Изумрудные объятия - Дрейк Шеннон - Страница 9

Мартиса вспомнила Мэри, и к ее глазам подступили непрошеные слезы. Не обращая внимания на лэрда Кригэна, она прошла мимо него, встала на колени перед гробом и опустила голову. Вдруг она услышала какой-то звук, словно кто-то шмыгнул носом. Звук был тихий, но очень жалобный и, казалось, исходил из самого гроба. Как будто из других гробов восстали мертвые и призраки пришли оплакать новую потерю.

Мартиса вскрикнула от ужаса и вскочила на ноги. Сильные руки обняли ее за плечи, и она была этому только рада. Из-за гроба поднялось какое-то создание — это была миниатюрная темноволосая женщина в платье цвета морской волны современного покроя. В первый момент Мартиса подумала, что это Мэри вернулась к жизни. В ее груди зародился крик, однако она ощутила за спиной тепло и силу мужчины и попыталась не потерять связь с реальностью, хотя, казалось, здравый смысл уже покинул ее.

Лэрд Кригэн заговорил — быстро, резко, — и иллюзия рассеялась. Мартиса поняла, что перед ней живая женщина.

— Элайна! Бога ради, что ты здесь делаешь? Ты испугала леди Сент-Джеймс едва ли не до смерти!

— О, прошу прощения! — Женщина обошла вокруг гроба, подошла к Мартисе и протянула ей руку; — Простите меня, пожалуйста, я не собиралась вас пугать. Я принесла цветы и немного задержалась.

Она говорила очень мягко, с очаровательным шотландским пришептыванием. Ее большие лучистые глаза, опушенные длинными черными ресницами, были такими же зелеными, как у брата. Мартиса дала бы ей на вид лет двадцать — двадцать пять. Стройная, изящная, она казалась очень серьезной и милой.

— Мартиса, познакомьтесь, это моя сестра Элайна. Элайна, это леди Сент-Джеймс.

— Зовите меня Мартисой, пожалуйста, — быстро сказала она, пожимая Элайне руку. — Очень рада с вами познакомиться.

— А мы очень рады, что вы к нам приехали. За исключением того, что вы приехали, когда Мэри… словом, когда она вот здесь.

Элайна показала на гроб. Выпрямившись, она стала казаться выше ростом.

— Мы о ней очень хорошо заботимся, даже сейчас. Здесь лежат мои и родители, и Мэри здесь, я часто приношу им цветы и молюсь за них, честное слово.

— Действительно, — казалось, в голосе лэрда Кригэна прозвучало раздражение, — сестра много времени проводит, стоя на коленях.

Элайна посмотрела на брата, и было видно, что ей неприятны его слова, однако она не ответила и только улыбнулась Мартисе:

— Это не гостеприимное место и не теплое. Наверное, нам с братом стоит на время оставить вас наедине с вашей сестрой. А потом мы все уйдем из этого холода и сырости. В замке много теплых и красивых мест. — Она вдруг понежилась: — Терпеть не могу склепы.

Мартиса сочувственно улыбнулась:

— Ваш брат рассказал, что вы однажды заблудились в этом подземелье. Должно быть, это было ужасно.

— Да, действительно. Вы не представляете: эти скелеты в саванах, остатки разложившейся плоти и зловещая тишина… Ох, простите, мы выйдем и подождем вас.

Мартиса вдруг осознала, что руки Брюса Кригэна все еще лежат на ее плечах. И ей это нравилось. Ей хотелось ощущать рядом с собой их силу и тепло, жизненную силу, его самого.

Он отстранился и обнял за плечи сестру. Потом посмотрел в полумраке на Мартису:

— Возносите свои молитвы, миледи.

Он вышел из склепа вместе с Элайной. Мартиса проводила его взглядом и снова опустилась на колени. Она хотела помолиться за Мэри, за ее бессмертную душу, но вместо этого обнаружила, что ее мысли поглощены лэрдом Кригэном, — она представляет его, вспоминает его прикосновения. Она снова видела, как он появляется из темноты, под раскаты грома, и уносит ее на гигантском гнедом скакуне. Она чувствовала на себе его руки…

Мартиса быстро встала с колен. Идя к дверям склепа, она слышала, как лэрд Кригэн разговаривает с сестрой. Он говорил, понизив голос, но с жаром; сейчас в его речи чувствовался шотландский акцент, хотя гораздо слабее, чем у Элайны.

