Дочь Клодины - Лейкер Розалинда - Страница 33
- Предыдущая
- 33/91
- Следующая
Она повернулась к Тимоти. На ее лице читалась мольба.
— Вы не окажете мне услугу?
— Все что угодно, — бодро произнес он.
— Не могли вы бы организовать мне встречу с миссис Рэдклифф в той комнате, где висит портрет Лионела?
— Будет сделано. — Он улыбнулся, качая головой. — Боже! Вы чертовски зациклены на этом мужчине, я прав? Тем не менее думаю, что понимаю вас, видя, что вы относитесь к нему как к единственной ниточке, связанной с этой страной, о которой вы думали все эти долгие годы, когда росли на чужой земле.
За разговором они не заметили, что их спутница снова отстала. Бонни, переходя через водоем, поскользнулась на затопленном водой выступе скалы, что стало причиной неописуемого ужаса, который овладел Донной, ее сердце бешено забилось, так как она подумала, что ее выбросит из седла, и поэтому ей было не до разговора Тимоти и Люси. Тимоти приостановил лошадь, чтобы Донна смогла нагнать их, и снова поехал в окружении двух прекрасных дам.
— Как насчет игр, мисс Донна? — спросил Тимоти, улыбаясь.
Она подумала, что его слова относились к предстоящему балу, и ответила ему с чрезмерной радостью в голосе, боясь, что он может заподозрить ее в трусости, за которую ей было очень стыдно.
— Да, да! — воскликнула она.
— Отлично! Один! Два! Три! Скачи!
«Боже милостивый! Это ведь скачки, кто быстрей!» Тимоти и Люси резко рванули, был слышен только громкий стук копыт и видны вихри вздымающегося песка. У нее не было выбора, кроме как последовать за ними, и она стиснула зубы, как только стала подгонять удивленную кобылу. Бонни, которая всегда находилась под полным контролем Кейт Уорвик, то ли воспользовалась случаем и решила показать свою раздражительность по отношению к Донне, которая неумело обращалась с ней, то ли вид стремительно летящих вперед двух других лошадей взбудоражил в ней давно дремлющий сопернический дух. Но какова бы ни была причина, Бонни резко дернулась с места и решила поучаствовать в гонке. Она закусила удила, напрягла каждый мускул, чтобы наверстать упущенное расстояние. Донну охватила паника. Звук волн смешался с грохотом копыт, или шум морского ветра отдавался ревом в ее ушах. Она закрыла глаза, сильно прижав колени к выступающему изгибу седла. Донне казалось, что она слышит разгневанный голос отца, который кричал, что она никак не сможет выпасть из седла, если сидит в нем как следует, но также вспомнила взрывы его гнева, которые еще сильнее обессилили ее и сделали беспомощной. Единственная ее мысль была о том, что ей ни в коем случае нельзя закричать, ведь тем самым она опозорит себя, она умрет, если увидит в глазах Тимоти презрение к ней, которое столько раз лицезрела на лицах своих родителей.
Гонка закончилась на песчаном берегу, недалеко от моря, Люси очутилась там буквально через несколько секунд после Тимоти, который уже развернул свою лошадь в обратную сторону, тем самым встречая Люси. Но перед тем как они успели обмолвиться словом, Бонни, бежавшая без наездницы, пронеслась рядом с ними и угодила в воду, образуя при погружении огромные круги и пену и обрызгивая их водой. От ужаса они оба застыли и не могли пошевелиться, но когда поняли, в чем дело, то что было сил погнали лошадей к Донне, лежавшей недвижимо на песке.
Тимоти примчался первым, резко выскакивая из седла, он упал на колени рядом с ней; увидев, что она ничего не повредила, а только находится в шоке от падения, вздохнул с облегчением. Люси, которая поймала мокрую, но послушную Бонни за поводья, подвела ее к Тимоти.
— Я помогу вам сесть обратно в седло, — сказал Тимоти, когда Донна пришла в себя и облокотилась на его руки, чтобы встать на ноги, но, услышав его слова, она повернула мертвенно-бледное лицо к нему и посмотрела испуганными глазами.
— Нет! Я не буду! Я не могу! Я не хочу!
— Но мы должны вернуться назад, — спокойно ответил он, понимая, что ей нельзя сильно нервничать, потому что нервные клетки не восстанавливаются. — Но если человек падает с лошади, ему обязательно нужно снова сесть в седло, чтобы избавиться от страха.
