Алмазный венец севера - "Larka" - Страница 20

Небесные радуги кокетливо сложились в узор. Прильнули зачем-то к горизонту — там, куда нет доступа никому. Да так и застыли переливающейся горой. Взвихрились бешеными искрами, застыли совсем. И разом опомнившаяся позёмка вмиг образовала мохнатящуюся восхитительно мягким инеем дорожку.

Туда, в алмазный дворец, куда никому не суждено войти. Куда невозможно даже дойти. Да и незачем, по правде-то говоря…

Отрывок из разговора неустановленных лиц, зафиксированного лазутчиком Святой Церкви на террасе королевского дворца медников в ночь весеннего равноденствия. Баритон пожилого мужчины, несомненно дворянина, и молодой женский голос с возможным акцентом уроженки восточного побережья.

— В каком он сейчас состоянии?

— Увы, пока без изменений, ваш…

— Без титулов, милочка! Продолжайте же, мы весь внимание.

— Целители уверяют, что телом здоров совершенно. Зато разум бродит неведомыми нам тропами. Да и недоступными тоже, чего уж тут греха таить.

— Мы так поняли, вы применили магическую пиявку?

— Даже две, ваш… простите. Я помню его, когда он появился в известном вам заведении. Молодой, сильный… однако не то главное. Обычно к нам на обучение попадает всякая, извините, шваль.

— Извиняем — что есть, то есть. (смешок)

— Так вот… в отличие от остальных, он не просто крепко стоял на ногах — его уверенность в себе основывалась не на пустом месте. Он ведь мастер — нет, Мастер с большой буквы. Он сила сам по себе.

— Что ж, мы читали отчёт. И что?

— И выучить столь здравомыслящего человека чему-то новому оказывалось совершенно невозможно. Даже вредно — он всё воспринимал бы и преломлял через призму своего опыта и своих умений.

— Кажется, мы начинаем догадываться…

— И единственный способ оказался — выбить почву у него из-под ног. Надломить. Посеять неуверенность, ввергнуть в пучину раздумий. Заставить на время забыть о прошлом и стать никем.

— Помолчите чуть, дайте нам подумать… да, пожалуй, вы правы.

— Уболтать его заняться моим клинком было счастливой находкой. Даже не побоюсь сказать — гениальным озарением. Именно тогда, на холме, он раскрылся, я и навесила на него первую пиявку.

— А, помним, помним — кинжал холодного железа? И что же, помогло?

— Совершенно верно, ваш… да, он даже не заметил и спокойно провёл обряд до конца. Лишь потом я удостоверилась, что такому парню одна пиявка это так, вроде лёгкого насморка.

— Демоны были настоящими? Не просто сильные духи?

— Да, самые настоящие. Древние, могучие — и злые как не знаю кто. Признаться, я струхнула тогда. Хотя и заранее готовилась, копила силу, а за плечами мне оказывали поддержку два самых моих сильных и искусных ученика. Но парень заставил работать призванных из неназываемого — и проделал всё спокойно, будто каждый день только тем и развлекался.

— Быть может, он уже занимался подобным ранее?

— Никак нет, всё проверено — этот опыт был для него первым.

— Любопытно… нет, даже просто невероятно! Но прошу вас, продолжайте.

— К весне он снова упёрся в потолок, поставленный себе самим собою же. И после финального боя в турнире, когда почитавшийся лучшим фехтовальщиком кадет пришпилил нашего парня словно жучка булавкой, я хоть и не без колебаний, но привесила вторую.

— Он проиграл бой?

— Противника его и вовсе сшивали по частям. Даже полковник удивлялся — развалить человека надвое бронзовым мечом, это что-то из ряда вон.

— Совершенно верно, милочка, совершенно верно — уж нам объяснять не надо. В молодости мечом намахались… И что далее?

— Далее… мы с полковником уже начали приходить в недоумение — проснувшийся разум парня требовал всё новых и новых знаний, умений и навыков. И тогда, вспомнив о его главных пристрастиях, из арсеналов Королевской Горки были вызваны два самых лучших, старых мастера. Кузнец и рудознатец — они успели впихнуть в парня всё, что знали сами, и даже кой-чему научились от него взамен.