— Элайна, тебе не стоит приходить сюда так часто! В этом есть нечто нездоровое. Я хочу, чтобы ты пообещала держаться подальше от этого царства мертвых.

— Ох, Брюс, я ничего не могу с собой поделать! Мне кажется, если я буду сюда приходить, Бог будет мягче относиться к тем, кто от меня далеко!

— Элайна, Бог имел очень малое отношение к этой войне, — мрачно бросил Кригэн. — И ты не изменишь будущее, заточая себя здесь, в темноте и сырости. Нельзя проводить здесь так много времени, бросай это!

— Брюс, ты не должен…

— Элайна, я приказываю тебе мне повиноваться.

Снова послышалось шмыганье — Элайна заплакала.

Мартисе было неловко, она поняла, что Брюс Кригэн обнимает сестру, и помедлила в склепе.

— Брюс, а как же тот гроб, который стоит за дверью?

— Элайна, тебе не следует об этом говорить.

— Но, Брюс…

— Это тоже мой приказ.

«Гроб за дверью?» — мысленно повторила Мартиса. За какой дверью? За той, которая отгораживает древние захоронения Кригэнов от современных? Но за той дверью нет никаких гробов, Кригэн ведь сказал, что в тех склепах мертвые лежат прямо на плитах, закрытые только саванами.

Мартиса вдруг поняла, что она не стоит незаметно в сторонке. Лэрд Кригэн обнимал сестру, но его глаза смотрели прямо на нее, и даже в темноте было видно, как они горят.

Он смотрел на нее с вызовом.

Он знал, что она стоит здесь и слышит его слова.

Кригэн отстранился от сестры.

— Элайна, кажется, наша дорогая леди Сент-Джеймс на удивление быстро управилась со своими молитвами. Пойдем наверх?

— О да! — Элайна повернулась к Мартисе и улыбнулась: — Пожалуйста, давайте поднимемся. Я бы сейчас с удовольствием выпила шерри, а вы, Мартиса?

Мартиса подумала, что она бы пожалуй, не отказалась от хорошей порции виски — такие удовольствия она научилась ценить во время войны.

Она улыбнулась, вернее, попыталась улыбнуться.

— Да, я бы тоже не отказалась от шерри.

—Я в этом не сомневаюсь, — сказал лэрд Кригэн, скривив губу.

Он выступил вперед и предложил Мартисе руку. Она колебалась под его горящим взглядом. Тогда он дотронулся до ее ладони, а потом позволил ей взять его под руку. Мартису опалило жаром.

— Но имей в виду, Элайна, эта наша гостья, эта леди Сент-Джеймс, не боится привидений. Для нее в склепе нет ничего ужасного. Она боится только живых. Это по-прежнему правда, Мартиса?

Она ощущала тепло его прикосновения, его силу, чувствовала рельефные мускулы, скрытые под элегантной одеждой, и обостренно ощущала на себе его испытующий взгляд. Она посмотрела ему в глаза и подтвердила:

— Я боюсь только живых. Когда они мне угрожают.

Губы Кригэна медленно раздвинулись в улыбке, черная бровь изогнулась, и Мартиса поняла, что он прекрасно сознает, кого именно она боится — она боится его.

Или себя?

В действительности она не знала.

Вечером, когда Мартиса спустилась к ужину, главный зал выглядел совершенно по-другому.

По этому случаю она оделась очень тщательно. Холли позаботилась, чтобы днем многие ее вещи были выглажены. За время между началом войны и ее концом мода претерпела множество мелких изменений: например, появились турнюры, а нижние юбки стали не такими пышными. Мартиса не могла себе позволить платье нового фасона — вроде тех, что были показаны в «Леди Годой», — но еще дома сумела немного сузить свои старые юбки и из оставшегося материала сотворить нечто вроде турнюра. И в этот вечер она смогла одеться элегантно. На Мартисе было бархатное платье благородного голубого цвета, состоящее из корсажа и чехла поверх льняной нижней юбки в цветочек. Она вплела в волосы голубые ленты и замерла перед зеркалом, довольная результатом. Ее глаза казались больше и ярче, на щеках играл естественный румянец — Мартиса понимала, что это от возбуждения. Предстояла новая встреча с Брюсом Кригэном: может быть, вызов, может быть, битва, — хотя Мартиса по-прежнему чувствовала себя неуютно от его вопросов и слишком проницательного взгляда, она не могла отрицать, что он ее притягивал.