Дорога в Омаху - Ладлэм Роберт - Страница 3

• Предыдущая
• 3/158
• Следующая

– Да о чем ты, черт возьми?

– Тебе вдруг приходит внезапно в голову, что надо почитать кое-что и помимо уставов – то, что вовсе не предназначено для тебя. И что хранится в секретных архивах, таких, как вот этот.

– Мак, я ни черта не понимаю!

– Дай мне годик, от силы два, Броуки, и тогда поймешь. Я должен до конца довести свое дело. Чтобы было все по-настоящему честно и справедливо.

С этими словами генерал Маккензи Хаукинз направился между стеллажами к выходу.

«Черт возьми, – сказал он про себя, – теперь-то я всерьез возьмусь за дело! Ждите меня, славные уопотами. Я – ваш!»

Прошел двадцать один месяц, и тем не менее, как оказалось, Повелителя Грома, вождя уопотами, в резервации вовсе не ждали.

Стиснув зубы, сердито сверкая глазами, глава Соединенных Штатов решительно, все убыстряя шаг, направлялся в бронированный отсек подземного комплекса Белого дома. В считаные секунды он обогнал своих спутников. Высокая худощавая фигура была наклонена вперед, словно в лицо президенту дул ураганный ветер. Весь вид его говорил о том, что он спешил на передовые позиции, чтобы лично убедиться в понесенных его войсками потерях и тут же разработать стратегию дальнейших действий по отражению натиска вторгшихся в его владения орд. Было в нем что-то и от Жанны д’Арк, лихорадочно обдумывающей план вылазки из осажденного Орлеана, и от Генриха V, уверенного в своей уже недалекой победе в битве при Азенкуре.[6]

Добравшись до ситуационной комнаты, оборудованной в одном из самых нижних этажей Белого дома, он распахнул одну из дверей и шагнул в помещение. Остальные, трусившие рысью чуть позади, ворвались, запыхавшись, внутрь следом за ним.

– Пораскинем-ка мозгами, ребята! – рявкнул он. В ответ воцарилось молчание, нарушенное, впрочем, вскоре высоким дрожащим голосом дамы:

– Я не думаю, что это подходящее место для заседания, господин президент!

– Почему?

– Это же мужской туалет!

– О?.. Но как в таком случае вы здесь оказались?

– Я шла за вами, сэр.

– Вот те на! Произошло небольшое недоразумение. Весьма сожалею. Пойдемте отсюда!

Омываемый боковым светом большой круглый стол отбрасывал неровные блики. На его полированной деревянной поверхности застыли тени сидевших неподвижно людей, чьи недоуменные лица были обращены к тощему человеку в очках, стоявшему за спиной президента перед переносной доской, на которой он начертал цветными мелками многочисленные диаграммы. Подобные наглядные пособия мало что могли дать двум членам команды по кризисным ситуациям, поскольку они не различали цветов. Растерянное выражение на моложавом лице вице-президента – вовсе не внове, поэтому им можно было бы и пренебречь, но с растущим беспокойством председателя Комитета начальников штабов уже нельзя было не считаться.

– Черт возьми, Уошбам, я не… – начал было председатель.

– Это Уошберн, генерал.

– Очень мило. Но я не вижу, где пролегает установленная законом граница.

– Она обозначена оранжевым.

– Где же она?

– Я же сказал уже: она обозначена оранжевым цветом.

– Покажите.

Головы повернулись на голос президента.

– Черт побери, Зэк, ты что, плохо видишь?

– Здесь темно, господин президент.

– Не настолько, Зэк, я вот все вижу прекрасно.

– Признаюсь, у меня некоторые затруднения со зрением, – промолвил генерал, понижая голос. – Я не различаю некоторых цветов.

– Каких именно, Зэк?

– Давайте я скажу! – воскликнул сидевший рядом с председателем Комитета начальников штабов вице-президент, чью голову венчали похожие на паклю волосы. – Он дальтоник.

– Но ты же солдат, Зэк.

– Данное отклонение от нормы выяснилось совсем недавно, господин президент!

– А у меня вот это обнаружили довольно-таки давно, – не унимался легко возбудимый наследник Овального кабинета. – Собственно говоря, потому-то я и не служил в армии. Я бы отдал все на свете, чтобы устранить этот недостаток.

