Амулет Судьбы - Андерсен Кеннет Бёг - Страница 27
- Предыдущая
- 27/59
- Следующая
— Я… Я лучше постою на улице, — предложил он.
Витрина мясной лавки, скорее, походила на музей ужасов, чем на выставку продуктов питания.
Гигантские подносы с рубленым мясом тарантулов и крыс. Стеклянные чаши с долгоножками и липкими клещами. Внушительные крюки с насаженными на них змеями, летучими мышами и козлиными головами.
Неожиданно для себя Филипп почувствовал глубокую благодарность Мортимеру за черствый хлебушек. К счастью, Демеона попросила их купить волчатины, которую Филипп очень уважал.
Сатина скрылась за дверью магазина, а Филипп отвернулся от витрины. Парочка дьяволов на противоположной стороне улицы сразу повернулись к нему спиной. Но они продолжили жаркую дискуссию, а один из них указывал куда-то хвостом.
Ведомый любопытством, от которого слегка крутило в животе, Филипп пошел в указанном направлении, прекрасно зная куда.
Повернув за ближайший угол, Филипп увидел его — переливающийся в бликах вырывавшихся из-под земли языков пламени памятник себе.
— гласила надпись на бронзовой табличке, если не принимать во внимание исправлений, сделанных рукой неизвестного злоумышленника.
Сам двухметровый памятник был отлит из меди.
Филипп был увековечен в наброшенном на плечи плаще, одна его рука упиралась в бок. Другая, поднятая вверх, потирала шишку на лбу. Лицо замерло в суровой мине, губы сжались в тоненькую ниточку, черные глаза пристально глядели вперед. Вид его внушал страх, а шишки на лбу были значительно больше, чем в жизни.
— Совсем на меня не похож, — пробормотал Филипп и быстро засунул руки в карманы. Перед этим он стоял упершись одной рукой в бок, задумчиво потирая лоб.
Памятник отличался от оригинала и по другим причинам, которых было множество.
Кто-то подрисовал ему усы и загнул кончик носа кверху как поросячий пятачок. Помимо того, что статуя была перепачкана кровью, ее облепили остатки тухлых яиц и помидоров. Одно яйцо угодило прямо в лоб, на жаре оно испеклось, так что теперь со лба неприглядным головным убором свисала яичница-глазунья.
Прописную «А» из фамилии Филиппа исправили на строчную, вся последняя строка была зачеркнута, вместо нее какой-то невежда нацарапал: «Грязный чиловечишка!»
— Не знаю, кто за всем этим стоит, но как только мы обнаружим преступника, сразу отправим его к черту на рога, — произнес знакомый голос рядом с Филиппом.
— Люцифакс! — радостно воскликнул Филипп.
Черный кот Люцифера ответил ему улыбкой:
— С возвращением, Филипп!
— Кажется, ты совсем не удивлен, что я вернулся. Ты знал…
Люцифакс кивнул.
— Хозяин рассказал, что ты гостишь здесь… по соседству, я видел тебя мельком сразу после того, как ты прибыл. Ты меня, кстати, тоже, только не догадался, что это я. Как поживаешь? — спросил кот прежде, чем Филипп успел разобраться, что означали его слова о том, что они видели друг друга.
Филипп кивнул в сторону памятника.
— Бывало и лучше.
— Не принимай близко к сердцу. Просто мелкие пакости, Филипп, ничего серьезного.
— А я как раз слышал обратное, — возразил Филипп.
На это Люцифакс промолчал.
— Так и думала, что ты здесь. Привет, Люцифакс. Видишь, кто к нам вернулся!
К их обществу присоединилась Сатина. В руках у нее был сверток с покупками.
— Речь о вас обоих, насколько я понимаю, — сказал кот. — Ты ведь тоже давно не появлялась дома.
— Ты знаешь, где мы были? — удивилась Сатина.
Люцифакс кивнул.
— И знаешь, что мы там делали?
Кот снова кивнул.
— Мне все известно. И я, как бы так сказать, принимал посильное участие в этом предприятии.
— Как? — спросил Филипп. Его осенила одна мысль, и он украдкой бросил взгляд на лапы кота. Они были меньше, чем следы, обнаруженные у Смерти в лесу. Или казались меньше?
