Найти себя - Григ Кристин - Страница 18

— Послушай, — осторожно произнес Мейсон. — Я понимаю, что ты устала, что нервы у тебя взвинчены...

— Вот-вот. Расскажи про мои нервы и мое состояние. Тебе всегда удавалось заткнуть мне рот подобным образом, когда ты не желал слушать правду.

— Полл...

— Прежде это срабатывало, — не унималась та, — но сейчас я уже изменилась. Я стала другой.

— Что ты! Я никогда...

— Как бы не так! Я помню все твои уловки. Но сейчас это уже не имеет значения.

— Ты не понимаешь...

— Ну безусловно! Чего от меня ждать? Ты и раньше считал меня дурой. «Детка, — передразнила она Дика, — если не возражаешь, я схожу сегодня на благотворительный вечер в пользу вымирающих белых мышей!»

Мейсон невольно рассмеялся.

— Кого-кого?

— И не пытайся перевести все в шутку. — Полли погрозила ему пальцем перед самым его носом. — Тебе не удастся исказить истину.

— О какой истине ты говоришь?

— О нашем так называемом браке. О том, что ты обращался со мной так, словно в голове у меня нет ни единой извилины!

— И все равно мне невдомек, о чем ты ведешь речь! — обескураженно воскликнул Мейсон.

Если бы на месте Полли была в эту минуту другая женщина, она непременно поверила бы ему. Но Полли слишком хорошо знала бывшего мужа.

— Ты предпочитал ходить на светские приемы без меня, потому что считал свою маленькую женушку неотесанной деревенщиной.

— Что?!

— Да-да. Поначалу ты брал меня с собой, но потом решил, что получишь больше удовольствия, если я посижу дома.

— Один из нас определенно сошел с ума. — Дик развел руками. — И это явно не я.

Полли только саркастически хмыкнула.

— Или ты вообразила, что у меня отшибло память и я напрочь забыл, как ты всячески намекала мне, что тебе наскучили все эти приемы? — поинтересовался Мейсон.

— Не нужно все переворачивать с ног на голову, — возразила Полли, густо покраснев. — Возможно, мне действительно надоели твои благотворительные вечера, но...

— Наконец-то я слышу что-то похожее на правду!

— А что хорошего было в этих приемах? Мы ходили туда только для того, чтобы ты мог наутро прочесть свое имя в газетах!

Дик прищурился.

— Я должен объяснять тебе, что такое реклама? Все это шло на пользу моей фирме.

— Твоя фирма к тому времени уже процветала. Ты просто тешил свое «я».

— Ну-ну. Что ты еще скажешь?

— Только то, что, заметив мое нежелание посещать балы и вечера, ты должен был попытаться уговорить меня сопровождать тебя, как сделал бы на твоем месте всякий порядочный человек...

Мейсон коротко рассмеялся.

— Постой, ты говоришь на том же языке, что и я, или мне это только кажется? По-твоему, я должен был убедить тебя делать то, чего ты делать не желала?

— Понимай как хочешь.

— Нет, погоди! — Мейсон схватил Полли за руку. — Значит, ты ожидала, что я встану на колени и буду умолять тебя проводить вечера со мной, вместо того чтобы пропадать в литературном клубе, или обществе, или как там это называлось?

— Прекрасно! Продолжай в том же духе, перекладывай всю вину на меня. Это типично для тебя! Ты никогда не был виноват; всегда только я. Даже когда я делала попытки как-то развиваться...

— Вот оно что! Ты, значит, развивалась, а я, тиран и деспот, препятствовал тебе в этом.

— Просто ты видеть не мог, как я превращаюсь в другого человека и перестаю быть миссис Мейсон.

— Иными словами, быть моей женой не означало для тебя быть счастливой?

— То есть готовить тебе еду, убирать твой дом, растить твоего ребенка... — перечислила Полли с дрожью в голосе. — Ждать тебя по ночам, пока ты занимался своей фирмой. Покупать по твоему приказу платья и драгоценности, а потом сопровождать тебя на какой-нибудь прием, подчеркивая тем самым твою значимость!

Дик почувствовал, как кровь застучала у него в висках. Он выпустил руку Полли и отступил на шаг.

— Если ты действительно так думаешь, — медленно произнес он таким тоном, что у Полли волосы на затылке зашевелились, — если ты так представляешь себе мое отношение к тебе, то я счастлив, что наш брак закончился.

