Ничего невозможного - Астахова Людмила Викторовна - Страница 48

• Предыдущая
• 48/132
• Следующая

Говорить о погибшем друге было больно, но принц не подавал виду и, даже оставшись наедине с собой, сдержал подступившие слезы. Еще чего доброго подумают, что он размазня и слабак, а он совсем не такой.

— Росс Джевидж просто исполнил свой долг. Любой мог оказаться на его месте, Ваше высочество, — фыркнул в смоляные усы Маэлгур.

— Даже вы? — презрительно скривился Раил. — Впрочем, у вас своей роты нет, так что разговора быть не может.

— Каждый занимается своим делом, Ваше высочество. Мы с вами служим в штабе, Росс Джевидж обороняет мост.

— Ваша правда, капитан. Мы с вами живы, а Росс — мертв. И я не забуду, на ком лежит косвенная вина за его безвременную гибель, — посулил принц.

Офицеры, не смевшие трогать Его высочество, вволю отыгрывались на Россе: злословили, придирались, хамили и откровенно оскорбляли «любимчика маленького принца». Последняя сплетня, пущенная в штабе с легкой руки острослова Маэлгура, вообще намекала на такие вещи, за которые можно и вызов на дуэль схлопотать. Что, собственно, и случилось, а не вмешайся вовремя Раил, то поединок окончился бы смертоубийством, а вся история — трибуналом. В итоге Джевидж попросил перевод в 9-й стрелковый, подальше от штабных крыс, от сплетен, и поближе к линии фронта.

Злоязычный капитан не принял угрозу всерьез. Очень зря, потому что распаленный жаждой мести принц явил миру до сей поры скрытые умения интриговать и строить козни, добившись, чтобы Маэлгур отправился на передовую. И это невзирая на то, что вскоре выяснилось — лейтенант Росс Джевидж и двое его людей по счастливой случайности уцелели. Гибнущему взводу пришла на помощь стрелковая рота 18-го пехотного полка. Дамодарцев отбросили от моста и заняли левый берег Эохи.

Горе тоже может стать оружием. Абсолютно все можно превратить в оружие — чувства, привязанности, самою жизнь свою, если понадобится.

Мистрис Лугрин Четани искоса бросила взгляд на свое отражение в высоком стекле, закрывающем маятник напольных часов. Если учесть, что ночь накануне была потрачена на выбор подходящего костюма, то выглядела основательница «Союза отчаянных женщин Эльлора» весьма недурственно. Темно-серое бархатное платье с широким воротником, отделанным кружевным кантом, должно было указывать на крайнюю серьезность намерений одетой в него женщины. Более того, мистрис Четани настояла, чтобы ее соратницы из числа приглашенных на собеседование к лорду канцлеру тоже оделись подобающе: никаких укороченных юбок, никаких распущенных по плечам волос и провокационных блузок. Росс Джевидж — бывший военный, а следовательно, придерживается консервативных взглядов. Не стоит его дразнить в столь ответственный, можно сказать, судьбоносный момент.

Посему активистки выглядели завзятыми скромницами — Ваниина Раст отказалась от любимой ярко-алой шляпки, Кирстрил Алассин впервые за последние пять лет надела корсет (ужасная сбруя для морального угнетения женщин, придуманная негодяями и подонками в штанах), и, надо сказать, ее фигуре это пошло на пользу. И тем не менее секретарь канцлера время от времени окидывал посетительниц подозрительным взором, вгоняя женщин в смущение. Понятно же, что пламенные речи на площади в окружении сторонниц — это одно, а личная встреча со вторым человеком в империи — совсем другое. Приглашение от Джевиджа, присланное с курьером в штаб-квартиру милитанток[15], наделало столько шума, будто строгий, затянутый в мундир юноша принес не тонкий конверт, а бомбу с уже зажженным фитилем. Примерно четверть часа «отчаянные» дамы визжали почище гимназисток и прыгали от радости. Джевидж просто так в гости никого не зовет, а это приглашение может означать… Стоит ли удивляться, что никто из них не спал от волнения?

Мистрис Четани нервно поправила выбившийся из прически локон, мысленно взывая к ВсеТворцу ниспослать для себя побольше уверенности перед лицом всемогущего канцлера империи.

