Игры короля Филиппа (СИ) - "Elair" - Страница 36
- Предыдущая
- 36/70
- Следующая
- Его избили? - спросил Адри, живо представив себе то, что причиняло ему страшную боль и побуждало снова думать о фаворите короля, понимать всю силу своей любви к нему.
- Не совсем. Видите ли, таки следы остаются от долгих изощренных пыток. И судя по тому, что Ферье пытали, не нанося серьезных увечий, работал мастер своего дела. Взять, например, веревочные пытки: человеку придают самую неудобную позу и связывают - через некоторое время его мышцы начинают содрогаться в бесконечных непрекращающихся судорогах. Я видел много людей, которые уже после трех часов таких невинных мучений навсегда лишались рассудка.
Адри почувствовал подкатывающую к горлу тошноту и холодок, что пробежал по его внутренностям от одной мысли об этом. Но как такое мог допустить Филипп? Ведь он так любит Сэйлина! Неужели он сам приказал?..
Винсент провел рукой по лбу, стирая испарину с горячей, слишком горячей кожи.
- А что король?
- Филипп был очень зол, - признался Морел, теребя щетину на подбородке, - но потребовал от меня, чтобы на теле графа не осталось ни шрама, ни темных пятен и, ни в коем случае не готовить ему успокоительных. Задачка была почти непосильная, но за три недели я неплохо справился.
- А Ферье?
- А что Ферье? Он стал люто ненавидеть и сживать со свету всех, кто после смотрел в его сторону. - Маркиз вздохнул и налил себе и Винсенту еще вина. - Отступитесь от него, Адри. Просите короля об отставке и уезжайте, пока не поздно. Боюсь, что вам грозит серьезная опасность и в следующий раз вам не повезет так, как сегодня.
Винсент ничего не ответил, но обстоятельно задумался над советом Морела. Уехать было необходимо - он это понимал так же ясно, как и то, что не может этого сделать. И дело сейчас было не в Ферье, просто Адри до черта надоело быть трусом и обходить препятствия. Он решил вернуться во дворец и предпринять хотя бы одну попытку по-человечески объясниться с графом.
Весь следующий день и последующую новогоднюю ночь он провел в Ашайре и открыл для себя, что покой и запущенность этого места навевают на него умиротворение, приятные воспоминания о собственном доме, в котором среди крестьянских детей и скота он был по-настоящему счастлив. Цыгане встречали грядущий год веселыми песнями, танцами, жгучей энергией душ и характеров. После того, как под общие песнопения Тиса и Амира сравнялись в небе, счастливый Танар бесцеремонно ухватил Винсента за руку и поволок в самую гущу праздника - прыгать через костры и метать ножи в соломенных смешных чучел, а так же объедаться жареным мясом, свежими ароматными лепешками и, конечно же, виноградом. От этого смышленого мальчишки, так обожающего жизнь, легко было заразиться желанием дышать свежим сентябрьским воздухом, валяться в траве, радоваться. Радоваться и принимать все, как оно есть, словно жизнь сама по себе - штука правильная. Винсент не забыл того, что сделал Ферье, но попытался понять и даже простить. А еще ему смутно верилось, что Филипп способен на такую дикую страшную жестокость. Впрочем, сегодня Винсент вспоминал об аресте отца и не мог больше ни за что ручаться.
Первого сентября, после полудня, Адри без всякого душевного восторга вернулся в Летний дворец. В гостях у Морела ему немного удалось отдохнуть, собраться духом, а заодно уточнить некоторые неясности, касающиеся приготовления противоядий. Маркиз находил Винсента талантливым учеником и в который раз поражался его способностям к химии и феноменальной памяти. "Не забрасывайте моего учения, дорогой барон, - наставлял он Адри между делом, - кто знает, может быть, оно когда-нибудь сильно вам пригодится и спасет жизнь". Так это было или нет, Винсент не задумывался - все его мысли по возвращении были заняты фаворитом короля.
К несчастью, Ферье явился в комнаты Адри намного раньше, чем тот успел придумать, в каких выражениях и в каком тоне будет объясняться с графом.
- Вы позволите мне засвидетельствовать свое почтение, барон? - с порога спросил Ферье, попутно выпроваживая взглядом из залитой солнцем комнаты Освальда, который недовольно хмурился, принимая из рук хозяина запыленный дорожной пылью камзол.
