Ровно в полночь - Лайл Гэвин - Страница 22

• Предыдущая
• 22/40
• Следующая

– Как мы переправимся через швейцарскую границу, мистер Кейн?

– Нас довезут до городишки Гекс в нескольких милях на северо-запад от Женевы. Там мы сойдем перейдем границу возле аэропорта.

Как я и ожидал, восхищения не последовало.

– Но вы же говорили, что нужно попасть в большой город, где можно взять машину напрокат. Тогда почему не Эвиан? Оттуда через озеро можно попасть в Лозанну.

– Таких решений от нас и ждут. Нет, граница возле Женевы гораздо удобнее. Ее почти невозможно контролировать – там поля, фермы и десятки дорог. Границу мы просто перейдем пешком.

– В войну ее стерегли, – возразил Мэгенхерд.

– Да, только вы бы не поверили, сколько людей даже в то время перебрались в Швейцарию. Власти даже построили там большой лагерь для перемещенных лиц.

– Мистер Кейн, – холодно заметил он, – в швейцарской тюрьме ничуть не лучше, чем во французской.

– Зато гораздо чище. Я надеюсь, что швейцарская полиция нас не ищет. Заняться этим они могли бы только по просьбе французских коллег, а Сюрте вряд ли признает, что упустила нас. По крайней мере пока.

Я продолжал надеяться, что нам все же удастся выскользнуть из концентрических кругов погони. Если не поступит сведений с границы, жандармерия будет считать, что мы еще во Франции. И тогда все в порядке. Я был уверен, что разбитый "ситроен" уже нашли, и многое зависит от того, как скоро установят, что он принадлежит Мэгенхерду. Перестрелка да еще спрятанный в роще "рено" вынудят прочесать окрестности как следует.

В известном смысле это было бы нам на руку. Тогда пропадет интерес к северному маршруту, но зато могут решить, что оставшись без машины, мы прячемся в каком-нибудь укромном месте.

Вряд ли жандармы вспомнят старые тропы Сопротивления или шато Пинель. Ведь я по-прежнему считал, что о моем участии в деле никто не знает.

Конечно, если Харви схалтурил и полиция нашла на "ситроене" отпечатки моих пальцев... Но с чего они возьмут, что они мои? Во Франции меня никогда не арестовывали. Конечно, когда я числился в посольстве, Второе Бюро могло приобщить к своей коллекции мои отпечатки – сведения обо мне у них безусловно были... Вот если станет известно, что Мэгенхерда сопровождаю я, тогда припомнят и о старых каналах Сопротивления через границу у Женевы...

Вокруг нас шла жизнь шла своим чередом. Жинетт крутила руль, словно заправский дальнобойщик, время от времени лицо ее освещал свет встречных фар. Дымя сигаретой, я наблюдал, как спокойно и уверенно она делает свое дело. Фургон взбирался в гору в сторону Савойи.

Я спросил:

– Что ты скажешь, если нас остановят?

– Я в самом деле везу часть вина в Женеву: два ресторана закупают "Пинель". И в Гексе есть хороший ресторанчик, постараюсь продать им несколько ящиков.

– А почему выехали в такую рань, мадам?

– Потому, мсье жандарм, что дома сразу после ланча у меня деловая встреча.

– В самом деле?

– Я велела Морису договориться с надежным человеком.

– И ты все еще считаешь, что тебе нужен управляющий?

Она чуть улыбнулась.

– Мне нужно, чтобы кто-то заботился о вине, пока я забочусь о старых друзьях, которые приходят и уходят.

Потом я задремал, а когда проснулся, мы уже въехали в нейтральную зону и начали приближались к Женеве с северо-запада. Свою очередь сесть за руль я проспал, но жаловаться не стоило: до Лихтенштейна оставалось почти четыреста километров, и день предстоял слишком длинный.

Жинетт сказала:

– Думаю, уже близко, Луи.

Не доезжая до Гекса, она повернула направо к Фернэ-Вольтер, стоявшему на самой границе.

– Не подъезжай слишком близко, – предупредил я. – Полиция будет искать на подходах к границе, и не стоит наводить их на раздумья, чего вдруг какая-то машина подъехала, остановилась и повернула назад.

– Тогда – здесь, – Жинетт, не заглушив мотора, затормозила у обочины. Я выскочил из кабины, обежал фургон и открыл заднюю дверь. Заскрежетали раздвигаемые ящики, появился Мэгенхерд, за ним мисс Джермен и последним – Харви.

