Во имя отца - Квиннел А. Дж. - Страница 14

• Предыдущая
• 14/81
• Следующая

Когда она встала и направилась к двери, голландец спросил вдогонку:

— Аня, а как по-русски «испражнения»?

Она не задумываясь ответила через плечо:

— Говно.

Не оглядываясь, она быстро шла к выходу. Волосы женщины красиво развевались на ходу. Когда руки Ани коснулись дверной ручки, ван Бурх позвал: «Аня!» Она обернулась. Лицо голландца было грустным.

— Очень хорошо, — тихо произнёс он.

Пароход «Лидия» ошвартовался в порту Триполи уже в сумерках. Судно принадлежало одной кипрской компании и имело команду из киприотов. Оно совершало регулярные рейсы между Лимасолом, Триестом и Триполи с разнообразным грузом на борту. Мирек тайно сел на корабль в Триесте тремя днями раньше. Плыть было недолго, но ему хотелось поскорее сойти на сушу. Его заперли в грязной каютке и оставили наедине со своими мыслями. И еда, и вся окружавшая его атмосфера были скверными. Он мог лишь перекинуться парой слов с матросом, который приносил ему пищу.

Больше всего он думал о Беконном Священнике. Неудивительно, что с его возможностями он смог послать Мирека — исполнителя покушения на лидера СССР — в лагерь для подготовки террористов в Ливийской пустыне. Отец Хайсл иронически отметил, что в этом же лагере тренировался Али Агджа перед покушением на папу. Хайсл также заверил его в том, что никто из командиров не будет интересоваться его прошлым: им сообщили, что Мирек — иностранец, проходящий подготовку, чтобы затем работать на «Красные бригады». Его документы были подготовлены соответствующим образом. В этом лагере особо не интересовались, кто есть кто. К тому же за те четыре дня, что прошли со времени встречи Мирека с ван Бурхом и до его появления на борту «Лидии», произошло много знаменательных событий.

Из Вены до Триеста он добирался на машине вместе с Хайслом. Надо сказать, тот был заправским водителем. Когда Мирек было заикнулся, что они уж слишком лихачат, Хайсл указал на пристроенный к приборной панели медальон с изображением святого Кристофера и сказал: «Доверься ему». Правда, Мирек, как атеист, не успокоился. Он фыркнул и сказал:

— Вы что, не знаете, что святой Кристофер уже давно деканонизирован?

Хайсл пожал плечами.

— Ну и что из этого? Он уже много лет мне помогает.

Правда, на счастье, Хайсл оказался весьма разговорчивым. Он всю дорогу объяснял Миреку, куда тот направляется и что должен там делать. Он убеждал Мирека быть прилежным и запоминать всё, чему его будут учить, так как за его обучение церкви пришлось раскошелиться на пятнадцать тысяч долларов. Мирек очень удивился такой дороговизне и заметил, что террористы, оказывается, недёшево обходятся хозяевам. Хайсл охотно с этим согласился и объяснил Миреку, что на Ближнем Востоке таких «учебных заведений» сотни. Обычно подобные «курсы» посещают одновременно двадцать — тридцать «учеников». Подобные места всегда будут поставлять новые квалифицированные кадры для европейских и ближневосточных террористических организаций.

Человек, который должен был доставить Мирека на место учёбы, был лидером «Красных бригад» в Триесте и специализировался на подобного рода перебросках. Этот человек считал отца Хайсла лидером одной из групп «Красных бригад» в Германии. Он выполнял просьбы немца и ранее, и ему неплохо платили. Когда Мирек спросил, за что именно ему платили, то в ответ Хайсл только пожал плечами и бросил на поляка взгляд, который как будто советовал не лезть в чужие дела.

Почти у самой границы Хайсл показал Миреку его новый паспорт. Теперь Скибора звали Пётр Понятовский, он эмигрировал на Запад двенадцать лет назад и через пять лет получил французское гражданство. Родился он в Варшаве, год рождения — 1949-й. Когда Мирек перелистывал странички, рассматривая записи и визы, Хайсл заметил:

— Не смотри. Тут все чисто, это настоящий паспорт. Был такой Пётр Понятовский, он погиб год назад в автокатастрофе недалеко от Парижа.

— Это вы, небось, вели машину?

