Забытый легион - Кейн Бен - Страница 51

• Предыдущая
• 51/119
• Следующая

— До встречи.

Калека быстро зашагал прочь. Сумерки сгущались, и он единственной рукой крепко стискивал рукоять ножа, который носил в ножнах, прикрепленных к переброшенному через левое плечо ремню. Порядочных людей на улицах уже оставалось мало, зато на смену им выползала всякая сволочь, предпочитавшая для своего малопочтенного ремесла ночные часы.

Тарквиний нисколько не боялся оставаться в одиночестве на ночной улице. Местные грабители и хулиганы не решались связываться с худощавым незнакомцем. Неделей раньше четверо из них попытались напасть на него впотьмах, но получили отпор такой силы и ярости, что выжившие потом даже не смогли толком рассказать, что же произошло. Один из негодяев ушел сразу, выдыхая из перерезанной глотки вместо воздуха кровавые пузыри. Пока остальные удивленно пялились на своего товарища, гаруспик молниеносным ударом гладиуса вскрыл грудную клетку второму. Третий отделался глубокой раной в левом бедре, и лишь одному удалось удрать целым и невредимым. Тарквиний при этом не получил ни царапины, а вот местные воры теперь старались держаться от него подальше, если встречали его на улице.

Этруск вновь прислонился к стене и покрепче закутался в лацерну, легкий плащ с капюшоном. Гладиус он пристроил под правой рукой и наполовину выдвинул из ножен. Его ожиданию подходил конец, Тарквиний явственно чувствовал это.

Довольно скоро во мраке показалось дрожащее пламя факелов, а затем послышались пьяные голоса. Появилось несколько могучих рабов, вооруженных ножами и дубинами, а следом за ними нетвердой походкой шествовали пятеро пьяных аристократов, направлявшихся в Лупанарий. Такое происходило очень часто. После напряженного дня в чопорной атмосфере Сената политики любили отдохнуть за чашей-другой вина. А потом поваляться со шлюхами.

Тарквиний надвинул капюшон пониже. Это была не просто группа загулявших сенаторов — среди них находился убийца Олиния. В глубине души гаруспика вспыхнул старый неутоленный гнев, но он продолжал дышать ровно и глубоко, заставляя себя сохранять спокойствие. Сейчас он не мог позволить себе необдуманных поступков. Когда мужчины поравнялись с ним, он искоса бросил на них короткий взгляд. Света было так мало, что он не смог бы узнать никого, разве что они выстроились бы перед ним лицом к лицу.

— Шевелитесь, пьяницы! — крикнул один из гуляк. — Я целый день мечтал о том, как окажусь здесь.

— Надеюсь, это место оправдает свои цены, — рыкнул другой.

Тарквиний узнал голос и непроизвольно напрягся. Незаметно приподняв голову, он рассматривал людей, которых отделяли от него считанные шаги. Но ни один из них не обратил на него ни малейшего внимания — все устремили возбужденные взоры на раскрытые двери Лупанария.

— Ты только попробуй, Целий, — сказал ближний. — Уверен, разочарован не будешь.

Этруск вгляделся в массивную фигуру человека, в рыжих волосах которого седина все еще была не слишком заметна. А тот решительно устремился внутрь, туда, где в глубине помещения можно было рассмотреть проституток, которые ожидали посетителей. Это был Целий. Постаревший и заметно раздавшийся в поясе, но тот самый негодяй, который пятнадцать лет назад в корне изменил жизнь гаруспика. Тарквиний не удержался и глубоко вздохнул.

Один из рабов повернулся и посмотрел туда, откуда донесся чуть слышный звук. Увиденное нисколько не встревожило его. Маленький человечек, кутающийся в старый плащ. Возможно, прокаженный. Как бы там ни было, шестеро крепких мужчин с таким справятся без труда.

Громко переговариваясь о том, какого типа девушек кто предпочитает и каким образом, аристократы протиснулись в дверь арочного портала и скрылись из виду. Рабы остались снаружи — дожидаться, когда их хозяева удовлетворят свое вожделение. Тарквиний поежился. Ничего не поделаешь, они не могли не заметить его, единственного нищего, оставшегося на улице. К тому же рядом с Целием было слишком много народу, чтобы имело смысл нападать на него здесь. Это Тарквиния не расстроило. Просто еще не время.

