Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями - Лагерлеф Сельма Оттилия Ловиса - Страница 9
- Предыдущая
- 9/34
- Следующая
— Да разве я молчу? Я все время только и твержу о них. Эти разбойники не посмотрят, что мы тут столько лет живем.
Они что хотят, то и делают. Пронюхали, что в замке хранится зерно, вот и решили захватить замок. И ведь как хитры, как хитры! Вы знаете, конечно, госпожа Кебнекайсе, что завтра в полдень на Кулаберге будет праздник? Так вот, как раз сегодня ночью полчища серых крыс ворвутся в наш замок. И некому будет защищать его. На сто верст кругом все звери и птицы готовятся к празднику. Никого теперь не разыщешь! Ах, какое несчастье! Какое несчастье!
— Не время проливать слезы, господин Эрменрих, — строго сказала Акка Кебнекайсе. — Мы не должны терять ни минуты. Я знаю одну старую гусыню, которая не допустит, чтобы совершилось такое беззаконие.
— Уж не собираетесь ли вы, уважаемая Акка, вступить в бой с серыми крысами? — усмехнулся аист.
— Нет, — сказала Акка Кебнекайсе, — но у меня в стае есть один храбрый воин, который справится со всеми крысами, сколько бы их ни было.
— Нельзя ли посмотреть на этого силача? — спросил Эрменрих, почтительно склонив голову.
— Что ж, можно, — ответила Акка. — Мартин! Мартин! — закричала она.
Мартин проворно подбежал и вежливо поклонился гостю.
— Это и есть ваш храбрый воин? — насмешливо спросил Эрменрих. — Неплохой гусь, жирный.
Акка ничего не ответила и, обернувшись к Мартину, сказала:
— Позови Нильса.
Через минуту Мартин вернулся с Нильсом на спине.
— Послушай, — сказала Нильсу старая гусыня, — ты должен помочь мне в одном важном деле. Согласен ли ты лететь со мной в Глиммингенский замок?
Нильс был очень польщен. Еще бы, сама Акка Кебнекайсе обращается к нему за помощью. Но не успел он произнести и слова, как аист Эрменрих, точно щипцами, подхватил его своим длинным клювом, подбросил, снова поймал на кончик собственного носа, опять подбросил и опять поймал…
Семь раз проделал он этот фокус, а потом посадил Нильса на спину старой гусыне и сказал:
— Ну, если крысы узнают, с кем им придется иметь дело, они, конечно, разбегутся в страхе. Прощайте! Я лечу предупредить госпожу Эрменрих и моих почтенных соседей, что сейчас к ним пожалует их спаситель. А то они насмерть перепугаются, когда увидят вашего великана.
И, щелкнув еще раз клювом, аист улетел.
В Глиммингенском замке был переполох. Все жильцы побросали свои насиженные места и сбежались на крышу угловой башни, — там жил аист Эрменрих со своей аистихой.
Гнездо у них было отличное. Аисты устроили его на старом колесе от телеги, выложили в несколько рядов прутьями и дерном, выстлали мягким мхом и пухом. А снаружи гнездо обросло густой травой и даже мелким кустарником.
Не зря аист Эрменрих и его аистиха гордились своим домом!
Сейчас гнездо было битком набито жильцами Глиммингенского замка. В обыкновенное время они старались не попадаться друг другу на глаза, но опасность, грозившая замку, сблизила всех.
На краю гнезда сидели две почтенные тетушки совы. Они испуганно хлопали круглыми глазами и наперебой рассказывали страшные истории о кровожадности и жестокости крыс.
Одичавшая кошка спряталась на самом дне гнезда, у ног госпожи Эрменрих, и жалобно мяукала, как маленький котенок. Она была уверена, что крысы загрызут ее первую, чтобы рассчитаться со всем кошачьим родом.
А по стенам гнезда, опрокинувшись вниз головой, висели летучие мыши. Они были очень смущены. Как-никак, серые крысы приходились им родней. Бедные летучие мыши все время чувствовали на себе косые взгляды, как будто это они были во всем виноваты.
Посреди гнезда стоял аист Эрменрих.
— Надо бежать, — решительно говорил он, — иначе мы все погибнем.
— Ну да, погибнем, все погибнем! — запищала кошка. — Разве у них есть сердце, у этих разбойников? Они непременно отгрызут мне хвост. — И она укоризненно посмотрела на летучих мышей.
— Есть о чем горевать — о каком-то облезлом хвосте! — возмутилась старая тетушка сова. — Они способны загрызть даже маленьких птенчиков. Я хорошо знаю это отродье. Все крысы таковы. Да и мыши не лучше! — И она злобно сверкнула глазами.
