Он и две его жены - Квентин Патрик - Страница 26
- Предыдущая
- 26/49
- Следующая
– Да, – разумеется, – повторил я еще раз. – Благодарю вас, лейтенант Трэнт.
Я опустил трубку на рычаг, стараясь скрыть от Бетси влажные следы моих пальцев.
– Чего хотел Трэнт? – спросила Бетси.
– Он сказал, что полиция установила, кому принадлежал пистолет, из которого был застрелен Джейми. Говорит, что какая-то женщина приобрела его в лавке старьевщика.
– Женщина? Что за женщина?
– Понятия не имею. Я впервые слышал ее фамилию.
Комната пошла колесом перед моими глазами вместе с Бетси, которая смотрела на меня мягко, с выражением спокойного интереса. Чувствуя, что самообладание изменяет мне, я старался внушить себе, что ничего страшного не случилось. Напротив, все сложилось на удивление удачно благодаря моему слепому счастью. Ведь Трэнт мог с тем же успехом сообщить все Бетси и попросить, чтобы она передала это мне... Он мог также предпочесть лично поговорить с Дафной, а не просить меня о посредничестве. А если бы Бетси или Дафна услышали фамилию Анжелики...
До конца вечера я не переставал думать о том, что могло бы произойти, хотя, к счастью, не произошло. Я снова осознал, что безопасность запланированная – это еще не безопасность реальная. Если звонок Трэнта в силу счастливой случайности не погубил меня, то в любую минуту какие-то другие неожиданности вполне могли к этому привести.
Время беззаботности миновало бесповоротно. Теперь от меня требовалась постоянная бдительность.
На следующий день, в пятом часу, когда я собирался покинуть издательство, в мой кабинет вошла Молли Макклинток и сказала с деланным ужасом:
– Господин вице-председатель!.. Полиция!.. Некий лейтенант Трэнт!
Я успел подзабыть, какое впечатление производит лейтенант Трэнт, но когда он вошел в кабинет, спокойный, скромный, ничем не выдающий своей сущности, я сразу осознал, что передо мной мой противник.
Я пригласил его сесть, но он отказался. Он стоял по другую сторону моего письменного стола и улыбался.
– Зачастил я к вам, не так ли? – сказал он. – Я только что снова побывал на Десятой улице, и на этот раз мне посчастливилось больше.
Его непроницаемые глаза – серые или голубые? – переместились с моего лица на стену, как если бы он искал там картины, которыми можно было бы повосхищаться.
Однако на стене не было никаких картин. Я недавно переселился в кабинет Лэмберта и не успел что-либо изменить в нем. Единственным украшением на стене была голова лося, которого Лэмберт когда-то застрелил в Канаде. Трэнт рассматривал ее и, казалось, ждал, когда я заговорю.
– Удалось ли вам напасть на след той женщины? – спросил я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно.
Глаза Трэнта немедленно переселились с головы лося на меня.
– Мы еще не нашли ее, мистер Хардинг. Однако мы узнали о ней интересные вещи... очень интересные.
– Интересные?
Лейтенант Трэнт вдруг решил сесть. Он опустился в кресло, стоящее возле моего стола, достал портсигар, вынул из него сигарету и закурил. До сих пор я не замечал, чтобы он курил. Он все делал так, словно выполнял какой-то ритуал.
– На этот раз, когда я был на Десятой улице, я застал дома некую миссис Шварц, снимающую квартиру на четвертом этаже.
Он вынул изо рта сигарету, осмотрел маленький столбик пепла на ее конце, а потом перевел взгляд на письменный стол. Я пододвинул ему пепельницу; он поблагодарил и положил сигарету на край.
– Миссис Шварц оказалась очень ценным свидетелем, – заявил он.
Я старался уверить себя, что его размеренные движения, паузы, манера произносить обычные фразы так, словно в них кроется какое-то неслыханно важное значение, – все это зауряднейший полицейский прием, которым Трэнт сейчас пользуется автоматически. Нет ни малейшего повода предполагать, что это предназначено специально для меня. И все же – может, потому, что я чувствовал себя виновным, – эти штучки здорово выбивали меня из колеи.
