Возвращение Борна - ван Ластбадер Эрик - Страница 5
- Предыдущая
- 5/140
- Следующая
– Ну что, гнида, – прорычал один из нападавших – вертлявый, с пустыми, вытаращенными глазами на нахальном лице, – мы сюда приходим, собрали барахлишко, чтобы обменять на рыжевье, а ты…
– А ему всегда рыжевья мало, – сказал другой, с татуировкой в виде орла на щеке. Его руки были унизаны золотыми перстнями, а один – массивный, квадратной формы – он беспрестанно крутил на пальце. – Или ты не знаешь, что означает «рыжевье», чурка?
– Ага, чурка и есть! – подхватил пучеглазый. – Он, похоже, вообще ни хрена не знает!
– Он решил нам помешать, – проговорил татуированный, наклоняясь к Ронгси. – Ну и чё ты с нами сделаешь, чурка с глазами? Своим кунг-фу сраным до смерти искалечишь?
Они дружно загоготали, изображая удары и размахивая кулаками под самым носом у Ронгси, который по мере их приближения еще сильнее вжался в стену.
Третий чернокожий – мускулистый крепыш – вытащил из-под длинной куртки бейсбольную биту.
– Давай, поднимай руки, гаденыш! Мы тебе сейчас пальцы будем ломать. – Он похлопал битой по ладони. – Хочешь все сразу или по одному?
– Ха, – крикнул пучеглазый, – это не ему выбирать!
Он также вытащил из-под куртки бейсбольную биту и угрожающе шагнул к Ронгси.
Когда в руках у пучеглазого появилась бита, Вебб двинулся к ним. Он приближался настолько бесшумно, а парни были до такой степени захвачены предвкушением грядущей расправы, что не заметили его до тех пор, пока он не оказался прямо за их спинами.
Бита пучеглазого уже опускалась на голову Ронгси, когда Вебб перехватил его руку. Татуированный, оказавшийся справа от Вебба, грязно выругался и попытался ударить его в бок рукой, усаженной остроугольными блестящими перстнями.
В этот момент в каком-то далеком и темном уголке сознания Вебба проснулся Борн и мгновенно захватил контроль над его поведением. Правым бицепсом Вебб парировал удар татуированного, сделал шаг вперед и мощно ударил его локтем в солнечное сплетение. Схватившись руками за грудь, парень рухнул на пол.
Третий нападавший, тот, что был покрупнее остальных, выругался, отбросил биту и, выхватив из кармана нож с выпрыгивающим лезвием, сделал выпад в сторону Вебба. Профессор отступил назад и в мгновенной контратаке нанес резкий удар по запястью противника. Нож упал на пол и откатился в сторону. Тогда Вебб зацепил ногой колено здоровяка, дернув на себя и вверх. Чернокожий рухнул на спину, перевернулся на живот и пополз прочь.
Борн подхватил с пола биту, выпавшую из рук пучеглазого.
– Гребаный легавый! – выругался тот. Его зрачки были расширены явно вследствие приема каких-то наркотиков. Он вытащил пистолет – какую-то дешевую модель – и направил его на Вебба.
С убийственной точностью Вебб опустил биту прямо между глаз подонка. Пучеглазый икнул и отключился, а пистолет, вылетев из его руки, закувыркался в воздухе.
Привлеченные криками, из-за угла выбежали двое университетских охранников. Даже не задержавшись возле Вебба, они бросились вдогонку за головорезами, которые удирали во все лопатки, помогая своему пучеглазому подельнику. Выскочив из бокового выхода под лучи полуденного солнца, они кинулись наутек, по пятам преследуемые охранниками.
Вебб чувствовал, что Борн, несмотря на неожиданное вмешательство охранников, испытывает непреодолимое желание продолжить погоню за мерзавцами. Как быстро он восстал от долгого сна, с какой легкостью захватил над ним контроль! Может, так случилось потому, что Вебб и сам этого хотел? Сделав глубокий вдох, он постарался овладеть собой и только потом повернулся к Ронгси Сиву.
– Профессор Вебб! – Голос Ронгси звучал хрипло. – Я не знаю…
Похоже, он уже сумел прийти в себя. Выражение его лица, большие черные глаза за стеклами очков были, как обычно, невозмутимы, но зрачки расширились от панического страха.
