Женщина для чемпиона - Андерсон Натали - Страница 18

• Предыдущая
• 18/28
• Следующая

— Никаких прыжков, пока ты беременна. Сердце стучало так, что казалось, разорвется.

Он сделал несколько шагов прежде, чем начал успокаиваться. Тогда Джек посмотрел на женщину, которую держал в объятиях. Она смеялась, откинув голову ему на плечо, живо напоминая об их любовных играх на пляже. Джек замер, отчаянно пытаясь обрести контроль над бушующими гормонами.

Наконец Келси достаточно успокоилась, чтобы сказать:

— Я хочу еще.

Больше всего Джеку хотелось отругать ее за легкомыслие. Или лучше было бы заглушить смех поцелуем, опустить ее на землю и заставить дрожать от гораздо более сильного удовольствия?

— Ты научишь меня прыгать?

Она не представляла, как он мечтал об этом.

— Только после того, как наденешь защитные щитки на локти, колени и запястья, а еще шлем на голову, — сердито ответил он. — И не во время беременности.

Подчиняясь своей дьявольской, стремящейся к риску природе, он и сам не прочь был снова увидеть летящие юбки, пылающие щеки и сверкающий в глазах мятеж. Однако он не мог подвергать ее ни малейшему риску.

От разочарования Джек снова напрягся и почувствовал, как Келси сжалась в ответ. Улыбка сползла с ее лица.

— Мне надо на работу, — покраснев, сказала она и опустила глаза.

Для них обоих будет лучше, если она вернется в надежный и безопасный мир компьютеров. Мужчина решительно повернулся, поднял скейтборд и отставил к стене. Больше никаких экспериментов!

Шагая по дороге в офис, Келси все еще чувствовала высокий адреналин в крови — не столько от упражнений на доске, сколько от нескольких минут в объятиях Джека. Растущая потребность постоянно быть рядом с ним вызывала у Келси панический страх. Напряжение между ними росло. За ужином они обменялись лишь несколькими словами.

Борясь с вожделением, Келси придумывала страшные сценарии, в которых Джек водил в квартиру любовниц, и мучилась ревностью. Блестящая идея жизни под одной крышей нравилась ей все меньше.

Позже вечером она долго наблюдала из окна за Джеком, выполнявшим во дворе немыслимые трюки на скейтборде. Ей хотелось спуститься вниз и попросить, чтобы он показал ей несколько простых приемов. Келси не могла поверить, что ее интересует скейтборд. Ей вдруг захотелось бросить работу, отправиться с Джеком на пляж, покататься на доске, развлечься, научиться получать от жизни удовольствие, как он?

Но Джек не приглашал ее.

Наступила долгожданная пятница. Келси надеялась, что наконец отдохнет от шума и суеты стройки. Если Джек куда-нибудь уедет, ей, возможно, удастся взять себя в руки и решить, как жить дальше.

Еле волоча ноги от усталости, она спустилась по лестнице, чтобы идти на работу. На крыльце Джек решительно преградил путь. Подушечками пальцев коснулся припухших век над серебристыми линзами.

— Ты не высыпаешься, — констатировал он.

Келси отвернулась, не в силах вынести прикосновение:

— Ты тоже.

Джек действительно похудел, побледнел, осунулся.

— Строители не очень беспокоят? Я договорился, чтобы работы велись, когда тебя нет дома, но мне важно закончить ремонт быстрее.

Что Келси могла ответить?

— Они мне не мешают.

Ее гораздо больше волновало чувство тотального одиночества. Раньше Келси не испытывала ничего подобного, хотя жила одна уже больше года. Но стоило Джеку поселиться за стенкой, ее охватила тоска от того, что он так близко и в то же время так бесконечно далеко, что не достанешь.

Его колено явно перестало болеть. Келси видела, как энергично Джек разминается во дворе. Для нее это был тревожный сигнал.

— Тебя тошнит по утрам?

Она покраснела, изобразила улыбку и соврала:

— Нет.

— Келси, десять минут назад я слышал, как тебя тошнило.

Отлично. Ничего не скроешь.

— Зачем тогда спрашиваешь?

Он мрачно усмехнулся:

— Хотел проверить твою честность.

Только этого не хватало.

— Джек...

