Сделка Райнемана - Ладлэм Роберт - Страница 27
- Предыдущая
- 27/135
- Следующая
Чтобы окончательно убедиться в этом, Сполдингу потребовалось три дня. Хотя гестаповец был одним из опытнейших противников, с которыми приходилось сталкиваться Дэвиду, он тем не менее допустил ряд промахов, наведших Сполдинга на мысль, что с ролью проводника этот человек справлялся далеко не блестяще. И как только Дэвид удостоверился в своей правоте, ему тотчас же стало ясно, как действовать дальше.
На протяжении пяти дней он вел своего попутчика-псевдоподпольщика через холмы и ущелья все дальше на восток, в направлении Сьерра-де-Гуары, отклоняясь от хоженых тайных троп миль на сто. Время от времени Сполдинг заходил в уединенные деревни, делая вид, что «совещается» со своими людьми. На самом же деле это были, как знал он, фалангисты, не подозревавшие, впрочем, с кем их свела судьба. И вот их-то и выдавал Дэвид гестаповцу за партизан. Продвигаясь по проселочным дорогам к низовьям реки Гуайярдо, он объяснял гестаповцу, что это – те самые тайные пути, которые используют антифашисты при побегах. В действительности же использовавшийся партизанами секретный маршрут вел на запад, к побережью Атлантического океана, а не к Средиземному морю, как полагали немцы. Данное заблуждение и обусловило в первую очередь столь успешную деятельность действовавшей в Пиренеях агентурной сети. Сполдинг, не собираясь их в этом разубеждать, дважды отправлял нациста в город за съестными припасами. И оба раза, следя незаметно за гестаповцем, он наблюдал, как тот заглядывал в здания, где, судя по торчавшим из-под крыш толстым проводам, имелся телефон.
Таким образом, дезинформация поступала в Германию. А на это не жалко и пяти лишних дней. Немецкая авиация месяцами будет заниматься ведущими на восток «тайными путями», что делает относительно безопасным использование маршрутов, идущих в противоположном, западном направлении.
Однако такая игра не могла продолжаться до бесконечности. Дэвид уже добился, чего хотел. И намеревался теперь отправиться в Ортегал, на берег Бискайского залива, где его ждали другие дела.
От маленького костерка остались одни красные угли. Ночь между тем стояла холодная. Сполдинг посмотрел на часы. Было два часа утра. Он выдвинул «подпольщика» в дозор, подальше от света костра. Туда, где не было видно ни зги. И предоставил гестаповцу достаточно времени, чтобы тот, оставшись один, смог бы попытаться осуществить наконец свой план. Но немец спокойно стоял на посту и, судя по всему, предпринимать чего-либо не собирался.
Пусть так, размышлял Дэвид, возможно, он не столь опытен, как казалось ему. Или информация, полученная им, Сполдингом, от своих людей, не отличалась точностью. Во всяком случае, он до сих пор не заметил ни одного отряда немецких солдат – скорее всего, из альпийских стрелков, – которые давно уже должны бы спуститься с гор, чтобы забрать агента гестапо. А заодно и захватить его, Сполдинга. Дэвид подошел к скале, за которой укрылся немец.
– Отдохни немного. Я сменю тебя.
– Danke, – облегченно вздохнув, проговорил тот. – У меня живот разболелся. Я возьму лопату и отойду в сторону.
– Иди в лес. Сюда ведь забредают пощипать травку дикие животные, и они могут учуять тебя.
– Понятно. А ты, вижу, продумываешь все в тончайших подробностях.
– Точнее, пытаюсь делать так.
Немец вернулся к потухшему костру и, достав из вещевого мешка саперную лопатку, направился в опоясывавший луг лес. Наблюдая за ним, Сполдинг еще раз убедился, что первое впечатление его не обмануло. Нет, гестаповец был опытен. Нацист не забыл, что шесть дней назад двое ученых из Рура исчезли ночью как раз в тот момент, когда он вздремнул. Дэвид заметил тогда ярость в глазах агента гестапо и знал точно, что в данный момент этот ублюдок вновь прокручивал в своем сознании события той ночи.
Если Сполдинг правильно оценил ситуацию, то гестаповец подождет с часик, наблюдая, не попытается ли Дэвид установить контакт с невидимыми в темноте партизанами, и только тогда подаст сигнал альпийским стрелкам. И те тотчас же выйдут из леса. С карабинами наизготове.
