Парижский вариант - Ладлэм Роберт - Страница 37
- Предыдущая
- 37/104
- Следующая
Первый из преследователей вышел на прогалину.
«Время напомнить этому бедуину и его головорезам, – подумал агент, – что у них не один противник».
Свинтив глушитель со ствола «зиг-зауэра», он открыл огонь. Выстрел громом отдался в лесной тишине. Террориста отбросило назад, и он упал, зажимая пробитое пулей правое плечо. За спиной его показался еще один – видимо, не сообразил, что ситуация изменилась. Джон выстрелил снова. Послышался очередной вопль, а вслед за ним – чьи-то неразборчивые крики, топот ног, гневный голос главаря. Почти в тот же миг Рэнди трижды пальнула по невидимым Джону нападавшим в другой стороне.
Нападавшие отступили и залегли на опушке рощи, подбадривая себя криками. Агент уже бросился было прочь, когда заметил в стороне фермы что-то светлое. Он пригляделся – да, это бедуин-фулани в своих развевающихся одеждах стоял бесстрашно и гордо, поливая своих трусоватых подручных упреками и подгоняя в бой.
Позади скрипнула ветка, и агент обернулся. Рэнди Расселл подскочила к нему.
– Не думала, что буду рада тебя видеть. – В ее негромком голосе звучали одновременно облегчение и злость. – Пошли. Уносим ноги.
– Каждый раз, когда мы встречаемся, ты куда-то торопишься.
Рэнди прожгла Джона взглядом, и оба устремились в сторону шоссе.
– Что ты сделала с лицом? – поинтересовался агент, стараясь не отстать.
Рэнди не ответила. Их преследователи отступились ненадолго, и, покуда те не продолжат погоню, беглецам следовало уйти как можно дальше. Они мчались по ночному лесу, проскальзывая под нависающими ветвями, огибая кусты, распугивая мелкую живность.
Наконец, перемахнув с разбегу через каменную оградку, они неожиданно выскочили, обливаясь потом и задыхаясь, на шоссе и тут же метнулись назад – в тень деревьев, чтобы оглядеться и изготовиться к стрельбе.
– Видишь кого-нибудь? – чуть слышно поинтересовалась Рэнди.
– На двух ногах и с пушкой? Нет.
– Шутник.
Джон криво усмехнулся. Рэнди пристально глянула на него, пытаясь сквозь густую тень различить знакомые черты. Все-таки он понравился ей с самого начала – высокие скулы, сильный, мужественный подбородок… Нет, не сейчас. Она с преувеличенным вниманием обернулась на дорогу, вглядываясь в ночную мглу.
– Двинемся в сторону Толедо, – предложил Джон. – Попробуем от них оторваться. И насчет твоего лица – я спросил серьезно. Только не говори, что сделала пластическую операцию. Мое сердце будет разбито.
– Протяни руку.
– Ой, зря я это… – вздохнул агент, но послушался.
Рэнди запустила в рот пальцы, вытащила, пошарив за щеками, пластиковые накладки и попыталась сунуть их агенту в ладонь, но тот поспешно отдернул руку.
– Спасибо, не надо!
Ухмыльнувшись, она спрятала накладки в кармашек на поясе.
– Парик снимать не стану. Хватит и того, что ты носишься по лесам в этой неоновой гавайке – она хотя бы синяя. А мои соломенные кудри ночью похожи на маяк.
«А она молодец», – решил Джон. Во всяком случае, его коллега сумела изменить себя до неузнаваемости минимальными средствами. Накладки сделали ее лицо шире, отчего глаза казались близко посаженными, а подбородок – вялым. Сейчас Рэнди выглядела как прежде – высокий лоб, ясные глаза, прямой носик. Лицо ее лучилось тем острым умом, который притягивал к ней Джона, несмотря на скверный характер цэрэушницы.
Все это промелькнуло в голове агента, покуда он оглядывал шоссе, почти ожидая, что из – за поворота вот-вот выкатится полный террористов броневик с пулеметом на турели. Вместо этого со стороны фермы донесся отчетливый рокот турбин.
– Слышишь? – спросил он у Рэнди.
– Не глухая!
Звук изменил тональность, к нему примешался стрекот винтов. Словно тени исполинских птиц, в ночное небо над фермой поднялись один за другим три вертолета, направляясь на юг. По небу мчались темные тучи, похожие на синяки. Выглянула и скрылась луна, и так же скрылись за горизонтом багровые и зеленые бортовые огни.
– Нас бросили, – пожаловалась Рэнди. – Ч-черт!
