Зловещее светило - Гарднер Эрл Стенли - Страница 11

Верзила-шпик ухмыльнулся:

— Ну, это вы уж чересчур, сэр.

— Ничего не чересчур, — заметил Лейт. — Ты-то ведь точно знаешь, что это уже анекдот с бородой.

— Простите, не понял, сэр?

— Ладно, проехали, Скаттл, — отмахнулся Лейт. — Это я сам с собой. Продолжай. Что ты там хотел рассказать про Мэйнуэринга?

— Так вот, сэр, у полиции возникло подозрение, что Мэйнуэринг связан с шайкой контрабандистов и что, возможно, он убил обезьяну сам, чтобы скрыть истинную причину нападения. Или, опять же, это мог быть соучастник, которого обманули, и он стрелял в Мэйнуэринга, а попал в обезьяну. У полиции — полагаю, вам интересно будет это узнать — есть резон считать, что Мэйнуэринг покинул Индию, опасаясь за свою жизнь.

— Какое отношение все это имеет к контрабанде, Скаттл?

— Ну, сэр, если верить тамошним слухам, сэр, Мэйнуэринг мог передать какому-нибудь сообщнику из местных два очень дорогих драгоценных камня и поручить ему тайно провезти их в страну. В машине Мэйнуэринга камней не оказалось, но если они были у него в Индии, то почему бы не доверить их этому туземцу…

— Что это за драгоценные камни, Скаттл?

— Драгоценности бога обезьян, сэр.

— Драгоценности бога обезьян? Да будет тебе, Скаттл: это становится похожим на одно из взятых с потолка обвинений сержанта Экли.

— Да, сэр. Там, в Индии, у них есть особый бог обезьян, бог по имени… Ханне… Ханни…

— Хануман? — предположил Лестер Лейт.

— Да, сэр. Именно так, сэр. Хануман. Теперь, когда вы мне помогли, сэр, я вспомнил это имя. Благодарю вас, сэр.

— Ну и что же этот Хануман, бог обезьян? — спросил Лестер Лейт.

— Похоже, там, в джунглях, сэр, есть огромная статуя этого бога обезьян. Она покрыта сусальным золотом. Вместо глаз у него изумруды, изумруды и вместо обоих сосков на груди. Поговаривают, какому-то авантюристу удалось пробраться в этот храм и заменить изумруды зеленым стеклом. Подмену обнаружили не сразу.

— А какое это имеет отношение к контрабанде Мэйнуэринга?

— У полиции, сэр, есть основания полагать, что подмену осуществил именно Мэйнуэринг.

— Питер Б. Мэйнуэринг? — переспросил Лестер Лейт.

Слуга кивнул.

— Ну, Скаттл, ты меня заинтриговал, — задумчиво произнес Лейт. — Это меня на самом деле сильно заинтересовало. Думаю, ты согласишься со мной, Скаттл, что, если это правда, нельзя допустить, чтобы Мэйнуэринг оставил себе плоды своих нечестивых деяний.

— Да, сэр, — с загоревшимися глазами согласился шпик. — Только, судя по всему, их у Мэйнуэринга нет.

— И судя по тому же, — продолжал Лейт, — можно также предположить, что, отослав эти камни назад в джунгли, чтобы они снова стали частью анатомии языческого идола, ничего не получишь.

— Да, сэр. В этом я с вами абсолютно согласен, сэр, — с готовностью подтвердил шпик.

— Исходя из всего этого, — провозгласил Лейт, — мы займемся убийством обезьяны, Скаттл. Рассказывай.

— Хорошо, сэр. Ну, как вы понимаете, сэр, полиция была поставлена в известность. Они полагали, возможно, мистер Мэйнуэринг вез изумруды с собой, хотя Мэйнуэринг утверждал, что никаких камней у него не было и он вообще не имеет о них никакого понятия. Он признал, что действительно находился в той самой части страны примерно тогда же, когда камни исчезли. И он убежден, лишь из-за этого факта туземцы решили, что в краже повинен он.

— Да, — согласился Лейт. — Могу себе представить, как случилось, что при таких обстоятельствах невежественные и суеверные туземцы сочли белого человека виновным в утрате. В конце концов, возможно, Мэйнуэринг говорил правду, Скаттл.

— Ну что сказать, сэр. Видите ли, как было дело, сэр. Полицейские и таможенники пристально следили за Мэйнуэрингом. Драгоценности Мэйнуэринг не декларировал, они не были обнаружены и при самом тщательном обыске его багажа. Но он, должно быть, связан с индийскими гангстерами, последователями тагги. Как бы то ни было, это ограбление — тому свидетельство.

— Мэйнуэринг путешествовал один? — спросил Лестер Лейт.

