Яд для королевы - Бенцони Жюльетта - Страница 23

• Предыдущая
• 23/87
• Следующая

— Сир, я приехала умолять короля отказать королю Испании в моей руке. Я не хочу выходить за него замуж.

— Почему же?

Елизавета Баварская терпеть не могла ходить вокруг да около, она тут же достала портрет, который привезла с собой, и показала его королю.

— Нужно ли об этом спрашивать, сир? Я, конечно, не гожусь в арбитры по части красоты, поскольку прекрасно знаю, что и сама дурнушка, но внешность этого молодого человека — за гранью разумного. Разве это мужчина? Это чудовищный призрак!

— Ему всего-навсего восемнадцать, сестра моя. И он, конечно, пока еще не стал мужчиной в полном смысле этого слова, но вы сами знаете, как меняются люди со временем. И раз уж вы затронули эту тему, я скажу, что и вы очень изменились за прошедшие несколько лет...

— Но, глядя на него, трудно себе представить, что через несколько лет он превратится в обаятельного принца.

— Сир! Пожалейте меня, — вновь торопливо заговорила Мария-Луиза. — Не принуждайте к нежеланному браку!.. Я люблю... Я люблю другого! — вспыхнув, резко закончила она.

Глаза Елизаветы широко раскрылись от изумления, Людовик снисходительно улыбнулся.

— Я знаю, — сказал он, сохраняя доброжелательность. — И ничего не было бы для меня приятнее, чем видеть в вас будущую королеву Франции, но и моему сыну придется принести себя в жертву государственным интересам. А государственные интересы требуют, чтобы после договоров, подписанных в прошлом году и обеспечивших Европе мир, мы укрепили их родственными узами с Испанией. У меня нет дочери, которую я мог бы выдать замуж за Его католическое величество, и я, считая дочерью вас, выдаю вас за него замуж. Радость видеть вас на королевском троне, которого вы заслуживаете, благодаря своим достоинствам, не уменьшает печали от разлуки с существом, которое я нежно люблю. Но кто, как не я, лучше всех знает, что принцесса — всегда достояние государства? Испания осчастливила меня, подарив мне королеву Франции, и я считаю, что должен ответить не менее щедрым подарком, сделав вас королевой Испании. Я желаю, чтобы вы, француженка по рождению, стали такой же хорошей испанкой, каковой дочерью Франции стала королева, моя супруга, испанка по рождению... И надеюсь, что благодаря нашему двойному родству, мы с вашим супругом, если и начнем войну друг против друга, будем вести ее не столь безжалостно, проявляя великодушие к своим народам.

Что могла возразить на это несчастная принцесса? Она вынуждена была подчиниться. Герцогиня Орлеанская, почувствовав, как изменилось настроение Марии-Луизы, постаралась и сама совладать с кипевшим в ее сердце негодованием. Людовик подошел к племяннице и, взяв ее за плечи, на миг прижал к своей груди.

— Лучше я не мог поступить и с родной дочерью![27]Слезы на глазах Марии-Луизы высохли, и она, горделиво вскинув красивую головку, проговорила с язвительностью, свойственной ее матери:

— Вы могли поступить лучше со своей племянницей.

И, сделав реверанс, глядя перед собой сухими недобрыми глазами, она удалилась, не дожидаясь герцогини Елизаветы, смахнувшей с ресницы навернувшуюся слезу. Герцогиня вздохнула, покоряясь неизбежному, и протянула Людовику злополучный портрет, не зная, что с ним еще делать, после чего вышла из королевского кабинета, не сделав даже прощального реверанса.

Вечером того же дня Шарлотта, к большому своему изумлению, узнала, что Мария-Луиза выразила желание видеть ее среди тех, кто через несколько недель должен будет сопровождать королеву Испании в Мадрид. Она была назначена фрейлиной испанской королевы.

Эта новость совсем не обрадовала Шарлотту, но она не могла не поблагодарить принцессу за оказанное доверие. Только произнося слова благодарности, она могла в исключительно вежливой форме дать понять Марии-Луизе, что ее милость вовсе не так желанна для нее, хотя принцесса отныне считала Шарлотту своим верным и надежным другом. Но что зависело от ее желаний и нежеланий? Здесь все подчинялись повелениям царственных особ.