– Как я уже сказал, – продолжал Трэнт, – миссис Шварц живет на четвертом этаже. Кроме нее там снимает квартиру еще один жилец – мужчина, который сейчас отдыхает в Мексике. Миссис Шварц рассказала мне, что два месяца назад его квартиру заняла некая мисс Анжелика Робертс. Эту мисс Робертс, как утверждает миссис Шварц, часто посещал один мужчина. Когда я спросил ее, знает ли она его фамилию, миссис Шварц ответила утвердительно и заявила, что этого человека зовут Джейми Ламб.
Вопреки здравому рассудку меня вдруг охватил прежний страх перед ним, и одновременно ожила обида на Анжелику. Неужели она вечно будет осложнять мою жизнь? Ведь она говорила, что эта соседка ничего о ней не знает. А она знала фамилию Джейми, разве этого мало?
– Миссис Шварц, – продолжал Трэнт, – вдова и, как это бывает с вдовами, не имея много работы, интересуется соседями. Мисс Робертс очень заинтриговала ее. Она не только отличалась своей красотой, но и привлекала внимание своими весьма бурными отношениями с Ламбом. В ее квартире часто разыгрывались шумные сцены. Миссис Шварц особо на это не жаловалась; напротив, эти драмы разнообразили ее жизнь и предоставляли ей случай разыгрывать роль доброй соседки. Примерно через месяц после вселения мисс Робертс слегла с какой-то вирусной инфекцией, может, с гриппом. Поскольку не было никого, кто стал бы возиться с ней во время болезни, миссис Шварц приняла на себя роль ангела-хранителя. Она приносила ей еду, перестилала постель, оказывала другие подобные услуги. Чтобы мисс Робертс не нужно было вставать, когда к ней приходила соседка, по обоюдному согласию был сделан дополнительный ключ. Как-то вечером, вернувшись из кино, миссис Шварц решила заглянуть к мисс Робертс и спросить, не нужно ли ей чего. Она застала там пьяного Ламба, который в спальне душил мисс Робертс.
Трэнт рассказывал все это с увлечением, необычным для полицейского; он походил сейчас на сплетничающую кумушку и поэтому казался мне еще более опасным. Я слушал его, чувствуя, как от нервного напряжения мой рот заполняется слюной, и проклинал в душе Анжелику за ее безответственное, идиотское поведение. Почему она не сказала мне, что соседка была до такой степени обо всем информирована?
– Вторжение миссис Шварц, видимо, в какой-то мере обескуражило Ламба, поскольку Он сразу же вышел. Когда на другой день миссис Шварц посетила свою подопечную, она увидела на ее шее и груди большие темные пятна. Мисс Робертс, однако, ни словом не упомянула об этом происшествии. Затем, хотя она еще чувствовала себя не совсем здоровой, она на несколько часов ушла из дома. Через день или два миссис Шварц, поправляя ее подушку, увидал под ней пистолет. Тогда она сказала: "Ах, значит, вы выходили, чтобы это купить?", и мисс Робертс это подтвердила.
Уголки губ Трэнта слегка опустились, как если бы он сожалел о случившемся.
– Извините за столь драматическую историю. Все это, наверное, очень далеко от мира, в котором живете вы и семейство Коллингхемов. А еще более странным вам покажется то, что через несколько дней Ламб вернулся как ни в чем не бывало, после чего скандалы, ссоры и сцены начались снова.
Теперь лейтенант Трэнт внимательно рассматривал свои пальцы, как будто размышляя, не следует ли ему сделать маникюр.
– Миссис Шварц не слышала о том, что Ламб был убит. Когда я информировал ее Об этом и назвал день убийства, она оказалась очень ценной помощницей. Она великолепно помнит последний визит Ламба в квартиру Анжелики Робертс. Это было за три дня до преступления. В тот вечер, по ее словам, Ламб закатил ужасную сцену, но миссис Шварц слышала ее только частично. Речь шла о том, что Ламб влюбился в какую-то другую особу и намерен на ней жениться, а потому между ним и миссис Робертс все кончено. Этой другой женщиной, сдается мне (а вам?), могла быть мисс Коллингхем. Наш знакомый, видимо, намеревался улучшить свои жизненные условия.
Трэнт непринужденно откинулся в кресле так, что передние ножки кресла оторвались от пола; лейтенант, казалось, был убежден, что эта история из "низших сфер Манхэттена" так же интересна для меня, как и для него.
- Предыдущая
- 26/49
- Следующая