— С ним была его сиделка, сэр.

— Сиделка, Скаттл?

— Да, сэр. У мистера Мэйнуэринга некоторое недомогание, органическое сердечное заболевание. Иногда, когда у него случается приступ, необходимо, чтобы сиделка тут же сделала подкожную инъекцию.

— Эта сиделка — мужчина, Скаттл?

— Нет, сэр. Женщина, и к тому же хорошенькая.

— Ты сказал «сердечное недомогание», Скаттл?

— Да, сэр.

— Тогда понятно, — сказал Лейт. — И эта сиделка была с ним в Индии?

— Да, сэр. Эйрдри Клейтон ее зовут. Вот фотография обоих, если хотите взглянуть, сэр.

Лестер Лейт кивнул. Верзила-шпик передал ему фотографию из газеты. Лейт посмотрел на фотографию, а потом прочитал подпись под ней:

Питер Б. Мэйнуэринг и его сиделка Эйрдри Клейтон, только что вернувшиеся из продолжительного путешествия по Индии и Африке. Пока таможенные чиновники просматривали багаж — его самого и его сиделки — со скрупулезностью, которую Мэйнуэринг с негодованием настойчиво называл «из ряда вон выходящей», мисс Клейтон сидела за столом в офисе таможенного инспектора, жевала резинку и забавлялась с ручной обезьянкой мистера Мэйнуэринга. Эта обезьянка впоследствии была убита при таинственном вооруженном нападении. Мэйнуэринг грозился подать жалобу на таможенников за грубость, неоправданный обыск и необоснованные обвинения. Мисс Клейтон, с другой стороны, заявила, что таможенный чиновник вел себя «восхитительно», и после того, как ее обыскала женщина-инспектор, вернулась в офис, чтобы поблагодарить инспектора за вежливое обращение.

— Она жует резинку, Скаттл?

— Так пишут в газете. По всей видимости, жует она достаточно энергично.

Несколько секунд Лейт задумчиво переваривал эту информацию.

— Скаттл, — сказал он. — Мне трудно представить что-то более благотворно действующее на нервы, чем сиделка, жующая резинку. В этом постоянном жевании есть некая успокоительная монотонность, умиротворяющий эффект которой похож на стук дождя по крыше. Мне нужна сиделка, жующая резинку. Пометь это себе, Скаттл.

— Сиделка, жующая резинку, сэр!

— Да, — подтвердил Лейт. — И она должна быть довольно хорошенькой. Я обратил внимание, что… э-э… нижние конечности и анатомические сочленения мисс Клейтон довольно необычным образом приспособлены для фотографирования.

— Да, сэр, — сказал шпик. — Я правильно понимаю, что вам нужна сиделка со стройными ногами, сэр?

— Не совсем, — поправил его Лестер Лейт. — Мне нужна сиделка, жующая резинку. Если еще и ее средства передвижения будут привлекательными, Скаттл, это будет дополнительное преимущество.

— Но по какой причине вам понадобилась сиделка? То есть я имею в виду, сэр, вы ведь не больны?

— Нет, — сказал Лейт. — Я чувствую себя вполне здоровым, Скаттл. Спасибо.

— Поэтому, — продолжал шпик, — прошу прощения, сэр, но, если взять на работу сиделку, это может… э-э… показаться довольно странным, не так ли?

— Возможно, и так, — согласился Лестер. — И все же, с другой стороны, Скаттл, мне трудно представить, что может лучше примирить меня с постоянным Присутствием сержанта Экли, чем общество молодой женщины со стройными нижними конечностями и привычкой безмятежно жевать резинку.

Шпик быстро заморгал маленькими черными глазками, стараясь понять, что имел в виду Лейт.

— Поэтому, — продолжал тот, — раз наем сиделки, как ты выразился, может показаться странным, я буду настаивать на найме жующей резинку секретарши, Скаттл. Пометь себе, нужно позвонить в агентства по найму насчет ловкой, знающей, заядлой жевательницы резинки, миловидной секретарши, которая жевала бы как корова и разбрасывала бы ее где попало… Вот, Скаттл, возьми карандаш и запиши то, что я тебе продиктую.

— Да, сэр, — проговорил изумленный шпик.

— Открыта вакансия с хорошей зарплатой, — стал диктовать Лестер Лейт, — для миловидной молодой женщины со стройными средствами передвижения. Предпочтение отдается милой, приятной, добродушной, уступчивой молодой женщине, которая ни при каких обстоятельствах не станет нервничать; опытной, ловкой, знающей, заядлой жевательнице резинки, желательно любящей оставлять ее где попало, умеющей надувать из резинки пузыри и громко их лопать. Зарплата триста долларов в месяц и все дорожные расходы… Записал, Скаттл?