Парижский вариант - Ладлэм Роберт - Страница 35

• Предыдущая
• 35/104
• Следующая

– Деньги появятся, сэр Арнольд, – уверенно предрек Лапорт, – когда возникнет нужда, и даже политики не смогут более увиливать от грядущего. Когда станет ясно, что на карту поставлена судьба всей Европы.

Генерал Мур пристально уставился на своего французского коллегу.

– Вы полагаете, что настанет день, когда мы пожелаем воевать с США?

Все как-то разом притихли.

Генерал Лапорт скривился.

– Мы уже воюем с американцами, – ответил он, расхаживая туда-сюда перед картой, с львиной грацией двигая могучее тело, – во всех аспектах, кроме собственно военного. Мы не можем мериться с ними силой. Мы слишком слабы, слишком зависимы от их систем связи, от техники, от современных вооружений. У нас есть солдаты и оружие, но без помощи Вашингтона мы не можем ни экипировать их, ни развернуть, ни управлять ими. – Генерал замер и резко обернулся к собравшимся, по очереди пронзив взглядом каждого. – Что случится, например, если некий кризис в отношениях США с Россией или Китаем оставит те системы, на которые мы так полагаемся, бесполезными, если не хуже того? Что, если Вашингтон потеряет контроль над собственной армией? Что станет тогда с нами? Если американцы окажутся по какой-то причине беззащитными, хотя бы и на короткий срок, мы окажемся беззащитными вместе с ними – и даже в большей степени.

Сэр Арнольд подозрительно прищурился.

– Ты знаешь что-то, о чем неизвестно нам, Ролан?

Генерал Лапорт глянул ему прямо в глаза.

– Мне известно не больше вашего, сэр Арнольд, и само ваше предположение я считаю оскорбительным. Мы, французы, в отличие от вас, англичан, не поддерживаем с американцами «особых отношений». Но вчерашняя атака на объединенные американские электросети могла привести к значительно более тяжелым последствиям. Считайте это аргументом в мою пользу.

Еще с полминуты британец внимательно вглядывался в невыразительную физиономию Лапорта, потом, словно вспомнив о чем-то, улыбнулся и явно расслабился.

– Полагаю, дискуссия закончена, – бросил он, поднимаясь на ноги. – Что же касается судьбы и будущего Европы, мы, британцы, полагаем их неразрывно связанными с будущим Соединенных Штатов, нравится нам это или нет.

– О да. – Лапорт нехорошо улыбнулся. – Кажется, у вашего Джорджа Оруэлла было нечто в этом духе.

Надменный бритт побагровел и, бросив на француза гневный взгляд, развернулся и покинул зал заседаний строевым шагом.

– Что это должно значить? – поинтересовался генерал Инзаги, подозрительно поблескивая глазами-гальками.

– Роман «1984», – объяснил Отто Биттрих. – Англия в нем называется «Взлетной полосой номер 1» государства Океания – Пан-Америка и Британское Содружество, слитые воедино, покуда смерть не разлучит их. Европа и Россия там вместе образуют Евразию, а весь остальной мир называется Остазией – Китай, Индия, Центральная Азия и страны Востока. По мне, Англия – уже американский аэродром номер 1, и на нее полагаться не стоит.

– И каковы будут наши дальнейшие действия? – полюбопытствовал Гонсалес.

– В первую очередь мы должны убедить наши народы, и прежде всего – наших представителей в ЕС, – ответил Лапорт, – что будущая общеевропейская армия – единственный способ сохранить нашу идентичность. Наше величие. Такова наша судьба.

– Вы, разумеется, говорите о принципе создания такой армии, генерал Лапорт? – уточнил испанец.

– Разумеется, Валентин, – подтвердил Лапорт. Глаза его мечтательно затуманились. – Я идеалист, это правда. Но к этой цели пора уже двигаться. Если американцы не в силах защитить собственную страну, как могут они и дальше защищать наши? Мы должны отбросить их костыли.

Капитан Дариус Боннар стоял на палубе, глядя, как последний вертолет поднимается в воздух, унося с собой генерала Инзаги. Гремели над головой лопасти винта. Капитан с наслаждением вдохнул полной грудью соленый, бодрящий воздух Средиземноморья. Стальная птица двинулась на север, к итальянскому берегу.

