А лифт спускался в преисподнюю - Лагерквист Пер - Страница 2
- Предыдущая
- 2/2
Они не обращали на него никакого внимания, но, когда он собрался уходить, Йенссон сказал:
— Пожалуй, мы возьмем немного вина, принесите нам полбутылки мадеры.
Человек поклонился и исчез.
Йенссон снял пиджак. Женщина колебалась:
— Ведь он еще вернется.
— Ну, детка, в местах вроде этого стесняться нечего, раздевайся — и все.
Она сняла платье, кокетливо подтянула штанишки и села к нему на колени. Это было восхитительно.
— Подумай только, — прошептала она, — мы с тобой одни в таком необыкновенном, романтическом месте! Как поэтично! Я не забуду этого никогда…
— Прелесть моя, — сказал он, и губы их слились в долгом поцелуе.
Человек вошел снова, совсем бесшумно. Неторопливыми движениями автомата он поставил рюмки, налил в них вино. На его лицо упал свет ночника. В этом лице не было ничего особенного, просто оно было мертвенно-бледное, а на виске зияло пробитое пулей отверстие.
Вскрикнув, женщина соскочила с колен Йенссона.
— Боже мой! Арвид! Так это ты! Ты! О бог мой, он умер! Он застрелился!
Человек стоял неподвижно, устремив взгляд прямо перед собой. Его лицо не выражало страдания, оно было только строгим, очень серьезным.
— О Арвид, что ты наделал, что наделал! Как ты мог?.. Милый, если б хоть что-либо подобное пришло мне в голову, уверяю тебя, я бы осталась дома, с тобой. Но ведь ты никогда ничего такого не говорил. Ты не сказал мне об этом, когда я уходила, ни единого слова! Откуда же мне было знать, раз ты молчал? О боже!..
Ее била дрожь. Человек смотрел на нее как на чужую, незнакомую, взгляд был ледяной и бесцветный, этот взгляд проходил сквозь все, что оказывалось перед ним. Изжелта-белое лицо блестело, кровь из раны не шла, там просто было отверстие.
— О, это страшно, страшно! — закричала она. — Я не хочу здесь оставаться. Уйдем сейчас же, я этого не вынесу!
Она подхватила платье, шубу и шляпку и выскочила из комнаты. Йенссон последовал за ней. Они бросились вниз по лестнице, она поскользнулась и села в плевки и сигарный пепел. Внизу стояла та же рогатая старуха, она дружелюбно и понимающе ухмылялась в бороду, кивала головой.
На улице они немного успокоились. Она оделась, привела в порядок свой туалет, припудрила нос. Йенссон, словно защищая, обнял ее за талию, поцелуями остановил слезы, готовые брызнуть из ее глаз, он был такой добрый. Они торопливо зашагали к площади.
Черт-распорядитель по-прежнему там прохаживался, они снова на него наткнулись.
— Как, уже все? — сказал он. — Надеюсь, господа остались довольны?
— О, это было ужасно! — воскликнула женщина.
— Не говорите так, быть не может, чтобы вы на самом деле так думали. Посмотрели бы вы, сударыня, как было в прежние времена! А теперь на преисподнюю просто грех жаловаться. Мы делаем все, чтобы человек не только не почувствовал боли, но и получил удовольствие.
— Что правда, то правда, — согласился господин Йенссон, — надо признать, что стало гуманнее.
— О да, — сказал черт, — модернизировано все сверху донизу, как полагается.
— Конечно, ведь надо идти в ногу с веком.
— Да, теперь остались только душевные муки.
— И слава богу! — воскликнула женщина.
Черт любезно проводил их к лифту.
— До свидания, — сказал он, отвешивая низкий поклон, — и добро пожаловать снова.
Он захлопнул за ними дверь. Лифт пошел вверх.
— Как все же хорошо, что это кончилось, — с облегчением сказали оба, когда, тесно прижавшись друг к другу, опустились на мягкое сиденье.
— Без тебя я бы этого не вынесла, — прошептала женщина.
Он притянул ее к себе, и губы их слились в долгом поцелуе.
— Подумать только, — сказала она, опомнившись после его объятий, — чтобы он мог такое сделать! Но он всегда был со странностями. Никогда не умел смотреть на вещи просто и естественно, для него все было вопросом жизни и смерти.
— Ну и глупо.
— Ведь мог же он мне об этом сказать? Я бы осталась дома. Мы с тобой могли бы встретиться в другой вечер.
— Ну конечно, — сказал Йенссон, — конечно, встретились бы в другой раз.
— Но, любимый мой, что мы сидим и говорим об этом? — прошептала она, обвивая руками его шею. — Ведь все уже позади.
— Да, моя девочка, все уже позади.
Он заключил ее в объятия. Лифт шел вверх.
- Предыдущая
- 2/2
