Кольцо Атлантиды - Бенцони Жюльетта - Страница 40
- Предыдущая
- 40/73
- Следующая
— Аллилуйя, тетя Амели! Я могу вернуться в Венецию!
От письменного стола тут же поднялись две головы: маркиза с помощью План-Крепен писала письма.
— Тебе отдали паспорт?
— Да! Ужасно жаль покидать вас, но это путешествие, на которое я возлагал столько надежд, оказалось крайне неудачным, и теперь у меня нет никакого желания его продолжать. К тому же я здесь совершенно бесполезен. Так что уже завтра намереваюсь отправиться в Каир.
— Не стану тебя за это упрекать... — начала маркиза, но ее тут же прервала ее так называемый «секретарь»:
— А что с Адальбером? Что вы намереваетесь делать с ним? Так его и бросите?
— Спокойствие, План-Крепен! Он уже достаточно взрослый для того, чтобы самому принимать решения.
— Спасибо, тетушка Амели! А вам, дорогая Мари-Анжелин, хотел бы напомнить, что не я первым вступил на тропу войны. Если бы Адальбер хотел помириться, у него для этого было достаточно времени...
— Как будто вы его не знаете! Наверняка он мучается так же, как и вы.
— Вот это вряд ли! Скорее всего, в этот самый момент он играет роль утешителя для своей последней пассии!
— Которой вы не без причин не доверяете. Но я убеждена, что очень скоро ему понадобится ваша помощь.
— Хотелось бы знать, почему вы в этом убеждены? Я-то знаю, как бывает, когда он вобьет себе в голову какую-нибудь любовь: в это время мир для него больше не существует. Только возлюбленная. Так что предоставим его этому чувству... К тому же о нем заботится Анри Лассаль. Он же ему вроде сына.
— Возможно. И все-таки нельзя вам вот так уезжать. У меня предчувствие, что все мы об этом очень пожалеем! Очень скоро пожалеем!
По щекам План-Крепен текли слезы, и голос был таким тревожным, что Альдо растрогался:
— Не надо расстраиваться, Анжелина! Если кто-то и может собрать и склеить черепки нашей дружбы, то только вы и тетушка Амели. Он вас очень любит и, как только я исчезну из поля его зрения, возможно, скорее придет в себя. Я так думаю... А вам я оставлю подарок для него... Сейчас, одну минуточку...
Вбежав в свою комнату, он схватил конверт, положил в него Кольцо, запечатал и помчался обратно, чтобы передать его лично в руки Мари-Анжелин:
— Вот. Передайте это ему от меня, пожалуйста. Ему оно будет нужнее, чем мне.
— А ты уверен, что поступаешь правильно? — забеспокоилась госпожа де Соммьер. — Вспомни, о чем ты сам только недавно говорил: он немедленно передарит это повелительнице своих грез...
— Ну, если от этого он станет счастливее...
В это самое время План-Крепен ощупывала конверт, не решаясь все же его вскрыть:
— Что тут?
— Кольцо... это именно то, что мы от вас скрывали! А скрывали потому, что боялись, как бы вы тут же не побежали отдавать его Адальберу.
— Неубедительная причина! Может быть, вы все-таки расскажете мне обо всем? Я ничего ему не отдам, не узнав прежде, в чем тут дело. Раз вы уезжаете только завтра, то у нас есть весь сегодняшний день.
Она уселась в кресло, скрестив на груди руки и ожидая продолжения.
— План-Крепен! — упрекнула ее госпожа де Соммьер. — Вам не кажется, что у Альдо и без того предостаточно неприятностей? К чему усложнять?
— Нам следовало бы знать меня получше! Я оскорблена тем, что после такого количества совместных дел от меня считают нужным что-то скрывать... возможно, что-то очень важное...
— Конечно, важное! — начал терять терпение Альдо. — Так вы будете меня слушать или предпочитаете читать мне нотацию? Я ведь могу переслать Кольцо Анри Лассалю по почте...
— Нет, нет! Ни в коем случае! Я слушаю...
В нескольких словах он поведал ей историю Кольца и в конце своего рассказа вскрыл конверт, чтобы показать его Мари-Анжелин. Дурное настроение как ветром сдуло, и теперь она, как маленькая девочка, уставилась на Кольцо.
— Кольцо! Такое древнее! Просто невероятно!
— Так вы отдадите его Адальберу или нет?
— Конечно... хотя теперь я думаю, может быть, вы в чем-то были правы...