Он поднял руку, не дав ей продолжить:

— Нормально. Так бывает в начале беременности. Скоро пройдет.

— Но...

— Послушай, я знаю, как тяжело в одиночку растить ребенка. Приходится идти на жертвы. Мы избежим многих проблем, если будем делать это вместе.

Келси понимала, что никогда не согласится на чисто дружеские отношения. По мере того как она ближе узнавала Джека, чувства к нему становились сложнее. Она облокотилась на перила:

— Чем пожертвовал твой отец?

Джек отвел глаза, помолчал, потом коротко ответил:

— Мечтой.

Но жертва его матери была неизмеримо больше. Он должен умолять Келси быть осторожной. Радость от того, что зажило колено, улетучилась, когда он услышал, что ей плохо. Как он уедет на сборы, если она день ото дня слабеет? Впервые в жизни Джек растерялся и не знал, как поступить.

— Ты говоришь о горном курорте? Он умер до того, как закончил проект?

Джек заставил себя вернуться к разговору.

— Дело не в курорте. Для отца это был просто бизнес, куда он мог вкладывать деньги.

— Тогда о чем он мечтал?

Джек вздохнул, стараясь успокоиться. Ему не хотелось, чтобы Келси знала, как он тревожится о ее здоровье. Беречь ее следовало незаметно, но неусыпно. Как?

— Отец был заядлым альпинистом. Покорение вершин было смыслом его жизни. Но после... смерти мамы ему пришлось бросить любимое дело, растить меня и зарабатывать деньги. Он разбирался только в горах, зато отменно, поэтому стал первым в стране оператором горного туризма. Дела шли хорошо. Он начал организовывать туры за рубеж — в Китай и другие страны. Он умел работать с людьми, покорял своим обаянием.

— Как ты, — сказала она тихо.

Джек продолжал говорить, с удивлением заметив, что на душе делается теплее.

— Я сопровождал его в поездках. Отец все делал сам: нанимал гидов, договаривался с агентами, устраивал базовый лагерь, но никогда не шел на вершину, никогда не рисковал. Я потерял мать, и для него было важно вырастить меня. Он пожертвовал амбициями, чтобы обеспечить мое будущее.

— А что он хотел?

— Подняться на Эверест. — Джек покачал головой. — К тому времени уже не самая страшная гора, но почетная.

— Не успел?

— Сначала хотел закончить обустройство курорта, но умер от инфаркта.

Он дождался, когда сын станет взрослым. В год ухода отца Джеку было восемнадцать, и он уже сам хорошо зарабатывал благодаря спонсорской поддержке и спортивным победам. Но Джек никогда не повзрослеет настолько, чтобы забыть боль утраты.

— Думаешь, он сожалел, что не покорил Эверест?

— Говорил, что нет. Вроде бы потерял интерес, появились дела поважнее.

Джек ему не поверил, но четко определил для себя, что ничего нельзя откладывать на потом. Если стремишься к цели, остальное подождет, тем более когда твоя страсть — спорт, требующий абсолютной уверенности и концентрации. Чтобы добиться настоящего успеха, к которому он так долго шел, у Джека оставалось год или два. А он тратил время, силы и нервы на решение совсем других проблем!

По крайней мере, в отличие от отца у него есть деньги, чтобы содержать Келси и ребенка, более того, дать им все самое лучшее. Зная, что они финансово обеспечены, можно будет, не отвлекаясь, идти к своей мечте.

— А почему ты не увлекся альпинизмом? — Келси не отводила взгляда, но Джек не видел выражения глаз. В линзах отражался только он сам.

— Спускаться вниз гораздо быстрее и веселее, — усмехнулся он. — Я провел в горах все детство. Старался скорее сделать уроки, брал доску и катался по нескольку часов. Отводил душу.

— Ты не ходил в нормальную школу?

— Разве только зимой. В остальное время у меня были домашние учителя. Я сдал экзамены заочно.

К его удивлению, Келси нахмурилась.

— О чем ты мечтаешь?

В этом как раз он отличался от отца. Тот покорял горы, а Джек хотел покорить себя, узнать предел своих возможностей.

— Завоевать первую в истории нашего вида спорта золотую олимпийскую медаль. Я покажу то, чего никому еще не удавалось.

• Предыдущая
• 18/28
• Следующая