Его словно извлекли после бомбежки из-под развалин дома: спотыкаясь, он сердито тряс головой, явно сам об этом жалея. Сейчас он не справился бы и с новорожденным котенком.

Закрыв дверь фургона, я вернулся к кабине.

– Спасибо, Жинетт. Поезжай.

Она наклонилась к окну.

– Береги себя. Луи. Пожалуйста.

Фургон заурчал и исчез в ночи. Я махнул рукой.

– Быстро уходим с дороги!

"Быстро" было слишком сильно сказано. Не меньше минуты мы продирались через изгородь, чтобы сразу увязнуть по колено в высокой сырой траве. Единственное, чего на такой работе хватало, – это мокрых ног.

Я настоял весь багаж оставить в шато. Исключение сделали только для моего саквояжа – из-за "маузера" и карт. Прихватив одной рукой его, другой – руку Харви, я зашагал вперед.

Рев фургона стих. Ночь была холодна, тьма – непроницаема, и никаких звезд. Непогода, от которой мы бежали из Бретани, снова догнала нас, правда, израсходовав по пути весь запас дождя. Впереди, под низкими тучами, светилось белым и зеленым зарево – маяк аэропорта Женевы "Куантрен". Мы шагали в его сторону.

Без четверти пять. До рассвета три четверти часа. Поначалу вес молчали. Нельзя сказать, что передвигались мы бесшумно, этого не добьешься простым приказом. Для такой ходьбы нужен опыт. Впрочем, в тяжелом сыром воздухе звук далеко не разносится. Девушка шепотом спросила:

– Что это?

Я резко обернулся. Оказалось – всего лишь большой дом в нескольких сотнях метров от нас. К дому вела темная аллея.

– Шато Вольтера. Хороший опознавательный знак.

Она подняла ногу из травы и тряхнула ей, разбрызгивая капли воды.

– Как насчет уместной цитаты? – кисло спросила она. Например, "Все к лучшему в этом лучшем из миров".

То, что показалось издали живой изгородью, оказалось садом аккуратных карликовых яблонь с человеческий рост высотой, окруженным проволочной изгородью. Листья на деревьях еще не распустились – мы снова оказались в местах ранней весны – но ветви подрезаны и подвязаны так, что росли как на шпалерах, а сами деревца теснились друг к другу, создавая неплохое укрытие от любопытных глаз.

Но как всегда у медали были две стороны. Будь я командиром пограничной охраны, я бы разместил людей в этом саду. И велел сидеть тихо и не двигаться. Мы прошли бы прямо по их головам, прежде чем выяснили, что попали в засаду.

И командуй я настоящим дозором разведки, не подумал бы ни о каких садах. Мы пошли бы в обход – и только по-пластунски.

Но в действительности я командовал – если так вообще можно было сказать – пожилым бизнесменом, девицей в котиковом манто и телохранителем с пятизвездочным похмельем. Жуть брала от одной мысли приказать котиковому манто падать в грязь и ползти. Придется идти через сад.

Повернувшись к девушке, я шепнул:

– Вы когда-нибудь в школе командовали?

– Нет, я не слишком отличалась в спорте... И вообще...

– Но теперь вы принимаете команду над этой парочкой. Держитесь метрах в десяти за мной и не теряйте меня из виду. Если я остановлюсь, делайте то же самое. Если я поверну, сразу поворачивайте, не идите до того места, где я повернул. Усекли?

– Да... Но не лучше, если Харви?..

– Лучше, – кивнул я. – Но именно сейчас лучше этим заняться вам. Понятно?

Она кивнула. Я прижал ногой проволоку, поднял вверх другую, и мы забрались в сад, произведя шума не больше, чем при крупной автомобильной аварии. Я двинулся вперед между аккуратными рядами деревьев.

Двадцать метров. Тридцать. Сорок. В саду оказалось светлее, чем я ожидал. Взглянув назад, я увидел, что девушка это учла и держится дальше назначенных десяти метров.

Пятьдесят метров. По моим расчетам, я дошел до середины сада и пытался разглядеть впереди среди деревьев небо, или противоположный край проволочной изгороди, но видел только мигающее зарево маяка.

• Предыдущая
• 22/40
• Следующая