— Нет!
Люси стала убеждать по-своему:
— С твоей лошадкой теперь все в полном порядке. Мы будем ехать с обеих сторон, если хочешь.
— Оставьте меня! — Голос Донны дрожал, будто она была на грани истерики, она отвернулась, обхватила колено и прижалась к нему лицом, чтобы вообще никого и ничего не видеть. Тимоти обнял ее, сжал ее руку, хотя она и сопротивлялась, но не оставил ее, потому что хотел успокоить. Она не могла даже взглянуть на него, таким огромным было чувства стыда и позора.
— Просто успокойся, — тихо прошептал он. — Выбор за тобой. Но я прошу тебя лишь попробовать один разок. Для меня.
Она колебалась, но ради огромной любви к нему Донна медленно подошла к Бонни, которую Люси подвела прямо к выступу скалы, на который можно было опереться, но как только почувствовала беспокойство и напряжение кобылы, последние силы и смелость покинули ее. Донна стояла будто парализованная.
— Нет, — еле слышно произнесла она. — Я вернусь обратно пешком.
Хотя Донна и не видела, как Тимоти и Люси переглянулись, она каким-то образом почувствовала, что они обменялись жалостливыми взглядами. Для нее это было унижением. Все было так, как всегда пророчил ее отец: она выставила себя полной дурой. Даже если она стояла бы абсолютно голой, то не чувствовала бы себя такой ранимой и беззащитной, как сейчас. Посмотрев вперед, она начала изучать дорогу, по которой они возвращались домой, Тимоти шел рядом с ней, ведя лошадь за поводья, в то время как Люси сидела в седле, держа вожжи Бонни в своих руках.
Он попробовал завести веселый разговор, как будто ничего не произошло, и Люси поддержала его, но Донна лишь отвечала односложно, и то лишь когда у нее спрашивали. Абсурдно, но она злилась на них за то, что они пытались ее развеселить и помогали забыть о случившемся. Сомнения и недоверие по отношению к Люси только вспыхнули с новой силой, Донна и любила, и ненавидела вдову одновременно. Ну а Тимоти теперь всегда будет презирать ее за трусость.
Сначала они очень долго шли по берегу моря, а затем через город, чтобы наконец добраться до дома. Донна очень устала, ее ноги ныли. Люси сочувственно предложила Донне побыть с ней, но та сразу же отказалась, ответив, что желает побыть одна, наедине со своим несчастьем.
— Я зайду завтра, чтобы убедиться, что вы чувствуете себя хорошо, — сказал Тимоти, быстро садясь в седло. Он с рвением повернул лошадь, чтобы уехать, не замечая, что тем самым неумышленно обидел Донну. Его лицо выражало облегчение, что наконец-то их неудачная экспедиция закончилась. Невооруженным глазам было видно упрямое выражение лица Донны, всем своим видом она показывала дерзость и непокорность, раздражительность и сварливость — не самые лучшие качества ее характера, о которых она даже не подозревала, — выплыли наружу. Боже милостивый! Ведь любой мог упасть, поэтому не было причины проявлять свою враждебность. Он не мог понять ее, действительно не мог.
Ни Тимоти, ни Люси не упоминали о том, что произошло, пока не вернулись в морской коттедж. Когда Люси слезла с лошади, Тимоти озвучил и ее мысль.
— Даже если теперь Донна больше не будет ездить верхом, я не вижу причины, но которой мы не могли бы продолжить наши прогулки вдвоем. — Тимоти замолчал. — Я прав?
Так как все попытки убедить Донну снова попробовать сесть в седло не увенчались успехом, Люси не мучилась угрызениями совести, потому что они с Тимоти сделали все возможное. Ее радостная улыбка ослепила его.
— Я думаю, будет превосходно. Смотрите, в следующий раз я обязательно выиграю скачки.
Тимоти видел, что Люси продолжала улыбаться, когда легким, бодрым шагом стала подниматься по тропинке, ведущей к дому. В дверях она сразу же почувствовала запах табака. Она никогда не видела Эмми Линден ни с чем, кроме глиняной курительной трубки в руках, но если женщина хотела доставить себе удовольствие и выкурить сигару, то в этом не было ничего предосудительного.
- Предыдущая
- 33/91
- Следующая