— Ах, что с нами будет, что с нами будет! — стонала аистиха.
— Идут! Идут! — ухнул вдруг филин Флимнеа. Он сидел на кончике башенного шпиля и, как дозорный, смотрел по сторонам.
Все, точно по команде, повернули головы и в ужасе застыли.
В это время к гнезду подлетела Акка Кебнекайсе с Нильсом. Но никто даже не взглянул на них. Как зачарованные, все смотрели куда-то вниз, в одну сторону.
«Да что это с ними? Что они там увидели?» — подумал Нильс и приподнялся на спине гусыни.
Внизу за крепостным валом тянулась длинная дорога, вымощенная серыми камнями.
На первый взгляд — обыкновенная дорога. Но когда Нильс пригляделся, он увидел, что дорога эта движется, как живая, шевелится, становится то шире, то уже, то растягивается, то сжимается.
— Да это крысы, серые крысы! — закричал Нильс. — Скорее летим отсюда!
— Нет, мы останемся здесь, — спокойно сказала Акка Кебнекайсе. — Мы должны спасти Глиммингенский замок.
— Да вы, верно, не видите, сколько их? Даже если бы я был мальчик как мальчик, я и то ничего не смог бы сделать.
— Если бы ты был большим, как настоящий мальчик, ты ничего не смог бы сделать, а теперь, когда ты маленький, как воробей, ты победишь всех серых крыс. Подойди-ка к моему клюву, я должна сказать тебе кое-что на ухо.
Нильс подошел к ней, и она долго что-то шептала ему.
— Вот это ловко! — засмеялся Нильс и хлопнул себя по коленке. — Запляшут они у нас!
— Чш-ш, молчи! — зашипела старая гусыня.
Потом она подлетела к филину Флимнеа и о чем-то стала шептаться с ним.
И вдруг филин весело ухнул, сорвался со шпиля и куда-то полетел.
Было уже совсем темно, когда серые крысы подступили к стенам Глиммингенского замка. Трижды они обошли весь замок кругом, отыскивая хоть какую-нибудь щель, чтобы пробраться внутрь. Нигде ни лазейки, ни выступа, некуда лапу просунуть, не за что уцепиться.
После долгих поисков крысы нашли наконец камень, который чуть-чуть выпирал из стены. Они навалились на него со всех сторон, но камень не поддавался. Тогда крысы стали грызть его зубами, царапать когтями, подкапывать под ним землю. С разбегу они кидались на камень и повисали на нем всей своей тяжестью.
И вот камень дрогнул, качнулся и с глухим грохотом отвалился от стены…
Когда все затихло, крысы одна за другой полезли в черное квадратное отверстие. Они лезли осторожно, то и дело останавливаясь. В чужом месте всегда можно наткнуться на засаду. Но нет, кажется, все спокойно — ни звука, ни шороха.
Тогда крысы уже смелее начали взбираться вверх по лестнице.
В больших покинутых залах целыми горами лежало зерно. Крысы были голодны, а запах зерна такой соблазнительный! И все-таки крысы не тронули ни одного зернышка.
Может быть, это ловушка? Может быть, их хотят застигнуть врасплох? Нет! Они не поддадутся на эту хитрость! Пока они не обрыщут весь замок, нельзя думать ни об отдыхе, ни о еде.
Крысы обшарили все темные углы, все закоулки, все ходы и переходы. Нигде никого.
Видно, хозяева замка струсили и бежали.
Замок принадлежит им, крысам!
Сплошной лавиной они ринулись туда, где кучами лежало зерно. Крысы с головой зарывались в сыпучие горы и жадно грызли золотистые пшеничные зерна. Они еще и наполовину не насытились, как вдруг откуда-то до них донесся тоненький, чистый звук дудочки.
Крысы подняли морды и замерли.
Дудочка замолкла, и крысы снова набросились на лакомый корм.
Но дудочка заиграла опять. Сперва она пела чуть слышно, потом все смелее, все громче, все увереннее. И вот наконец, будто прорвавшись сквозь толстые стены, по всему замку раскатилась звонкая трель.
Одна за другой крысы оставляли добычу и бежали на звук дудочки. Самые упрямые ни за что не хотели уходить — жадно и быстро они догрызали крупные крепкие зерна. Но дудочка звала их, она приказывала им покинуть замок, и крысы не смели ее ослушаться.
- Предыдущая
- 9/34
- Следующая
