Бриллиант для короля - Бенцони Жюльетта - Страница 36
- Предыдущая
- 36/79
- Следующая
— В колье и в ночной рубашке? Должно быть, в самом деле дивное зрелище.
— Скорее непривычное. Но оно подтверждает мысль, которая возникла у меня, как только я увидела их обоих. «Ужасное» состояние вашего супруга предназначено для вас, моя дорогая, оно должно было вас разжалобить, чтобы вы помогли ему справиться с его финансовыми затруднениями. Мэтр Моблан не выдал ему денег в счет вашего наследства. Остается надеяться, что ваш супруг не станет распоряжаться вашими деньгами, не спросив вашего мнения.
— К сожалению, он имеет на это право, — вздохнула Шарлотта. — Спасибо, что предупредили меня, мадемуазель Леони. По крайней мере, я буду знать, чего мне ждать.
Но пока выяснилось другое: дорогой Адемар оказался крайне капризным больным. Завтракал он в двенадцать часов дня, а потом устраивал себе еще и полдник, без конца гоняя Анатоля вверх и вниз по лестнице: то ему нужно было варенье, чтобы проглотить лекарство, то сухарик, то булочка, то птичье молоко... Нужно было перестирать грязное белье, привезенное из Пале-Рояля, погладить рубашки, убрать из шкафа вещи баронессы и повесить туда камзолы, принести грелку, потому что у него мерзнут ноги... И так целый день. Удивительно только, что ему ни разу не пришло в голову позвать свою жену...
Адемар не звал ее, а Шарлотта тем более не спешила к своему супругу. Но однажды утром, вскоре после того, как Анатоль отнес Адемару поднос с обильным завтраком, Шарлотта постучалась в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла.
Удушливый запах жасмина ударил ей в нос, она терпеть не могла жасминовых духов, самых любимых духов ее матери. Увидела она и больного, который, по правде говоря, был больше похож на здорового.
Полусидя среди дюжины подушек на кровати, обтянутой розовой парчой, молодой человек в ночной рубашке с кружевами, с завидным аппетитом отдав дань пирогу с курицей, поглощал сладкие пирожки и гренки с маслом, медом и вареньем, запивая их из большой чашки шоколадом. С париком Адемар, очевидно, поторопился, потому что сидел он у него на голове несколько набекрень.
Увидев Шарлотту, Адемар тут же страшно раскашлялся и откинулся на подушки, изображая полное бессилие.
— Как мило с вашей стороны, мадам, побеспокоиться о моем здоровье!
— И как вы себя сегодня чувствуете?
— Не очень, не очень... Всю ночь прокашлял и до сих пор, как видите, не пришел в себя. И слабость, слабость...
— По счастью, вы делаете все возможное, чтобы с ней справиться. Раз аппетит вернулся...
— Я заставляю себя есть, вы сами видели... Стараюсь как-то себя поддержать...
Оглядев поднос, на котором мало чего осталось, и засыпанную крошками кровать, Шарлотта едва удержалась от улыбки. Но подошла к креслу, выдвинула его на середину комнаты и уселась. Кресло тоже было розовым, но обитым не парчой, а бархатом.
— Прошу вас, закончите завтракать. Больным нужно хорошо питаться! А потом мы с вами побеседуем.
— Беседовать? В такой час?
— Никогда не слышала, что существуют особые часы, отведенные для беседы. В первый раз мы беседовали с вами в парке Пале-Рояля в десять часов утра. А сейчас половина одиннадцатого. Так что спокойно позавтракайте, а я тихонько посижу.
Шарлотта поудобнее уселась в кресле, сложила руки на коленях, откинулась и принялась разглядывать потолок. Но аппетит у Адемара явно пропал. Он подобрал крошку там, крошку сям, допил шоколад и позвал:
— Анатоль!
Слуга появился словно из-под земли, подхватил поднос и понес его на кухню. Шарлотта тут же пробудилась от задумчивости. Ее супруг, что-то ворча, откинулся на подушки и натянул одеяло до самого носа.
— Все, я позавтракал! И что же вы хотели мне сообщить с такой поспешностью?
— Не столько сообщить, сколько осведомиться. Я хотела узнать, с какой целью вы изволили сюда приехать.
Адемар погладил локоны пышного парика.
— С какой целью изволил приехать? С целью выздороветь! Я болен, а долг любящей супруги — заботиться о здоровье мужа!