– Успокойся, все уже позади. – Вебб обнял юношу за плечи. Ему безмерно нравился этот парень, беженец из Камбоджи, но положение профессора обязывало к сдержанности и не позволяло давать волю эмоциям, – с этим он ничего не мог поделать. На долю Ронгси выпало множество бедствий, в ходе войны он потерял всю свою семью. Ронгси и Веббу довелось побывать в одних и тех же джунглях Юго-Восточной Азии, и Вебб, как ни старался, не мог до конца вытравить из себя тяжелые воспоминания о том жарком, пропитанном влажностью мире. Такие вещи, как, например, перемежающаяся лихорадка, остаются с тобой на всю жизнь. Вот и сейчас он ощутил что-то до боли знакомое, будто давний сон вдруг стал реальностью.
– Лоак соксапбайи чи тэй? – «Как ты себя чувствуешь?» – спросил он по-кхмерски.
– Хорошо, профессор, – ответил Ронгси на том же языке, – но я не понимаю, как вы…
– А знаешь что, давай-ка выйдем на свежий воздух.
Вебб после всего приключившегося уже точно опоздал на встречу с завкафедрой Бартоном, но теперь это его уже не волновало. Он поднял с пола валявшиеся там нож и пистолет. Проверив его механизм, Вебб обнаружил, что боек сломан, и отбросил никчемное оружие в сторону, зато нож предусмотрительно положил в карман.
Они завернули за угол, и Ронгси помог ему собрать рассыпавшиеся курсовые работы. Профессор и его ученик молча шли по коридорам, которые по мере их приближения к выходу заполнялись невероятным количеством людей. Такое молчание было хорошо знакомо Веббу: так бывает всегда, когда после короткой, но смертельной схватки спрессованное время возвращается к своему нормальному состоянию. Такое присуще войне, такое бывает в джунглях, поэтому вдвойне странным и тревожным казалось то, что это случилось в людном студенческом городке американской столицы.
Выбравшись из коридоров, они присоединились к шумному потоку студентов, вытекавшему из дверей Хилли-Холла. На полу, в центре огромного вестибюля, красовался священный герб Джорджтаунского университета. Подавляющее большинство учащихся старательно обходили его стороной, поскольку студенческая легенда гласила, что если ты наступишь на герб, то нипочем не окончишь университет. Ронгси был из их числа, поэтому он сделал большущий крюк, чтобы только не наступить на святыню. Что же касается Вебба, то он, чуждый каких-либо предрассудков, без малейших колебаний протопал прямо по гербу.
Оказавшись снаружи, они стояли, греясь в желтых, как сливочное масло, солнечных лучах и вдыхая воздух, в котором угадывался аромат распускающихся цветов. Позади них возвышалась громадина Хилли-Холла с его внушительным георгианским фасадом из красного кирпича, слуховыми окошками XIX века, шиферной крышей и центральной двухсотфутовой башней с часами.
Камбоджиец повернулся к Веббу:
– Спасибо, профессор. Если бы не вы…
– Ронгси, – мягко перебил его Вебб, – не хочешь поговорить об этом?
Темные глаза парня были непроницаемы.
– А о чем тут говорить?
– Это уж тебе лучше знать.
Ронгси только пожал плечами.
– Я – в порядке, профессор. Честное слово! Меня не впервой обзывают.
Вебб несколько секунд молча смотрел на своего ученика, и вдруг его охватило странное чувство, от которого у него даже защипало в глазах. Ему страстно захотелось обнять парнишку, прижать его к груди и пообещать, что с ним больше никогда не случится ничего плохого. Однако Вебб знал, что воспитанный в духе буддизма Ронгси не сможет ни понять, ни принять подобное проявление чувств. Разве разберешь, что на самом деле творится под этой непроницаемой маской спокойствия! Вебб видел многих таких, как Ронгси, – людей, душу которых война и межрасовая ненависть превратили в неприступную крепость. Людей, видевших смерть, крах своей цивилизации, трагедии, глубину и ужас которых большинство американцев даже не могут вообразить. Вебб почувствовал свое родство с этим парнем, рожденное некими общими узами, сотканными из глубочайшей грусти и душевных ран, которые уже не залечить никогда.
Так они и стояли друг напротив друга, объединенные этим осознанным, но невысказанным чувством. Затем Ронгси грустно улыбнулся, еще раз поблагодарил Вебба, и они попрощались.
- Предыдущая
- 5/140
- Следующая