Скрыв гладиус в складках одежды, он неловко поднялся и побрел прочь, ловко имитируя сильную хромоту. Ни один из рабов не взглянул вслед бедняге, ковылявшему во тьму.

Какой-нибудь из ближайших переулков послужит отличным укрытием для того, чтобы дождаться появления Целия и его приятелей. А проследить за всадником до дома будет совсем просто. Когда же Тарквиний узнает, где остановился этот чванный аристократ, то будет на пару с Секундом день и ночь следить за ним. И сможет выбрать подходящее время и место для расправы. Гаруспик улыбнулся и беззвучно произнес благодарственную молитву. Долгие годы ожидания и воспоминаний вот-вот закончатся.

Олиний будет отмщен. Скоро.

Лудус магнус, Рим, конец лета 55 г. до н. э.

Ромула разбудил яркий солнечный свет, вливавшийся в окно. Бренн еще спал. Юный боец поднялся и начал ежедневную разминку, которая уже накрепко вошла в его привычки. После отдыха он почувствовал себя лучше. А дыхательные упражнения помогли выкинуть ненужные мысли из головы.

— Пора разделаться с Фигулом и Галлитом, — сказал проснувшийся галл и добавил с тяжелым вздохом: — И покончить с этим раз и навсегда.

Ромул кивнул, не прерывая движений. От окончания затянувшейся вражды он ждал немалого облегчения своей жизни.

Бренн поднялся с постели и, как был, голый, присел к столу.

— Давай-ка поедим, — сказал он.

Его могучее мускулистое тело сплошной сетью покрывали старые шрамы. Ромул далеко не в первый раз видел все эти подтверждения доблести Бренна, но взирал на них все с таким же благоговением. У него самого пока что был дишь широкий бордовый рубец на бедре. А вот рабское клеймо у Бренна находилось в необычном месте — на икре левой ноги, — тогда как Ромула клеймили возле правого плеча. Бренн намазал ломоть хлеба толстым слоем меда.

— Хочешь? — спросил он с набитым ртом.

— Нет.

— Клянусь всеми богами! Чем скорее мы попадем на арену, тем лучше. — Бренн закончил есть и теперь возился с набедренной повязкой. Он чувствовал себя пресыщенным.

«Неужели Ультан видел для меня именно такое будущее?»

Когда он тоже размялся, они вдвоем начали готовить оружие. Бренн, сражавшийся с незащищенным торсом, надел широкий кожаный пояс, прикрывавший пах, и бронзовые наголенники. У Ромула был такой же пояс и манике на правой руке. Снаряжение секутора дополнял наголенник на левой ноге.

— Возьми тот же щит, с которым дрался против Лентула.

— А ты как же?

Бренн извлек из кучи в углу большой прямоугольный скутум и оскалился в волчьей улыбке.

— У этого тоже край острый.

Ромул правил камнем свой гладиус, с завистью поглядывая на огромный меч Бренна. Ему было пока еще не под силу сражаться таким.

— Будьте осторожны, — пытаясь скрыть тревогу, сказала Астория и поцеловала белокурого воителя. — Держитесь вместе.

— Перестань трястись, женщина! — Бренн ласково похлопал ее по ягодицам. — Приготовь к нашему возвращению побольше этих мышей.

С этими словами он резко повернулся и вышел вон. Ромул нервно кивнул нубийке и последовал за другом.

Почти все гладиаторы уже собрались во дворе. Кто разминал мышцы, кто точил оружие. Пятьдесят мужчин в доспехах являли собой впечатляющее зрелище. Дюжина ретиариев с трезубцами и сетями стояла возле десятка коренастых фракийцев. Мирмиллонов легко было узнать по шлемам, украшенным гребнями в виде рыбы, кольчужным оплечьям на правой руке и круглым щитам. Самниты носили шлемы с плюмажами и прямоугольные скутумы, кожаные пояса-фасции и наголенники, доходившие до середины бедра. Чуть поодаль стояли четверо скиссоров, в том числе и Секст. Довершала картину группа секуторов, вооруженных так же, как и Ромул.

— Ох и повеселимся сегодня, — сказал низкорослый испанец, сдержанно кивнув в знак приветствия. Он предпочел не примыкать ни к одной из сторон в тлеющей вражде. Но репутация Секста была такова, что недруги Ромула воздерживались от провокаций, если он оказывался поблизости. К нему относились чуть ли не с таким же почтением, как и к Бренну.

• Предыдущая
• 51/119
• Следующая