Священник улыбнулся:

— Нет, я никогда ещё не попадал в аварию.

Они пересекли границу без особых проблем и полчаса спустя уже входили с чемоданами в руках в маленький домик в бедном районе недалеко от порта. Дверь им открыла пожилая женщина, вся в чёрном. Мирек решил, что она принадлежит к какому-нибудь религиозному обществу. Она почти не разговаривала, но тем не менее приготовила им отличный обед. После еды Мирек немного вздремнул, а Хайсл вышел куда-то по делу.

Они прожили в этом доме три дня. Мирек было хотел пройтись по городу, поискать себе женщину, но священник был категорически против. Триест был для Мирека перевалочным пунктом на пути туда и обратно. Правила не допускают излишних передвижений на перевалочном пункте, тем более таком, как Триест, где сплошь и рядом слоняются агенты секретных служб и с Запада, и с Востока. Так что Мирек проводил всё время безвылазно в доме, смотря телевизор, читая журналы и отъедаясь перед предстоящей учёбой. Во время их бесед Хайсл в общих чертах обрисовал несколько возможных вариантов засылки Мирека в Москву. Он избегал подробностей, сказав, что выбор будет сделан ближе ко времени осуществления операции. Мирек спросил:

— А почему бы мне просто не положить мой французский паспорт в карман, сесть в самолёт и появиться в Москве в качестве туриста или бизнесмена?

Хайсл замотал головой.

— Тебе, возможно, придётся пробыть в Москве достаточно долго и до, и после выполнения основного задания. Опыт показывает, что туристы и бизнесмены всегда находятся под каким-то контролем. Нам же надо, чтобы следов твоего пребывания в Москве не оставалось. Не волнуйся, мы придумаем что-нибудь дельное. Наши лучшие головы работают сейчас над этой проблемой.

На третий день вечером Хайсл принёс небольшую чёрную нейлоновую сумку и сказал, чтобы Мирек упаковал в неё туалетные принадлежности, нижнее бельё, платки, запасные брюки и рубашку. Он должен быть готовым отправиться в путь в полночь. Без десяти двенадцать Хайсл зашёл к Миреку и забрал у него всю оставшуюся одежду.

— Где твой паспорт?

Мирек указал на сумку.

— Дай его сюда. Он тебе сейчас не нужен.

Мирек открыл сумку и передал паспорт священнику. Тот сунул документ во внутренний карман. Затем он расстегнул сумку и спросил Мирека:

— Там больше ничего нет, кроме одежды и туалетных принадлежностей?

— Нет.

Удовлетворённый, Хайсл застегнул сумку и сказал:

— На кухне термос с горячим кофе. Возьми его с собой. Сегодня тебе предстоит длинная ночь.

Они выехали сразу после полуночи. На этот раз Хайсл вёл свой «рено» медленно, всё время поглядывая в зеркало заднего вида. Он заметил:

— Самый опасный момент — это когда вступаешь в контакт с другой группой, в которой могут быть агенты спецслужб. Итальянские службы по борьбе с терроризмом обладают большим опытом. Иногда они засылают своих людей в такие вот организации с заданием ничем не проявлять себя и выжидать выхода на крупную дичь.

Мирек это отлично знал, так как сам часто так действовал.

— А что случится, если нас засекут при выходе на контакт?

— У нас будут неприятности. Кстати, я должен известить тебя о том, что теперь твоё имя — Вернер. Ты будешь пользоваться только этим именем до нашей встречи через месяц.

— А какое у меня гражданство?

— Это не имеет значения. Ты просто международный террорист.

Они объехали почти весь город и в конце концов вернулись обратно в порт. Священник посмотрел на часы и свернул в узенькую улочку между огромными складскими помещениями. Фонари здесь не горели, и длинные тени то и дело возникали на высоких стенах. Хайсл остановил машину и погасил фары, оставив мотор включённым. Кроме звука работающего двигателя, в течение пяти минут ничего не было слышно. Затем заскрипела открывающаяся дверь склада, и из проёма появилась неясная фигура. Она дважды просигналила фонариком. Священник протянул руку к приборной доске и дважды посветил фарами. Затем достал из перчаточного отделения толстый коричневый конверт и передал его Миреку.

• Предыдущая
• 14/81
• Следующая