— Признаться, мы никогда не поверили бы. Даже вам, милочка — хотя и питаем к вам безграничное доверие. Но, мы осматривали те два клинка и каминную статуэтку, сделанные парнем… нам так и хочется продемонстрировать их и удивить посланника гномов — мол, наши мастера не хуже ваших!

— А ведь он молод, ваш… простите. Это лишь первые шаги малыша, едва научившегося ходить. Ну да ладно… сейчас он находится в магическом изоляторе — на зыбкой грани безумия.

— Не сбежит, если что вдруг?

— Не сбежит. Всё обмуровано кирпичом, а не диким камнем, к которому он привык — а под внешним слоем облицовка из освящённых молитвами жрецов досок и брусьев. Ни он изнутри не пробьётся, ни даже духи снаружи не смогут подойти. И ни кусочка металла.

— Ну как же, помним. Когда удалось захватить несколько осадных башен и катапульт святош, полковник весьма настойчиво выпросил освящённое дерево себе… что ж, остаётся надеяться, что парень таки выкарабкается.

— Я же в своё время сумела… правда, только после одной пиявки. Гадость преизрядная…

(долгая пауза)

— И ещё одно, последнее. Как-то в мастерской, когда он переделывал клинок полковника, обмолвился он об одной мечте. Ведь такой металл как медь, очень восприимчив ко всякой магии — заклятья к нему так и липнут. И пробормотал он — а специально приставленные дознатчики прилежно записали — нельзя ли найти такую магию, чтобы сплелась с медью напрочь? Чтобы получилось нечто прочнее железа и даже гномьей стали?

— Хм-м… любопытно. Это хотя бы теоретически возможно?

— Не знаю, ваш… о, чёрт! Прошу извинить ещё раз. Мы в Академии ни о чём подобном не слыхали. И подумала я, сидя бессонной ночью над листками записей — если кто и сможет найти или сделать подобное, то только он.

— Да… тогда наше королевство сможет на равных потягаться с паладинами Света. Это тщательно скрывается, но… мы ведь потихоньку проигрываем это противостояние, милочка. Без железных доспехов и оружия королевская армия так, одна красивая видимость и есть. Только на талантах полководцев да на волшебниках кое-как и выезжаем. Долго ли так может продолжаться?

— Если что и сможет переломить и спасти подобную ситуацию, то лишь подобная счастливая находка — уж меди у нас навалом.

— Ну-у, есть ещё вариант "третья сила", и другие — там люди тоже работают не покладая рук… но, оставим это. В ближайшее время представьте нам свои соображения — что нужно и возможно, дабы превратить ваше "если" в "когда". А пока что, давайте сделаем следующее…

Дальнейшая запись беседы, прилежно запомненной послушником второго ранга (неразборчиво), стала невозможной ввиду смены караулов и обхода территории королевского парка. Лазутчик оказался вынужден уйти, дабы донести до святых братьев хотя бы эти ценнейшие крохи…

К чему всё это? Великолепные дворцы и могучие королевства. Бескрайние поля и цветущие по весне сады, где бессловесные полурабы медленно, исподволь что-то выращивают и создают. Кружева изящных городов больше напоминают паутину, заплёвшую дыру в бездну, из которой неумолимо просвечивает неприглядное. Да и сама жизнь человеческая с её шахтами, арками мостов и балаганными представлениями шутов в королевских одеждах — только плесень.

Всего лишь плесень, охватившая корку хлеба и тем кичащаяся. И порою просто делается страшно от одного лишь осознания, насколько же то всё зыбко. Падёт ли всесжигающий небесный огонь, выступит из подземных глубин хладная вода — или же чья-то небрежная рука смахнёт всё это в пучину забытья.

И всё, что нам остаётся… да не так уж и много остаётся, Падший побери! Гореть искоркой во тьме — пылать, старательно поджигая безумным пламенем надежды другие искорки. С тем, чтобы в свой час раствориться в траурном бархате забытья — в долгом ожидании.