– Я бы сказал «аминь», – поправил Джон. – Ты и так едва ушла.
– Может быть, – окрысилась цэрэушница, – но я следила за мсье Мавританией целых две недели, а теперь он ушел, и я понятия не имею, что за горилл он с собой притащил и, тем более, куда они намылились!
– Это, – не без удовольствия сообщил агент, – группа исламских террористов, называющих себя «Щитом полумесяца». Они взорвали Пастеровский институт, верней сказать, наняли для этого другую группу.
– Какую еще?
– «Черное пламя».
– Первый раз слышу.
– Неудивительно. Они вышли из игры десять лет назад. Сейчас они пытались подзаработать денег на продолжение борьбы. Передай это своим, когда будешь выходить на связь, – пусть испанцы поостерегутся. «Черное пламя» похитило Шамбора и его дочь, но в плену их держит «Щит полумесяца». И у них молекулярный компьютер Шамбора.
Рэнди застыла, точно налетев на невидимую стену.
– Шамбор жив?
– Он был на той ферме. И дочь с ним.
– Компьютер?
– Не здесь.
Они молча двинулись в сторону города, погруженные в собственные мысли.
– Ты тоже ищешь ДНК-компьютер? – поинтересовался наконец Джон.
– Само собой, – откликнулась Рэнди, – хотя не совсем. Мы взяли в работу всех известных нам главарей террористов. Я и без того вела наблюдение за Мавританией – он выбрался из той дыры, где прятался последние три года. Я вела его из Алжира до самого Парижа… и тут Пастеровский бомбанули, молекулярный компьютер, похоже, похитили, а нас всех подняли по тревоге. Но я не видела, чтобы Мавритания общался с кем-то из известных террористов, кроме того здоровяка-фулани, Абу Ауды, – они близкие друзья еще со времен «Аль-Каиды».
– Да кто вообще такой этот Мавритания, что ЦРУ ведет за ним постоянную слежку?
– Называй его мсье Мавритания, – поправила Рэнди. – Это знак уважения. Он настаивает. Настоящее его имя, как мы полагаем, Халид аль-Шанкити, хотя иногда он называет себя Мафуз Уд-аль-Валиди. Он был одним из главных подручных Бен Ладена, но ушел еще до того, как Бен Ладен перебрался в Афганистан. Держится всегда в тени, в поле зрения разведок обычно не попадает, действует – когда мы его замечаем – преимущественно в Алжире. Что тебе известно об этой группе – о «Щите полумесяца»?
– Только то, что я наблюдал на ферме. Ребята опытные, похоже, отлично тренированные и умелые – во всяком случае, их главари. Судя по тому, сколько языков я успел распознать, набирали их по всем странам, где вообще водятся исламские фундаменталисты. Панисламисты, и притом прекрасно организованные.
– Еще бы! Если Мавритания у них главный. Хитрый тип и очень серьезный. А теперь, – она обратила на Джона свой рентгеновский взор, – поговорим о тебе. Ты определенно и сам охотишься за молекулярным компьютером. Иначе ты не появился бы на той ферме как раз вовремя, чтобы спасти мою шкуру, и не знал бы так много. Когда я столкнулась с тобой в Париже, из Лэнгли меня успокоили – дескать, ты примчался в Париж, чтобы посидеть у койки больного Марти, – но теперь…
– Зачем ЦРУ за мной следить?
Рэнди только фыркнула.
– Ты же знаешь – спецслужбы вечно шпионят друг за другом. Ты же можешь оказаться иностранным агентом, верно? Предполагается, что ты не работаешь ни на ЦРУ, ни на ФБР, ни на АНБ, ни даже на армейскую разведку, что бы там ни говорили, а в историю про «я прилетел к несчастному Марти» верится с трудом. В Париже ты еще мог обвести меня вокруг пальца. Но не здесь. Так что какого черта ты тут делаешь?
– Рэнди! Мартин едва не погиб при взрыве. – Джон старательно изобразил возмущение, поминая про себя последними словами Фреда Клейна и двойную жизнь, на которую тот его уговорил. Служба «Прикрытие-1» была настолько секретной – черный код, – что даже Рэнди, агент ЦРУ со стажем, не имела права знать о ее существовании. – Ты же меня знаешь, – продолжил агент, виновато пожимая плечами. – Я не мог не отыскать того, кто чуть не убил Марти. И мы оба знаем, что «найти» для меня мало. Надо остановить. В конце концов, для чего на свете существуют друзья?
- Предыдущая
- 37/104
- Следующая