«Не трусь! — твердо сказала себе Лугрин. — Он тебя не съест. Или съест?»

По слухам, лорд канцлер ни детей, ни женщин на обед не употреблял, но мало ли.

— Моей небрежности нет оправдания, сударыни. Простите великодушно! — заявил Джевидж, едва распахнув дверь в приемную.

На встречу с активистками из «Союза отчаянных женщин Эльлора» он опоздал ровно на две минуты. Возможно, разволновавшиеся дамы и не заметили бы такой непунктуальности, но лорд канцлер счел своим долгом извиниться. Очень хороший знак, решила Лугрин.

По-деловому поприветствовав гостий рукопожатиями, из уважения к их убеждениям отказавшись от светского поцелуя ручек, Джевидж сделал широкий приглашающий жест, дескать, чувствуйте себя как дома. Хозяин обширного кабинета тяжело опустился в свое кресло, за его правым плечом расположился телохранитель — полная противоположность подопечному во всем, кроме выражения на лице. Оба мрачны и явно чем-то крайне опечалены.

— Итак, сударыни мои, перейдем сразу к делу…

Лугрин Четани никогда не была настолько наивна, чтобы вообразить, будто лорд канцлер с порога объявит о предоставлении женщинам Эльлора всех гражданских прав, включая право быть избранными в парламент. И, само собой, о таких радикальных переменах речь и не шла. Джевидж предлагал создать официальную партию, зарегистрировать ее в установленном законом порядке.

— На мой взгляд, ваше движение в нынешнем виде мало чем отличается от подпольных группировок бомбистов, — утверждал он.

— Но мы не бросаемся бомбами, и наша борьба вполне законна!

— Относительно законна, — поправил Росс. — Если бы наши правоведы дали себе лишний труд покопаться в эльлорских законах, то вы, мистрис Четани, уже давно сидели бы под домашним арестом, — добавил он с недоброй ухмылкой. — Поэтому официальная партия, членами которой будут женщины всех слоев общества, может стать первой ступенькой на пути к вашей цели. Расценивайте мои рекомендации не только как добрый совет друга, но и как настоятельную просьбу главы правительства.

— А почему это вы решили помочь нашему движению? — подала голос, как всегда, несдержанная Ваниина Раст. — Только честно.

Прозвучало несколько наивно, почти по-детски, но такова уж мистрис Раст — женщина сильных страстей и длинного бойкого языка — сначала скажет, а потом подумает. Спрашивать у канцлера, честен ли он в разговоре, по меньшей мере нелепо.

— Честно? — Джевидж надменно изогнул густую бровь. — Вы превратно меня поняли, сударыня. Я не собираюсь вам помогать, это не входит в круг моих обязанностей. Я всего лишь собираюсь направить ваше общественное движение в правильное русло, чтобы вы сами смогли добиться желаемого.

— Очень щедрое предложение, — согласилась Лугрин и как бы случайно предположила: — И должно быть, небескорыстное? Не так ли? Именно о таком условии и спрашивала моя уважаемая соратница.

Она почувствовала, как от волнения вспотели ладони в тонких перчатках и покрылся испариной лоб.

— Вы весьма проницательны, мистрис Четани, — сказал канцлер без всякого снисхождения или превосходства в голосе. — Ничего дурного в корысти я не вижу. Она, как известно, двигатель прогресса. По крайней мере, так утверждают ученые экономисты. На мой взгляд, ваш «Союз» тоже явление прогрессивное. Хочется этого кому-то в Совете или нет, но проблему женских прав придется решать. Рано или поздно, так или иначе. С другой стороны, изменить что-то резко, одним махом не под силу ни мне, ни Его императорскому величеству. Необходимо постепенно, но неуклонно двигаться в нужном направлении. Я предлагаю сударыням милитанткам сделать первый шаг навстречу.

— Навстречу кому?

— Мне, — улыбнулся лорд канцлер. — В течение ближайших двух лет мы с вице-канцлером будем последовательно лоббировать интересы вашей партии, предлагать новые законопроекты по защите прав женщин…

— С вице-канцлером? — удивилась руководительница «отчаянных».

— Да, именно. Мы станем покровительствовать вашей партии, и вполне возможно, что совместными усилиями добьемся столь желаемых вами прав. Но…

• Предыдущая
• 48/132
• Следующая