Не желая связываться с графом, слуга убрался восвояси, а Винсент так и остался стоять в одной выпростанной из-за пояса рубахе и штанах.
Мирный тон Сэйлина, как и его странная просьба вызвали на лице королевского адъютанта некоторую оторопь и на минуту лишили дара речи. Впервые в жизни Адри видел графа в черных одеждах и настолько смирным, что Винсент был не в силах поверить.
Ферье подошел к нему и, чуть заламывая собственные пальцы, осторожно взглянул в карие глаза.
Воздух спальни показался Винсенту сухим и горьким - от этого немного кружилась голова и ломило виски.
- Послушайте, Адри, - неловко вздохнув, произнес Ферье, - то, что я совершил позапрошлой ночью, я совершил во вред вам и не жалею об этом. Но каким-то чудом для вас это обернулось удивительно невероятной удачей. Мой визит сюда официален... Даже слишком. С восьми до девяти вечера я буду прислуживать вам и помогать во всем. - Сэйлин усмехнулся в сторону с ядовитой обычной иронией. - Вот так вот.
- Я совсем не понимаю, о чем вы говорите, граф, - откровенно признался Винсент. - Вы будете прислуживать? Мне? На вас это совершенно не похоже. С какой стати?
- С такой, что король серьезно увлечен вами. - Сэйлин скривился и, слегка прищурившись, заглянул в лицо своего новоявленного господина. - Он ведь увлечен вами, Адри, да?
- Я так не думаю... - стушевался Винсент, ничего не понимая. Все это было похоже на бред, фантазию, совершенно не остроумную шутку.
Тем временем фаворит короля стал расхаживать по комнате, по-прежнему нервно заламывая руки. Адри в таком состоянии он напоминал Морела.
- А вы вообще не думаете! - тихо злился Сэйлин. - Ни над чем! Похоже, что мыслительный процесс для вашего ума - вещь такая же эфемерная, как тщеславие - для вашей души. С какой из двух лун вы свалились?
- Послушайте, Ферье... - начал Винсент.
- Нет, это вы послушайте! И примите к сведению, раз уж намереваетесь залезть в королевскую постель.
- Что?
- Что - слышали. - Сэйлин остановился у книжного столика и высокомерно поинтересовался: - Вам неприятны мои слова, барон?
- Это мягко сказано, - Адри во все глаза смотрел на графа и не хотел верить ни единому его слову.
- Ничего, привыкните со временем. Вам придется привыкнуть, Адри, потому что его величество не далее, как час назад, приказал мне морально подготовить вас к вашему с ним... ужину, - Ферье поморщился, вероятно, все же пытаясь подбирать выражения помягче. - Для меня эта обязанность неприятна, а потому давайте быстренько покончим с ней. Итак. В шесть - вы примите ванну с ароматическими маслами. Лучше с лавандовым. В семь - вы оденетесь во что-нибудь этакое, - Ферье на миг задумался и слегка небрежно отмахнулся. - Наденьте сиреневый камзол - этот цвет очень идет таким жгучим брюнетам как вы. К тому же, Филипп любит сложности, а на этом камзоле много пуговиц. Далее, в девять - вы явитесь на ужин. Филипп не придет и, как бы случайно, вы заглянете в его спальню. И самое главное, Винсент, самое главное, помните: королю не говорят - нет.
- Это что... шутка такая?
С Ферье мгновенно слетело все напускное высокомерие на пару с сарказмом. Лицо его сделалось грустным, он отвернулся и, пряча взгляд от побледневшего от потрясения Винсента, медленно вздохнул.
- Если бы, - в тихом голосе Сэйлина дрогнула скорбь. Граф стоял неподвижно, лишь задумчиво поглаживая указательным пальцем корешок священной книги богини Виты, усеянный черным мелким жемчугом и рубинами. Потом он взял себя в руки - вскинул гордо голову и фальшиво улыбнулся Адри: - Примите мои поздравления, барон.
Ферье слегка поклонился в знак почтения и, развернувшись, быстро вышел вон, как обычно - не оборачиваясь и ни о чем не сожалея.
- Предыдущая
- 36/70
- Следующая