Полли взглянула в его побелевшее лицо.

— Дик... — слабо позвала она, но напрасно.

Он повернулся и вышел из спальни.

Вскоре Полли услышала, как Дик звонит Джерри Робинсону, сообщая ему о своем прибытии и договариваясь о встрече. Потом хлопнула входная дверь, и все стихло.

Невероятно, думал Мейсон по дороге к Робинсону, который, как оказалось, жил в этой же части острова, в таком же бунгало, какое заняли они с Полли, — невероятно, чтобы моя жена так ненавидела меня! Почему же я не замечал этого тогда? — удивлялся Дик. Мы столько лет прожили вместе...

Он сунул руки в карманы и замедлил шаг. Ему часто приходилось общаться с такими же разведенными парнями, как и он сам. Многие из них радовались вновь обретенной свободе и демонстрировали записные книжки, пестревшие телефонными номерами подружек. Но большинство этих ребят были похожи на него самого — когда-то они имели все, а сейчас у них не осталось ничего, кроме вопросов.

В какой момент все покатилось под откос? Почему? И еще один, самый большой вопрос: что можно было сделать, чтобы не допустить этого?

Многие парни находили ответы, хотя они не всегда приходились бедолагам по душе. Но Дик все еще пытался разобраться, ломая голову над всеми этими «почему», «как» и «когда».

Он всегда старался быть хорошим мужем и из кожи вон лез, чтобы создать Полли приличную жизнь, которой она, несомненно, заслуживала. И вот сейчас оказывается, что она не только с ненавистью вспоминает долгие годы, прошедшие для Мейсона в тяжком труде, но и испытывает обиду.

— Интересно, что она думает? — пробормотал Дик себе под нос, поддевая ногой камешек, попавшийся ему на пути. — Может, она воображает, что я получал удовольствие, работая как проклятый? Или развлекался, сначала договариваясь о выступлениях и гастролях для своих музыкантов, а потом сопровождая их повсюду? Когда спал урывками и питался черт знает как?

Дорога свернула направо, и в лицо Мейсону повеял прохладный ветерок с океана. Погруженный в свои мысли, незаметно для себя Дик стал дышать глубже.

Как бы то ни было, хорошо, что сейчас они поговорили по душам. Прежде Полли замыкалась в себе, когда речь заходила о причинах их разлада. Очевидно, развод был неминуем, а сцена, которую Полли застала в тот злополучный день в кабинете Дика, явилась лишь поводом для окончательного разрыва. Хорошо еще, что развод прошел совершенно спокойно и даже буднично.

Не было ни грубых слов, ни слез, ни обвинений. Ничего. И Дик, и Полли обращались друг к другу очень вежливо, что очень удивляло адвоката Роджера Брикмена.

— Из своего обширного опыта я знаю, что если во время бракоразводного процесса супруг не повышает голоса на супругу, значит, та уже перерезала ему глотку, — смеялся он, хлопая Мейсона по плечу.

Нет, Полли не сделала ничего подобного. Даже застукав Дика с поличным, она не устроила ему сцены, а выждала и спокойно объявила о своем решении, чтобы потом заставить его страдать долгие годы. И только сегодня она вонзила кинжал прямо ему в сердце.

Странно только, что это причинило ему такую боль, ведь они больше не муж и жена. Полли ничего не значит для него сейчас.

Последняя мысль заставила Дика вздрогнуть. Кого он пытается обмануть? В Полли заключена вся его жизнь. Так было, и так будет...

Через несколько минут Мейсон приблизился к бунгало под номером двенадцать, где сейчас пребывал Джерри Робинсон, и, глубоко вздохнув, решительно направился к крыльцу.

Полли сидела на краю огромной круглой кровати, сложив руки на коленях.

Ну и наломала же я дров, вертелось у нее в голове. Столько лет нужно было утихомиривать в себе боль и гнев, добиться наконец забвения, чтобы сегодня все вспомнить и бросить Дику в лицо!

Она со вздохом улеглась поверх розового шелкового покрывала. Кого я хочу обмануть? — спросила она себя, закрывая лицо руками. Все прежние чувства сегодня вновь нахлынули на нее. Вернее, они никогда и не исчезали. Не было дня, чтобы она не вспомнила о Дике по тому или иному поводу. И все это время ее снедала досада, что прекрасно начавшаяся семейная жизнь закончилась так бесславно.