Том 11. Неопубликованное. Публицистика - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 6
- Предыдущая
- 6/189
- Следующая
Хилл облизнулся и осклабился. Оскалил зубы и японец.
— Теперь вот что, — продолжал шеф. — С вами по просьбе мистера Сунагава пойдут еще два человека. Подберите себе сами из нынешнего выпуска.
— Я бы взял Берга и Штрассена, если позволите, сэр.
— Идет. Нет, погодите. Штрассен мне нужен. И вообще... — Тут шеф помедлил и бросил на Хилла один из тех взглядов, какие без слов понимают опытные, давно с ним связанные разведчики. — Было бы удобнее, если бы вы не старались выбирать из самых лучших.
— По... понятно, сэр. — В глотке у Хилла внезапно запершило, и он до слез закашлялся. Шеф улыбнулся одними губами.
— Вам следует беречь здоровье, Чарли.
— Ничего, сэр. Благодарю вас. Я хотел только заметить, что, может быть, проще было бы провести эту операцию нам вдвоем с мистером... э-э...
— Сунагава, — подсказал японец.
— Да, вдвоем с мистером Сунагава. Два человека — это не четыре, легче высадиться, легче прятаться... Ведь чем меньше группа, тем...
— Как хорошо вы знаете арифметику, Чарли, — снова усмехнулся шеф. — Не забыли даже, что два — это не четыре.
— С вашего разрешения, мистер Хилл, — вкрадчиво сказал на превосходном английском языке Сунагава. — Дело в том, что если мы пойдем вдвоем, то одному из нас — и это будете вы — придется остаться там навсегда.
— Понятно, — упавшим голосом сказал Хилл.
— Вот и отлично. Теперь о снаряжении, Чарли. С собой возьмете карманные фонари с двумя комплектами батареек, финские ножи, один пистолет...
— Всего один пистолет, сэр? — Хилл в изумлении воззрился на шефа.
— Два, — сказал Сунагава. — Прошу прощения, сэр.
— Ладно, два пистолета, по две обоймы к ним, часы, компас и на несколько дней продовольствия. И самое главное — вот это.
И шеф положил руку на предметы, лежавшие перед ним на столе, на которые Хилл раньше не обратил внимания. Две небольшие банки из серого металла с плотно завинченными крышками.
— Это не мины, Чарли, не гранаты и вообще не оружие. Но открывать их и ковыряться внутри нельзя. Их откроют в нужном месте в нужный момент, снова закроют, и вы привезете их ко мне, в этот кабинет и поставите на этот самый стол вот сюда.
— С вашего разрешения, сэр, — после минутной паузы сказал Сунагава. — Я бы все же хотел, чтобы мистер Хилл знал, хотя бы в самых общих чертах, о целях нашей операции.
Шеф пожал плечами.
— Возможно, вы и правы. Считайте себя участником научной экспедиции, Чарльз Хилл. В подземельях острова Кунашу водится единственная в своем роде плесень, и вы должны доставить мне несколько кусочков, лоскутков, ломтиков или как их там. Причем, заметьте, Чарли, доставить ее можно только в этих банках. В этом смысле просьба мистера Сунагава поставить вас в известность о конкретных целях предприятия представляется мне вполне законной. Вы должны усвоить, что без этих банок предприятие теряет всякий смысл. Поэтому берегите их, как зеницу ока. Можете терять ноги, руки, голову, но банки должны быть сохранены.
Шеф достал из стола бутылку и три стакана. Разговор был окончен.
Вскоре после этого... Перелет через океан в компании с неразговорчивым японцем и двумя обреченными партнерами — весьма посредственными типами с точки зрения разведчика. Несколько дней в Токио, переговоры с начальником агентурного отдела штаба оккупационных войск. Снова перелет, на этот раз короткий, в Хакодатэ. Выход в море на катере. Пересадка на подводную лодку. Несколько суток в подводной лодке — вонь масла и разогретого металла, монотонный гул моторов. Затем обмен традиционным рукопожатием с капитаном и небольшой, но тяжелый переход по морскому дну. Наконец — мертвая давящая тьма подземелья.
Сколько прошло времени? Сутки? Неделя? Профессия приучила Хилла к терпению, но, по-видимому, и терпению матерого разведчика может прийти конец. Он решительно поднялся и потянулся до хруста в костях. Сейчас он зажжет фонарь, будь оно все проклято. В конце концов, ему нужно подкрепиться, съесть хотя бы кусочек пеммикана, а рыться в мешке без света он не может. И в этот момент Сунагава вернулся. Он появился совсем не с той стороны, в которую ушел. Сначала во тьме промелькнули светлые блики, и Хилл подумал было, что это галлюцинация. Но тьма стала редеть, понемногу стали видны очертания предметов и, наконец, послышались торопливые шаги. Хилл на всякий случай лег ничком и вынул пистолет. Внезапно в глаза ему брызнула молния. Он невольно вскрикнул от острой боли и закрылся рукой.
