. Но не это все смущает меня больше всего. Я тут слышал краем уха, что в лагере находятся студенты Школы Пятого окна из Сеймора… Это серьезные парни. Я, честно говоря, предпочитаю общаться с людьми попроще, без этой учености, которая бог весть куда может завести. Из таких-то и вырастают люди для Алой сотни, которой заправляет сам Астуан Пятый…

– В-вот! – перебивая Жи-Ру, воскликнул барон Армин, и по его отложному воротнику потек соус. Он, безусловно, перебил бы своего повара и куда раньше, но все это время его рот был накрепко забит жратвой. – Вот! И я тебе о них! Не об Алой сотне… брр… а о Школе Пятого окна из Сеймора, парни из которой сейчас практикуются здесь на испытании этого виадука! Дело в том, что один из этих серьезных и ученых парней, как ты тут только что справедливо говорил… он, клянусь кишками Илу-Марта, уважит любую мою п-просьбу! Ведь практически вливается в семью… Да! Эк!.. П-прислушается к любому моему требованию!

– К вам, вероятно, уже прислушались, – сказал Себастьян и кивнул на высокого трудовика в серой униформе, с широким и добродушным лицом. Он возник из темноты в пяти шагах от барона Армина и, кажется, ждал, пока у того иссякнет поток красноречия.

– Прислушались, прислушались, – кивнул круглолицый. – Мне велено проводить вас в помещение для ночлега. С рассветом отходит судно в Сеймор. Вам будет быстрее спуститься на нем по течению реки к Тертейскому лиману и там морем дойти до города. Доплывете с ветерком, будет хорошо. Ребята из Охранного корпуса, если что, волноваться или скучать не дадут. Обедать будете уже в Сейморе.

Дядюшка Армин надувался на глазах. Его обвислые щеки затрепетали. Никогда еще его самодовольные речи не подтверждались с такой поразительной быстротой, с такой великолепной буквальностью. Мелкопоместный барон был польщен вниманием к его персоне до такой степени, что восторженно хватил кулаком по столу, угодив по концу ложки, которая была погружена в подливу, – и заряд кисло-сладкого соуса с живыми кусочками перца ловко вонзился в лоб круглолицего трудовика.

Непоседливый Ржига подскочил на месте и всплеснул руками. Армеец и бровью не повел. Он смахнул подливу движением широченной ладони и приветливо произнес:

– Рад, что вам у нас нравится. Если вы еще не закончили трапезу, я подожду.

Им отвели внушительных размеров помещение на втором этаже жилого корпуса. Река и мост отсюда не были видны, зато прямо под окнами стояло несколько белых шатров из парусины, красиво подсвеченных изнутри. Можно было видеть размытые контуры фигур и завораживающее мерцание света, то яркого, то тускнеющего.

Барон, пресыщенный красотами вечера, упал на кровать и тут же захрапел. Себастьян спросил у провожатого, указывая на шатры:

– А что там?

– А, это? Это наши, – коротко ответил тот. – Сейморская Школа Пятого окна, строительно-испытательская партия.

– Ариолан Бэйл? – быстро осведомился Себастьян.

Провожатый помедлил. На его высоком лбу вспухли два небольших холмика. Он пошевелил крупными губами и наконец ответил:

– И он тоже. Сказать по чести, это он меня прислал. Да успокоит вас ночь!

«Ариолан Бэйл… Ариолан Бэйл! – несколько раз повторил Себастьян, глядя на дверь, которую закрыл за собой провожатый. Это звучное имя отчего-то не давало ему покоя куда больше, чем монументальный храп барона, вспоровший тихий покой комнаты с той легкостью, с какой нож выпарывает пух и перья из теплой подушки. – Ариолан Бэйл… Что говорил он там о кораблях и о том, что нам рано или поздно придется сойтись лицом к лицу с Черной Токопильей, с Предрассветными братьями? Четыре года назад о какой-то угрозе говорили и самому королю. Те же бредни принес из кабака и Ржига…»

– А где Ржига? – вдруг донесся до задумчивого Себастьяна голос Жи-Ру. Здоровяк-повар сидел на кровати и раскладывал вокруг себя какие-то остро пахнущие мешочки и скляночки. Одну из этих скляночек он опустошил и довольно крякнул. – Где этот чертов бездельник? Он должен был растереть мне в порошок лисицын корень из Борра.

– Я не зна… – начал было Себастьян, но тут «дружище Армин» перевернулся с бока на спину и всхрапнул так, что начисто заглушил и слова своего воспитанника, и беззлобную брань повара. Жи-Ру махнул рукой и повернулся лицом к стене.

А через пять минут появился Ржига.

Бесшумно приотворилась дверь. В образовавшуюся узкую щель просунулась хитрая физиономия и остренькие ушки полубрешака, облепленные серым шевелящимся пухом. Он покрутил головой и заговорил шепотом:

– Басти… Айда со мной! Ай да ребята! Я там подсмотрел…

– Только не говори, что опять наткнулся на какую-то небывальщину, как тогда на Языке Оборотня.

Ржига мотнул головой:

– Да ну! Чур меня! Нет никакого Языка Оборотня, ты же сам велел мне так думать и говорить. А лучше молчать… А там – нет, там не небывальщина, а просто очень здорово. Есть там у них такой Ариолан Бэйл…

– Кто?!

– Тсс! Че ты орешь, ща проснутся же наши крикуны! Выметнись-ка отседова!

Себастьян подхватил свои башмаки в левую руку и, осторожно ступая на цыпочках, выскочил из комнаты. Ржига плотно закрыл за ним дверь. Жестикулируя, продолжил уже вслух:

– Видел шатры, которые светятся изнутри? Так вот я пробрался в один… Мельком взглянул, пока не заметили… Да-а-а! Это тебе не наше Второе окно!

Они спустились по мощной деревянной лестнице, ни разу не скрипнувшей под легкими шагами двух любопытных, и вышли к тем самым шатрам, по форме напоминающим усеченные сверху тыквы. Дорожка к ним была оббита по краям деревянными колышками, на которых были натянуты узкие кожаные ремешки. Под ногами скрипел мокрый песок. Назойливый ночной дождь вяло припадал к земле. Шатры, в которых совсем недавно брезжил свет, сейчас были мертвы, тусклы, и не доносилось из них ни звука. Лишь один, стоявший у подножия крутого холма, светился бледным лимонным светом.

Казалось, что там, за полупрозрачной непромокаемой тканью, натянутой на прочный каркас, кружился рой светлячков.

На этот-то шатер и указал Ржига.

Себастьян пригладил рукой слипшиеся от дождя волосы и, откинув полог, вошел внутрь.

Это были не светлячки. Это были светящиеся шарики величиной с ноготок младенца, перемещающиеся по спирали, пересыпанной мелкими неподвижными искрами и верхней своей оконечностью упершейся в свод шатра. Большое основание спирали покоилось на нескольких светло-серых и белых столбиках, торчащих из пола. Столбики, доходящие почти до колена взрослому мужчине, вздрагивали в такт движениям высокого человека, стоявшего посередине шатра. Вокруг него сгрудились и все остальные находящиеся в шатре. Несколько молодых парней и даже три девушки, все одеты одинаково.