Вертолет еще не успел скрыться за горизонтом, когда «Шарль де Голль» изменил курс, по широкой дуге сворачивая к французскому берегу, в направлении Тулона. Бывший десантник следил взглядом за габаритными огнями вертолета, покуда те не погасли вдали и не стих рокот моторов. Но мысли его были заняты только что состоявшимся совещанием пятерых командующих.

На протяжении всей встречи Боннар сидел в уголке зала, не говоря ни слова и ни слова не упуская. Убедительная аргументация генерала Лапорта в пользу объединения европейских армий порадовала его не меньше, чем готовность остальных командиров поддаться на уговоры, – те, похоже, и сами думали о чем-то подобном. Единственное, что тревожило адъютанта, – оговорка его начальника, выдавшего, что ему известно больше о недавних сбоях в американских системах связи, чем можно было ожидать.

Боннар предчувствовал неприятности. Задумчиво подергав себя за губу, он еще раз прокрутил в памяти реакцию генерала Мура. «Английский бульдог, – подумал он. – Упрям, подозрителен до паранойи и, несомненно, американский ставленник. Лапорт напугал англичанина, и тот очень скоро раззвонит о готовящемся заговоре своему премьер-министру, военному министерству и МИ-6. Придется принимать срочные меры…»

Капитан окинул взглядом горизонт. Улетающие вертолеты казались едва видными точками. Сэр Арнольд Мур будет… нейтрализован. Боннар улыбнулся. Осталось три дня. Всего три дня на то, чтобы подобрать хвосты. Совсем недолгий срок, но для кого-то он станет вечностью.

Из-за притворенных ставень Джон Смит наблюдал, как Эмиль Шамбор нежно прижался морщинистой щекой к макушке дочери. Ученый закрыл глаза и, кажется, молился. Тереза вцепилась в отца, словно он вернулся с того света – хотя для нее так и было.

Еще раз поцеловав дочь, ученый резко обернулся к вошедшему с ним коротышке. В глазах его полыхала ярость.

– Ты чудовище! – прорычал Шамбор.

Агент слышал все, что творилось в комнате, – тонкое стекло не задерживало звука.

– Право, доктор Шамбор, вы меня обижаете, – отозвался толстячок с улыбкой. – Я-то полагал, что вы обрадуетесь родному лицу, – вам ведь придется некоторое время побыть с нами. Вы выглядели так одиноко, что я решил, будто ваши переживания помешают делу… А мы ведь не хотим этого, не так ли?

– Убирайтесь, Мавритания! Имейте совесть хотя бы оставить меня с дочерью наедине!

«Так вот что означало слово „Мавритания“,» – мелькнуло в голове у агента. Так звали этого толстощекого человечка с пустой улыбкой визионера.

– Как пожелаете. – Террорист пожал плечиками. – Дама, как я понимаю, голодна. Забыла отобедать сегодня. – Он покосился на нетронутые тарелки. – Скоро мы перекусим, так что – раз наши дела здесь уже закончены – вы сможете присоединиться к нам.

Он вежливо раскланялся и вышел, затворив за собой дверь. Щелкнул замок.

Эмиль Шамбор проводил его гневным взглядом, потом, мотнув головой, отступил от дочери на шаг, не отпуская ее плеч.

– Дай мне на тебя наглядеться, дочка. Ты в порядке? Они тебя не обидели? Иначе я им…

Его перебил грохот выстрелов. С другой стороны дома, у входной двери, началась перестрелка. До Смита донесся топот множества ног, кто-то вышиб дверь, и загремели пистолеты. Шамборы переглянулись. На лице Терезы отражался ужас, Шамбор-старший же был, казалось, не столько испуган, сколь расстроен, и постоянно поглядывал на дверь. «Крепкий старикан», – подумалось Джону.

Агент не имел ни малейшего понятия, что происходит за домом, но упустить подобный шанс не имел права. Теперь, когда оба Шамбора найдены, их предстояло вытащить. Не говоря уже о том, что пришлось пережить ученому и его дочери, без своего создателя молекулярный компьютер мог оказаться для террористов бесполезным – хотя Джон не имел понятия, заставили ли Шамбора силой запустить свое творение, или этим занимался специально нанятый программист, а целью похищения было не дать ученому повторить свое достижение.

• Предыдущая
• 35/104
• Следующая