— Отвернитесь в сторону, привыкайте к свету постепенно, мистер Хилл, — услышал он странно напряженный голос японца. — Простите, нечаянно осветил ваше лицо.
Японец тяжело дышал, фонарь дрожал в его руке, беспорядочно бросая яркий круг на влажные стены тоннеля.
— Вы... один? — осведомился Чарли, все еще прикрывая глаза ладонью.
— Один, — не сразу отозвался Сунагава и быстро заговорил: — Произошла катастрофа. Нужно действовать скорее. Где мешок? Глоток вина и... Их накрыло. Я сам едва спасся. Где у вас уложено вино? А, вот...
Ошеломленный Хилл услышал, как он жадно глотает.
— Да что же произошло, черт побери? — тревожно спросил он, открывая, наконец, глаза. — Кто их накрыл? Русские? За вами гнались русские?
Он осекся. Лицо японца было страшно. Щеки, покрытые щетиной, ввалились, мокрый рот был раскрыт, глаза блуждали.
— Они оба погибли, их накрыло, — с трудом выговорил Сунагава, сжимая бутылку костлявыми пальцами.
— Чем накрыло?
— Ака-гасу, конечно. — Японец перевел дух и вытер рот рукавом. — Красным газом. Сначала все шло хорошо. Правда, часть старых тоннелей обрушилась, и нам пришлось сделать изрядный крюк, но все же мы вышли к шахте, которая привела нас к гнезду красного газа.
Хилл подумал, что японец сошел с ума. Он поспешно отодвинулся.
— Какой красный газ? Что вы мелете, Сунагава-сан?
— Успокойтесь, мистер Хилл. — Японец, видимо, пришел в себя, и в голосе его зазвучали обычные приторно-любезные нотки. — Я имею в виду цель нашей операции. То, что шеф называл плесенью. Красный газ.
Хилл опустился на корточки.
— Ладно, пусть будет красный газ. Дальше!
— Я приказал обоим болванам открыть банки и спуститься в яму. Они испугались. Правда, зрелище не из приятных. Кроме того, они еще переживали то, что видели на пути. Но я не считал себя вправе терять время, один из фонарей уже потух, другой едва горел. Свой фонарь мне расходовать не хотелось. Я вынул пистолет. Тогда они под моим руководством открыли банки и полезли вниз. И в эту минуту пленка вдруг вспучилась и накрыла их с головой. Они завопили от ужаса, бедняги, и стали карабкаться назад. Больше всего я боялся, чтобы они не выронили банки. Но тогда этого не случилось. Когда они вылезли, клочья светящейся слизи развевались вокруг них, как волшебные украшения. Я убедился, что банки полны, и приказал закрыть и запаять их. Пока они занимались этим, я стоял поодаль и думал, как поступить дальше. Я приказал тщательно обтереть банки сверху. И тут у них начались первые приступы. Оба затряслись, как в лихорадке. На мне лежал долг милосердия, я обязан был избавить их от страшных мучений. Я подошел ближе и выстрелил в голову тому, который выше ростом, помните? Но я промахнулся, и он бросился на меня. Я еще успел заметить, как его банка полетела в яму. Мы боролись на самом краю, а другой идиот бестолково прыгал вокруг, размахивая руками. Через плечо противника я увидел, что красный газ стал светиться ярче, и я знал, что последует через несколько минут. На поверхности пленки уже образовалась воронка, затем отросток. Отчаяние придало мне силы. Я оторвал противника от себя и сбросил его туда... вниз.
Сунагава замолк, опустив голову на руки.
— Дальше, дальше, — торопил Хилл, трясясь от нетерпения. — Вы, конечно, овладели второй банкой...
Он еще многого не понимал в рассказе японца, но воображение подсказывало ему то, на что не хватало здравого смысла.
— Мы бросились в разные стороны, я и тот, со второй банкой. Я еще успел несколько раз выстрелить ему вслед. И сейчас же волна красного газа разделила нас. Я выронил пистолет и побежал, слыша за спиной, как выл от боли и ужаса тот, второй. Но мне надо было спасаться самому.
- Предыдущая
- 6/189
- Следующая