Когда Филипп был бойскаутом, им рассказывали, что следы всегда имеют больший размер, чем сама нога или лапа. Может, следы принадлежали ему?..
— Меня попросили об одной услуге, — продолжил кот. — Чтобы избежать беспокойства и лишних вопросов.
— Чьих вопросов?
— Твоих родителей в том числе.
Люцифакс обращался к Сатине.
— Моих родителей? — она озадаченно замотала головой. — Что ты имеешь в виду? Судя по их поведению, я как будто вовсе никуда не уходила.
— Именно это я и хочу сказать!
Сатина была в полной растерянности, но Филипп внезапно догадался, о чем толковал кот. И что он имел в виду, сказав, что Филипп тоже видел его, только не понял этого. Кот Дьявола Люцифакс, как и темптаны, обладал способностью к перевоплощению.
— Так это был ты! — воскликнул Филипп. — У Сатины дома на лестнице я видел тебя. Но я не узнал тебя, потому что ты принял другое обличие. Вот почему Чернорог думал, что Сатина учит уроки у себя в комнате. Это был ты. Ты изображал Сатину, пока она была у Мортимера.
— Эта роль и прежде удавалась мне с большим успехом, — ответил кот голосом Сатины и раскланялся.
— Ах, вот оно что, — сказала Сатина. — Мог бы лучше изучить мой характер. Я так много времени за уроками не провожу. Я ведь вовсе не анг… — Сатина запнулась, встретившись взглядом с Филиппом. Она смущенно откашлялась.
— Вполне вероятно, но должен же я был что-то придумать, чтобы отделаться от общества твоих родителей. Иначе бы они заподозрили неладное, кроме того, удалось избежать беспокойства и лишних вопросов, как просил Мортимер.
— Может, поговорим в другом месте? — предложил Филипп.
Он стоял спиной к памятнику, но все равно ощущал на себе его пристальный взгляд. И противный запашок тухлых яиц и помидоров.
— Говоришь моими словами, — согласился кот. — Я уже известил хозяина о вашем прибытии, и он с нетерпением ждет встречи в замке. С тех самых пор, как Люцифер услышал, что ты снова в наших краях, он не оставляет надежды снова увидеться с тобой. Ему не хватает тебя, Филипп.
— А как же отец… Ужин… — спохватилась Сатина, предъявляя сверток с волчьим мясом.
— Ужином займется Равина. А твоим родителям незамедлительно сообщат о том, что вы приглашены в замок. Полагаю, Чернорог только обрадуется, что ему не придется готовить на четверых.
Кот улыбался, а Сатина и Филипп давились от смеха.
24
Портвейн и яблочный сок
Друзья последовали за котом через весь город до Центральной улицы — широкой дороги, мощенной человеческими головами, которая вела прямо к замку Дьявола.
Это внушительное здание, построенное из сотен тысяч человеческих скелетов, белоснежным айсбергом выступало в темноте. Под блеском огненных столпов стены из человеческих костей ярко сияли.
— Вы двое! Да, я о вас!
Какой-то отчаянный голос перекрикивал приглушенные стоны грешников, по кровоточащим макушкам которых ступали Филипп и Сатина. Голос обращался к ним.
Это был тот самый незнакомец, которого они повстречали в Преддверии Ада. Мужчину подгонял огромный угрюмого вида грагорн. На плече демон нес лопату. Одежду у грешника отобрали, так что он был совсем нагим, если не считать кандалов на руках и ногах. В его взгляде читался страх.
— Помогите мне! — умолял человек, спотыкаясь на ходу, когда грагорн подталкивал его в спину. — Пожалуйста, помогите! Пусть они перестанут так обращаться со мной! Слышите? Вы не такие, как они. Вы были добры ко мне, вы накормили меня. Умоляю, пусть они перестанут!
Сатина, как ни в чем не бывало, прошла мимо. Филипп пожал плечами и виновато улыбнулся:
— Мне очень жаль.
Он догнал Сатину и Люцифакса на ступеньках, ведущих к жемчужно-белым воротам из сплетенных ребер, и ворота в то же мгновение начали отворяться.
За спиной Филиппа мольбы грешника переросли в истошные крики — грагорн толкнул его в яму глубиной в человеческий рост и начал засыпать сверху землей.
- Предыдущая
- 27/59
- Следующая