— Именно этим я и занимаюсь. Но ваша болезнь мне кажется весьма сомнительной.
— Как это сомнительной?
— Если вам больше нравится, я могу назвать ее мнимой или возникшей по необходимости. У вас всего лишь насморк, мой дорогой, и ничего больше. А поскольку мы с вами решили жить каждый своей жизнью, то я и хочу понять, что вас привело сюда на самом деле. Вы ведь из круга ближайших друзей герцога, а он не любит, когда кто-то из его друзей уезжает.
Адемар поднял на Шарлотту страдальческий взгляд побитой собачонки и... заплакал. Да, по щекам его катились крупные слезы, он издал что-то вроде рыдания, поискал платок в рукаве ночной рубашки, громко высморкался и... продолжал плакать. Рыдания сотрясали все его тело, он конвульсивно дергался. Шарлотта изумленно, в совершенном недоумении смотрела на него. По ее мнению, припадок мог затянуться, поэтому она встала, пошла в туалетную комнату, намочила холодной водой салфетку и положила ее на искаженное рыданиями лицо Адемара, нисколько не заботясь о его кружевах. Про себя она немного тревожилась: а что, если дело дойдет до падучей?
Но средство подействовало. Рыдания прекратились. Шарлотта старательно вытерла Адемару лицо, нашла на ночном столике флакон с нюхательной солью и поднесла ему к носу. Адемар икнул, чихнул несколько раз и затих.
Теперь он лежал на спине, закрыв глаза, парик у него окончательно сбился на сторону. Шарлотта снова уселась в кресло, а когда услышала глубокий вздох, заговорила:
— Почему бы нам не поговорить спокойно? Как брату с сестрой, которыми мы могли бы стать друг для друга? Поверьте, я не желаю вам зла, мой друг. Я просто хочу понять, что происходит.
И желая его ободрить, взяла Адемара за руку. Молодой человек открыл глаза, посмотрел на парчовый розовый балдахин, снова вздохнул и жалобно сказал:
— Что бы я стал делать один в четырех стенах в Пале-Рояле? Шевалье де Лоррен в честь бракосочетания мадемуазель Орлеанской с герцогом Савойским собирается дать великолепный праздник у себя в замке Фромон, рядом с Фонтенбло. Он уезжает туда. Мое состояние показалось ему никуда не годным, и ему пришло в голову доверить меня вам...
— Но у вас нет ничего серьезного. Доктор Бувье сказал, что вы через пару дней окончательно поправитесь. Когда состоится бракосочетание?
— Десятого апреля.
— В Фонтенбло?
— Нет, в Версале, но из-за траура по королеве никаких пышных празднеств не будет. Поэтому де Лоррен и хочет устроить у себя праздник и немного утешить герцога Орлеанского, который грустит из-за расставания с дочерью, но не может отвлечься ни на новые наряды, ни на украшения, как было, когда он выдавал Марию-Луизу за короля испанского. После благословения, которое даст невесте и жениху кардинал Бульонский, а жениха на этот раз будет представлять герцог де Мэн младший, принцесса сядет в карету и отправится в Турин.
Что-то в этой истории было не так. Шарлотта никак не могла понять, почему нужно было отсылать Адемара. Времени, чтобы поправиться, у него было предостаточно, и она не могла поверить, что «король-солнце» не устроит по поводу бракосочетания своей дочери ни одного торжества.
Она откровенно высказала вслух все свои соображения, но в ответ услышала лишь еще один вздох.
— Если хотите знать всю правду, то извольте. Охлаждение ко мне — большое благо, потому что у меня нет возможности достойно выглядеть на королевской свадьбе, даже более скромной, чем обычно. И на празднестве во Фромоне тоже. Я... я не заказывал себе костюмов вот уже целых... полгода. Меня донимают кредиторы... у меня карточные долги. Де Лоррен решил, что для меня будет лучше...
— Найти пристанище в Сен-Жермене? Но если шевалье ваш близкий друг, то почему он вам не поможет? Говорят, он баснословно богат...
— Да, конечно. Но он терпеть не может одалживать деньги.
— А герцог Орлеанский? Вы близки к нему, а он очень щедр.
— Он щедр по отношению к де Лоррену и д'Эффиа. К тому же он считает, что супруга должна помогать тому, чье имя она носит.
- Предыдущая
- 36/79
- Следующая