Бракосочетание было назначено на 31 августа и должно было состояться во дворце Фонтенбло. В последние дни августа небольшой городок и великолепный замок, построенный Франциском I, приютили весь цвет французской аристократии. Сюда приехали король, королева, невеста с отцом и мачехой, королевские фаворитки, все принцы и принцессы, а кроме них еще и министры, и испанские посланники и, наконец, гостья, необычайно дорогая сердцу герцогини Орлеанской, — ее тетя София Оснабрюкская[28], главный адресат ее многочисленных писем. Привычный к приему многочисленных гостей, месье Беллифонтен, управляющий замка, благополучно разместил всех великосветских гостей в просторных замковых постройках, в усадьбах поблизости и в частных особняках, которые были выстроены в городе знатью.

Для Шарлотты свадьба стала и боевым крещением, и источником немалого огорчения. В этот торжественный день она увидела собственными глазами всех самых великих людей Франции. Но! К великому своему сожалению, скорее всего, не только в первый, но и в последний раз, потому что через несколько дней она уже должна была вместе с другими фрейлинами новой королевы отправиться в страну, которая не сулила ей ничего, кроме тоски и скуки. Ее новый друг, граф де Сен-Форжа, развеял все ее иллюзии относительно Испании.

— Мой дядя побывал в Испании, не знаю уж, с каким посольством и по какому случаю, — сообщил он, — но вернулся оттуда просто в ужасе. Летом они изнемогают от жары, зимой — от холода, дома испанцев неудобны для проживания, их пища груба, дворцы — темные и мрачные, еще более безрадостные, чем монастырь Шартре. Красивы там только церкви, их украшают очень богато, не жалея золота. А развлекаются испанцы исключительно двумя способами — боями быков и аутодафе.

— Чем-чем?— А-у-то-да-фе! В переводе это означает «акт веры», хотя лично я до сих пор не могу понять, почему. В Испании всем заправляет инквизиция, и время от времени она освобождает свои тюрьмы, отправляя на костер евреев, еретиков и вообще кого ни попадя, заподозрив, что тот чихнул во время мессы или совершил какое-либо еще подобное кощунство. Все испанцы считают, что любоваться кострами, на которых поджариваются люди, необыкновенно интересно, но я сомневаюсь, что подобное зрелище придется по душе нашей принцессе.

— Мне-то уж точно не придется! Какой ужас!

— Нужно будет привыкать!

Но, кроме печальных мыслей, Шарлотту ожидала и неожиданная радость: она встретилась со своей тетей, графиней де Брекур, которую не видела с того самого дня, как переступила порог Пале-Рояля. Графиня постаралась развеять мрачную картину, нарисованную молодым человеком в васильковых бантах.

— Я не думаю, что вы проведете в Испании всю свою жизнь, — сказала она. — Если только, конечно, не выйдете там замуж. В один прекрасный день, как это обычно бывает, вы снова вернетесь во Францию и увидитесь со всеми, кто окружает здесь герцогиню и ее семейство. А пока, признаюсь вам откровенно, я даже рада, что вы уезжаете так далеко.

— У вас есть новости о моей матери?

— Никаких, после тех что я сообщила вам в письме. У меня возникло ощущение, что она потеряла к вам интерес.

— Но мне кажется, это добрая весть, не так ли?

— Может быть, и так. Но я ни в чем не уверена. Это не похоже на вашу мать. Достоверно только одно: сейчас она предпочитает путешествовать и отправляется в Италию с господином де ла Пивардьером.

— Она вышла за него замуж?

— Пока еще нет. Маргарита у нас знает весь Сен-Жермен и любит посплетничать, ей рассказали о путешествии в Италию, но о замужестве речи не было. Впрочем, путешествовать в обществе дворянина никогда не считалось зазорным, вот и вы скоро отправитесь в новую для вас страну, да к тому же под покровительством королевы Испании. Это значит, что вы будете недосягаемы для своих недоброжелателей. Герцогиня Орлеанская тоже прониклась к вам нежными чувствами, так что, когда вернетесь, смело можете рассчитывать на ее покровительство. А я надеюсь часто получать от вас письма. Мне будет интересно все! А теперь возвращайтесь к своим обязанностям. Я горжусь вами, моя девочка! — И графиня на прощание крепко обняла и поцеловала Шарлотту.

• Предыдущая
• 23/87
• Следующая