Сделка Райнемана - Ладлэм Роберт - Страница 12

• Предыдущая
• 12/135
• Следующая

Но это – лишь прелюдия к тому, что ожидало его. За дверью, к которой ведут ступени пятиэтажного коричневокирпичного аристократического здания, – большая просторная комната. В ней прозвучат сейчас тысячи упреков и нареканий, не адресованных, впрочем, всем тем, кто сидел в данный момент за столом.

И это также будет прелюдией. Прелюдией к гибели тысяч людей.

Если только в программу не внесут изменений, во что очень трудно поверить.

Скорее всего, все предопределено. Массовой гибели людей не избежать.

Свенсон, как и было ему приказано, оглянулся налево и направо, чтобы убедиться, что за ним нет слежки. Глупейшее занятие! Контрразведка все равно держит всех их под постоянным наблюдением. Кто из прохожих или сидящих в едущих неторопливо автомобилях присматривает сейчас за ним? Да не все ли равно, впрочем, если и место для совещания выбрали самое неподходящее. Неужели кто-то и впрямь полагает, будто удастся сохранить в тайне включенный в повестку дня давно уже назревший вопрос? Что от подобных приватных совещаний в фешенебельных особняках Джорджтауна и в самом деле может быть какой-то прок? Ослы!

Не обращая внимания на проливной дождь, обычный для Вашингтона в осеннюю пору, он шел вперед размеренным шагом. Его плащ был расстегнут, китель намок, но Свенсон не обращал на это внимания: мысли его были заняты куда более важными вещами.

Единственное, что его волновало, так это аппарат, заключенный в металлический корпус шириной не более семи дюймов, высотой дюймов пять и длиной один фут. Навигационный прибор, этот продукт наисложнейшей технологии, должен был работать точно и безотказно. Но не работал.

Проводившиеся одно за другим испытания аппарата неизменно давали отрицательный результат.

С конвейерных линий, разбросанных по всей стране, уже сошли десять тысяч высотных бомбардировщиков «Б-17». Но без высотных же радиолучевых гироскопов, помогающих ориентироваться в воздушном пространстве, они так и не взлетят никогда!

А это значит, что боевая операция «Повелитель» обречена на провал. И как следствие этого, вторжение в Европу потребует от союзников еще больших жертв.

Если самолеты во время массированных, ведущихся день и ночь бомбардировок Германии не смогут набрать нужную высоту, большинство их будет сбито, а экипажи ждет смерть. Примеров этому сколько угодно… Недостаточно большая высота – главная причина гибели самолетов, а вовсе не ошибки пилотов, зенитный огонь или неисправности в приборах, как это иногда полагают… Всего лишь сутки назад эскадрилья бомбардировщиков, сражавшихся на бремерхафенском направлении, вышла из боя, поскольку навигационные системы не сработали на высоте выше кислородного слоя. И все машины, кроме одной, погибли в море в секторе Данбар, возле самой шотландской границы. Трое оставшихся в живых летчиков – только трое из вырвавшихся из Бремерхафена – были подобраны патрульным катером. Тот же бомбардировщик, единственный не сгинувший в морской пучине, попытался сесть на землю, но взорвался неподалеку от города… Из его экипажа не спасся никто…

Поражение Германии предрешено, но она не собирается складывать оружие. И готовится к контрудару. Урок, преподанный ей русскими, не прошел для нее даром: гитлеровские генералы осознали реальность. И, примирившись с неизбежностью краха, думали лишь об одном – о том, чтобы, и признав поражение, во что бы то ни стало избежать безоговорочной капитуляции. А для этого, считали они, надо сделать плату за победу над Германией столь высокой для союзников, что они согласятся на более мягкие условия мира, лишь бы избежать дальнейшего кровопролития.

Да, только так, и никак иначе, удастся им добиться своей цели.

Но они заблуждались: подобный вариант не устраивал союзников. Безоговорочная капитуляция – таково было условие, при котором Англия, США и Россия могли бы пойти на мир. Остальное полностью исключалось. Народы в странах антигитлеровской коалиции выступали за полную победу над фашистской Германией. И той же линии придерживались и лидеры этих государств. Охваченные всеобщим воодушевлением, они, не видя иного выхода, заявляли о том, что во имя победы готовы пойти на любые жертвы.