— Так мы ни к чему не придем! — рассердилась госпожа де Соммьер. — Альдо, отдай конверт мне, я сама пойду...
Но закончить фразу ей не удалось: зазвонил внутренний телефон. План-Крепен поспешила снять трубку. Это входило в круг ее обязанностей, так как маркизе мысль о том, что ей кто-то может звонить как прислуге, была непереносима. Послышались лаконичные ответы:
— Да... Да, он здесь. Хорошо, я передам ему. Она повесила трубку и обернулась к Альдо.
— Вас ждет внизу господин Лассаль. Он желает говорить с вами.
— Я спущусь к нему. А вы пока уберите это! — попросил он, сунув в руки Мари-Анжелин конверт и Кольцо. — Заодно сразу же закажу обратный билет в Венецию.
Он бегом спустился по лестнице и прошел к бару, где его ожидал старый ученый, сидя за столиком в углу перед полупустым стаканом. Выглядел он, как всегда, безукоризненно, но Альдо с беспокойством заметил прорезавшую его переносицу тревожную складку. И, не успев пожать Лассалю руку, сразу же поинтересовался целью его визита.
— О, сущие пустяки: Адальбер исчез!
— Как это исчез? — удивился Альдо, опускаясь на красную бархатную банкетку возле своего гостя.
— Как исчез — не знаю! Единственное, что я могу вам сказать, так это то, что мы с ним не виделись около двух дней. Позавчера вечером он ушел, получив через мальчика-посыльного какую-то записку и предупредив, что покидает дом ненадолго...
— И вы только сейчас забеспокоились? Вы хоть в полицию обращались?
— Естественно, но скорее для очистки совести. Сами же знаете, каковы деловые качества этой полиции.
— Могли бы мне сообщить.
— Вот я и сообщаю... хотя, не скрою, не без долгих раздумий. Во-первых, Адальбер был на вас очень зол. Во-вторых, он такое проделывает уже не впервые. Пять или шесть лет назад, когда он гостил у меня, то вот так же вечером ушел и появился только три дня спустя. Он очень раскаивался, но вид у него был такой довольный, что я даже не решился его отчитать. Правда, тогда в его исчезновении была замешана женщина...
— Почему вы думаете, что эта история не повторилась?
— Сейчас его мысли занимает лишь одна особа, и вы знаете, о ком идет речь. Будучи осведомленным о «теплоте» их отношений, я бы очень удивился, если бы узнал, что все это время он провел в ее объятиях.
— Но ведь самый лучший способ узнать — просто отправиться к ней и проверить?
Кровь бросилась в лицо Лассалю:
— Я? Чтобы я пошел в логово к этой гадюке, принцессе Шакияр? К тому же я не представляю, что Адальбер мог бы делать у нее.
— Вам же отлично известно, что возлюбленной Адальбера там уже нет, поскольку со дня похорон Ибрагим-бея она обосновалась в «Замке у реки»!
Господин Лассаль осушил стакан и скривился, как будто выпил какую-то отраву. Альдо тотчас же перевел его мимику на обычный язык:
— Но у вас не было никакого желания идти туда и проверять. Это слишком даже для женоненавистника, вам не кажется?
— Не мешало бы вам признать, что во всей этой истории есть доля и вашей вины!
— Послушайте, какой смысл нам тут препираться? Давайте я возьму это неприятное дело на себя. И сразу же поймем, там ли Адальбер.
— Но, возможно, его там удерживают насильно?
— С какой стати? В последнее время красавица Салима только и делала, что давала ему понять, чтобы он ушел с ее дороги. Решено, иду! Не беспокойтесь, — уже гораздо мягче добавил он, — я зайду к вам на обратном пути.
В несколько прыжков Альдо оказался наверху, в комнате госпожи де Соммьер, где, как и можно было ожидать, новость, сообщенная им, заставила Мари-Анжелин издать истошный крик. Да такой пронзительный, что старая дама чуть не подскочила в кресле:
— Что это с вами, План-Крепен, зачем вы так кричите? Насколько мне известно, Адальбер не умер.
— Вот именно, что вам ничего не известно! — возразила та, позабыв от волнения свое исполненное величия «мы». — Я уверена, что эта женщина очень опасна!
— Я тоже в этом уверен, но мы и не таких видали! — возразил Альдо. — Так что побегу туда не откладывая. Если вдруг не вернусь — кто знает? — предупредите об этом господина Лассаля. Даже если у вас о нем только плохие воспоминания!
- Предыдущая
- 40/73
- Следующая