Гестаповец допустил явную промашку. Он слишком легко согласился с советом Сполдинга отправиться в лес, не выразив при этом никаких сомнений по поводу его замечаний относительно диких животных, которые забредают якобы на луг пощипать травку и могут учуять присутствие здесь человека.
Между тем, спустившись в эту низину еще при свете дня, они оба могли убедиться, что перед ними в окружении леса простерлась покрытая чахлой травой заболоченная пустошь с торчавшими кое-где голыми скалами. Так что сюда никто не забредет никогда в поисках пищи, даже непритязательные горные козы.
И к тому же не было ветра, который мог бы донести до диких животных запах человека. Ночь, конечно, стояла холодная, воздух же был недвижим.
Будь на месте этого агента настоящий, опытный проводник, он, несомненно, возразил бы Дэвиду, подняв его на смех, и отказался бы идти в погруженный во мрак лес. Но гестаповец поступил по-иному, тотчас воспользовавшись предоставившейся ему столь своевременно возможностью связаться со своими.
Если только и впрямь нацист должен был с кем-то вступить в контакт. Но об этом он, Дэвид, узнает через несколько минут.
Увидев, что гестаповец скрылся в лесу, Сполдинг подождал полминуты и затем опустился на землю и пополз вдоль скалы.
Обогнув ее, он еще прополз тридцать пять – сорок футов по травостою и, приподнявшись, побежал, пригнувшись, к лесу. Согласно его расчетам, немец должен был находиться ярдах в шестидесяти от него.
Войдя в лесную чащобу, Дэвид, ступая бесшумно, стал приближаться к нацисту. И хотя того еще не было видно, он знал, что сейчас обнаружит его.
И он не ошибся. Немец подал кому-то сигнал: зажег спичку и тут же погасил ее.
Затем пошла в ход еще одна спичка, но она горела уже дольше – несколько секунд, после чего гестаповец, дыхнув на нее, потушил огонек.
Из глубины леса было подано два коротких ответных сигнала. Опять же с помощью спичек. Зажженных в двух разных местах.
Дэвид прикинул расстояние, отделявшее его от соратников агента гестапо. Выходило что-то около сотни футов. Немец, боясь заблудиться в незнакомом ему лесу в Стране Басков, предпочел стоять, где стоял, поджидая, когда связные сами подойдут к нему. Увидев, что те и в самом деле направляются к немцу, Сполдинг бесшумно, не нарушая ночной тиши, подполз поближе к «подпольщику».
Затаившись в кустарнике, он услышал шепот. Разобрать удалось лишь отдельные слова. Но и этого было достаточно.
Выбравшись быстро из леса, он подбежал к скале и вынул из куртки маленькое сигнальное зеркало. Поймав им свет луны, просигналил в юго-западном направлении пять раз подряд и, спрятав зеркальце в карман, стал ждать.
Ожидание, знал он, не затянется.
И не ошибся.
«Проводник» вышел из леса, держа лопату и с сигаретой во рту. Было еще довольно темно. Тяжелые облака то и дело закрывали луну, погружая землю в непроглядную тьму. Сполдинг отделился от скалы и коротко свистнул, подзывая гестаповца.
– Что случилось, Лиссабонец? – спросил тот, подойдя к Дэвиду.
Сполдинг произнес спокойно два слова. Только два слова:
– Heil Hitler!
И ударил нациста коротким штыком в живот. Смерть наступила мгновенно.
Тело тяжело осело на землю. И ничто не нарушило тишь. Чтобы не было слышно предсмертного хрипа, Дэвид зажал немцу рот.
Покончив с гестаповцем, Сполдинг побежал по траве к опушке леса, но вошел в него чуть левее, чем в прошлый раз. И, пройдя еще немного, остановился неподалеку от того места, где немец совсем недавно разговаривал со своими двумя сообщниками. Из-за туч выглянула внезапно луна и осветила всю поляну. Дэвид вжался в листья папоротника. Несколько секунд он лежал неподвижно, прислушиваясь. Вроде бы все спокойно. Поблизости – никого.
Луна вновь скрылась за облака. И опять мрак сгустился. Разглядеть в такой темноте труп немца, лежащего на лугу, было невозможно. Для Дэвида это имело большое значение.
- Предыдущая
- 27/135
- Следующая