Свенсон поднялся по ступеням отведенного под заседание джорджтаунского особняка. И тотчас же, как по приказу, дверь распахнулась, и дежурный майор, отдав честь, пропустил его внутрь. В коридоре стояли на всякий случай четверо сержантов в парашютных крагах. Погоны на их плечах подсказали Свенсону, что эти парни из диверсионно-парашютных частей. Военный департамент неплохо обставил сцену.

Один из сержантов проводил Свенсона к укрытой за бронзовой решеткой кабине лифта. Через два этажа лифт остановился, и Свенсон шагнул в коридор. Он сразу же узнал полковника, стоявшего около закрытой двери в конце небольшого холла. Однако не мог вспомнить его имени. Тот участвовал во многих тайных операциях, оставаясь, как правило, в тени.

– Генерал Свенсон? Полковник Пейс.

Полковник отдал Свенсону честь. Но тот лишь кивнул в ответ и протянул ему руку:

– Эд Пейс, не так ли?

– Так точно, сэр.

– Выходит, вас выпустили из тайника на свет божий. Я и не знал, что здесь теперь ваша вотчина.

– Это, сэр, вовсе не так. Мне лишь поручено встретить тех лиц, с кем предстоит вам увидеться. И проследить, чтобы сюда не проник никто из посторонних.

– Раз вы тут, то, думаю, каждому ясно, что разговор предстоит серьезный, – улыбнулся Свенсон.

– Полагаю, что так оно и есть, хотя и не знаю повестки дня.

– Ну что ж, тем лучше для вас. И кто же там?

– Говард Оливер из «Меридиана», Джонатан Крафт из «Паккарда». И Спинелли, из лаборатории АТКО.

– Они отнимут у меня целый день, мне же дорога каждая минута. Боже, хоть бы кто один из них поддержал нас! И кого же имеем мы сейчас председателем?

– Вандамма.

Свенсон тихо присвистнул, полковник понимающе кивнул. Фредерик Вандамм был помощником госсекретаря США и, говорят, близок к самому Корделлу Халлу. Если кто-то желал связаться непосредственно с Рузвельтом, то самое лучшее, что мог бы он сделать, это прибегнуть к помощи Халла. Те же, для кого он был недоступен, обращались с той же целью уже к Вандамму.

– Тяжелая артиллерия, – сказал Свенсон.

– Думается, Крафт и Оливер испугались до чертиков, когда увидели его, а Спинелли просто остолбенел, даже рот открыл от изумления, – это тот ученый, который принял как-то генерала Паттона[7] за швейцара.

– Мне мало что известно о нем. Знаю только, что он считается лучшим специалистом по гиросистемам. Зато с Оливером и Крафтом я достаточно хорошо знаком. И пожелал бы вашим парням никогда не спускать с них глаз.

– Это не так-то легко сделать, сэр, учитывая, в каких сферах они обитают. – Полковник пожал плечами. Было ясно, что он полностью разделяет взгляды Свенсона относительно этих особ.

– Вот что я скажу вам, Пейс. Крафт – самый настоящий ливрейный лакей, а Оливер – известный проныра.

– Что верно, то верно, – засмеялся негромко полковник.

Свенсон снял с себя плащ:

– Если вы услышите пальбу, Пейс, то знайте: это я пристрелил их всех. И сделайте вид, что не слышали ничего.

– Как я понимаю, это приказ, генерал. И посему буду глух, – ответил полковник, когда они подошли к кабинету, и, открыв дверь, пропустил старшего по званию внутрь.

Свенсон шагнул решительно в комнату. Это была библиотека. Вдоль стен высились книжные шкафы, в центре располагался стол для совещаний. Во главе его восседал белокурый, аристократического вида Фредерик Вандамм. По левую сторону от него находился страдающий ожирением, плешивый Говард Оливер, со стопкой бумаг перед ним. Напротив Оливера разместились Крафт и маленький темноволосый человек в очках. Свенсон догадался, что это Спинелли.

Пустой стул в конце стола, напротив Вандамма, предназначался, несомненно, для Свенсона. Вандамм все рассчитал.

– Прошу простить за опоздание, господин помощник государственного секретаря. Если бы за мной прислали служебную машину, этого не случилось бы. Сами понимаете, найти такси сейчас – целая проблема… Итак, господа, я к вашим услугам.

• Предыдущая
• 12/135
• Следующая