– Неужто не надоело заниматься тягомотиной? – вступил в разговор смуглый директор Центрального разведывательного управления. Голос его звучал негромко, но полузакрытые веками черные глаза смотрели сурово. – Пора кончать с этим, простите меня, бардаком.

– Право же, Винсент, – вмешался президент, – зачем прибегать к таким выражениям? Здесь же леди.

– Ваше замечание едва ли уместно, господин президент: дама прекрасно знакома с забористой речью! – Директор ЦРУ мрачно улыбнулся свирепо воззрившейся на него даме и затем обратился к человеку у переносной доски по имени Уошберн: – Вы наш эксперт по юридическим вопросам. Так что же стряслось?

– Так-то лучше, Винни, – не удержался президент. – Ты мне нравишься.

– Рад служить!.. Продолжайте, господин юрист. Насколько глубоко увязли мы в дерьме и в связи с чем?

– Прелесть, Винни!

– Пожалуйста, босс, нам всем тут не по себе, все мы нервничаем. – Директор ЦРУ, подавшись вперед, устремил обеспокоенный взор на лицо советника президента по юридическим вопросам.

– Отложите, пожалуйста, мел и сообщите нам поконкретнее, что все-таки произошло. Сделайте милость, не заставляйте нас томиться здесь целую неделю.

– Как вам угодно, мистер Манджекавалло, – ответил юрист, кладя цветной мелок на выступ доски. – Я всего лишь пытался продемонстрировать графически исторические прецеденты, представляющие собой определенный интерес ввиду тех изменений в законах, которые затрагивают интересы индейской нации.

– Какой нации? – произнес вице-президент высокомерным тоном. – Мы можем говорить в данном случае лишь о племенах, но никак не о нациях, не так ли?

– Продолжайте, – сказал директор ЦРУ юристу. – Замечание вице-президента к делу не относится.

– Итак, я уверен, что все вы помните поступившую от нашего осведомителя в Верховном суде информацию, касавшуюся отсталого, вконец обнищавшего индейского племени, которое обратилось в суд с петицией по поводу некоего соглашения с федеральным правительством, якобы утерянного или украденного сотрудниками спецслужб. Если этот документ будет найден, то индейцы смогут выступить с требованием восстановить их владельческие права на некоторые территории, имеющие для нас важное стратегическое значение.

– Прямо анекдот! – проговорил президент. – Они направили в суд длиннющую бумагу, которую, правда, там не захотели читать.

– Некоторые невезунчики готовы пойти на все, лишь бы не сидеть без дела! – вступил вице-президент. – Смешно, да и только!

– Наш юрист отнюдь не находит это смешным, – оборвал его директор ЦРУ.

– Нет, не нахожу, сэр, – подтвердил тот. – Наш агент сообщает также, что пошли уже разные там пересуды. Хотя это само по себе еще ровным счетом ничего не доказывает, тем не менее, по всей видимости, эта бумага оказала столь сильное впечатление на пять или шесть членов Верховного суда, что они всерьез обсуждали ее. Некоторые считают, что утерянный договор тысяча восемьсот семьдесят восьмого года, заключенный племенем уопотами с конгрессом четырнадцатого созыва, и поныне остается в силе, а посему должен неукоснительно соблюдаться правительством Соединенных Штатов.

– Вы там совсем съехали с катушек! – прорычал Манджекавалло. – Это же чушь собачья.

– Позиция сторонников соблюдения условий упомянутого договора совершенно неприемлема для нас, – огрызнулся желчный государственный секретарь, сидевший в костюме в узкую полоску. – Эти юристы-крючкотворы никогда не наберут достаточного числа голосов в свою поддержку!

– Не думаю, что они поставят этот вопрос на голосование, Уоррен, – медленно покачал головой президент, – но я понимаю, что ты хотел сказать. Великий специалист по связям с общественностью частенько говаривал мне: «Эти особы не смогли бы не то что участвовать в массовках в „Бен-Гуре“, но даже изображать толпу в Колизее».

– Глубокая мысль! – кивнул вице-президент. – Впечатляющая! А кто этот Бенджамин Гур?

• Предыдущая
• 3/158
• Следующая